Листая жизни страницы - Василий Иванович Шарапов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
После Олимпиады, когда наши дорожники приобрели неоценимый опыт работы на крупных объектах, решили не останавливаться, закончить обход Дзержинска и начать от него дорогу до Борисова в обход Минска. Это предотвращало бы в будущем возникновения в столице транспортного коллапса. Разработали предпроектное предложение, заказали проект в «Союздорпроекте» и пошли по инстанциям. Везде получили поддержку. Пришло время идти к Киселеву. По обыкновению, Тихон Яковлевич принял мое предложение в штыки.
- Ты что, с ума сошел? Какой обход? Транспорт - только через Минск! Где мы тебе найдем деньги на строительство? Даже рот на госбюджет не раскрывай!
Я попробовал было возразить:
- Деньги ведь не на ветер выбрасывать будем. Это капиталовложения в будущее Минска.
- О будущем и без тебя побеспокоятся!
Так закончился этот разговор. Апелляция к Машерову тоже результата не дала, он решил не вмешиваться…
А в октябре 1980 года Петра Мироновича не стало. Я в это время был в отпуске, услышал по радио, что случилась авария, погиб Машеров. Немедленно взял билет на самолет и полетел в Минск. Машину попросил прислать в аэропорт и прямо с летного поля поехал на место аварии.
Катастрофа произошла за Смолевичами на ровном участке дороги без подъемов и поворотов. Сама дорога в хорошем состоянии, нет ни ям, ни трещин, обочина гравийная, откосы не больше метра, ширина проезжей части 12 метров. Легковую машину уже увезли, стоял только ГАЗ-53 с выбитым передком, второй грузовик тоже уехал; места, где стояли машины АО столкновения, очерчены мелом. Ситуация, в которой произошла авария, уже много раз описана в разных источниках. Но я позволю себе ее напомнить.
Впереди машины Машерова шла машина ГАИ с включенными спецсигналамн. Два грузовика остановились, чтобы пропустить ее. Впереди груженая, за ней, метра через три, вторая. Машина сопровождения оторвалась от лимузина метров на триста, и шофер второго грузовика, не имея возможности правильно оценить ситуацию, начал выезжать из-за первой машины. Проехал буквально несколько метров - и произошло столкновение с быстро едущей по центру дороги «Чайкой». Удар пришелся в левое колесо. Высокая скорость и большой вес машин только усугубили ситуацию. От удара лимузин выбросило на обочину, причем его задняя часть оказалась в кювете, и перевернуло на бок с той стороны, где сидел Петр Миронович.
Подошел начальник ГАИ и рассказал, что за ночь проверив обоих шоферов грузовиков, что называется, до седьмого колена. Ничего компрометирующего не обнаружили.
После гибели Петра Мироновича появился ряд версий об умышленном убийстве. Я считаю, что они не имеют под собой оснований по двум основным причинам.
Первой - место для аварии слишком открытое: прямая дорога, без препятствий, хорошо просматривается на несколько километров.
Вторая - Машеров уже не претендовал на высшие посты в Москве после известных событий, а достойных конкурентов в республике у него не было. Думаю, что такие версии появились в связи с еще одной смертью - секретаря ЦК КПСС Ф. Д. Кулакова.
Федор Давыдович был самым молодым из секретарей ЦК КПСС и умер от сердечного приступа за год до гибели Машерова. Одно время он работал первым секретарем Ставропольского крайкома партии, и его прочили на пост генсека. До сих пор есть люди, сомневающиеся в истинных причинах смерти Кулакова. Так получилось, что у меня есть некоторая информация о том, что предшествовало этой смерти.
В 1960-е годы, работая в Мингорисполкоме, я получил задание от Мазурова помочь в благоустройстве и оснащении нашего санатория в Сочи. Там познакомился с председателем исполкома Сочи Чуркиным, с которым у меня установились хорошие деловые отношения. Спустя несколько лет мы с ним оказались в составе делегации Верховного Совета СССР в Болгарии. Жили в одном номере, много общались, он уже работал секретарем Краснодарского крайкома партии. Потом был направлен в Грузию вторым секретарем ЦК.
В конце 1970-х годов Чуркин приезжал в Минск и рассказывал мне, что встречался с Кулаковым в Пицунде, на даче, которая была построим когда-то для Хрущева. Гуляли, общались. Два бывших секретаря крайкомов соседних краев, у них было, о чем поговорить. Кулаков делился впечатлениями о московских верхах, давал искренние характеристики Брежневу и его окружению.
У меня до сих пор вызывает удивление то обстоятельство, что они вели эти беседы открыто. Видимо думали, что в парке их не прослушают. Большое заблуждение! Спецслужбы прослушивали всех мало-мальски влиятельных людей, даже когда не было мобильных телефонов. Когда Кулаков вернулся в столицу, его вызвали в Политбюро, где дали прослушать запись той беседы. А через несколько дней он скоропостижно скончался.
В это же время в Тбилиси состоялся пленум ЦК КП Грузии, где с разгромной речью выступил Первый секретарь Шеварднадзе и Чуркина освободили от занимаемой должности и исключили из партии… за нескромное поведение его жены. Чтобы не было домыслов на этот счет, скажу, что оно заключалось в принятии ею подарка в день рождения. После этого он уехал в Калинин, где работал инженером в НИИ стройматерйалов. Неоднократно подавал заявления о восстановлении в партии, обращаясь ко всем съездам КПСС, но его так и не восстановили.
Думаю, потому, что генсеком стал представитель Ставрополья М.С. Горбачев. Видите, как издалека готовили себе смену из двух соратников кремлевские старцы. Конечно, кто-то руководил этим процессом. Цель была определена - развалить партию и Советский Союз…
А мы продолжали строить новые дороги. И по обходу Минска очень помогло нам обоснованное письмо института «Союздорпроект» в ЦК КПСС.
После его вмешательства работы были возобновлены и средства выделены.
Сегодня даже подумать страшно, что стало бы с Минском, если бы весь транспорт с западного и восточного направлении пошел через город. Чем руководствовался Киселев, видимо, останется тайной. Но ходили разговоры, причем в московских кулуарах, что наш Минфин все не освоенные капитальные вложения отправлял в Министерство финансов СССР, и оттуда эти деньги в качестве премиальных поступали в наше правительство. Получается, что когда нам в высоких республиканских инстанциях говорили, что денег на строительство объектов нет, и мы с протянутой рукой бегали по московским кабинетам с просьбами о выделении средств для строительства, наши доблестные финансисты сражались за экономию союзных средств на премиальные.
Обход Минска мы построили, сейчас он включен в состав второго, большого дорожного кольца Минска. Правда, качество отдельных участков, которые строил трест «Белдорстрой» Минтрансстроя СССР, и на обходе
