Обрести любимого - Бертрис Смолл

— По местному обычаю, наши семьи живут вместе, госпожа Валентина, — сказала Сараи. — Когда семья только начинала богатеть, сыновья уезжали из Стамбула по разным странам Европы, чтобы развивать дело. Только старший сын Эстер, Соломон, оставался в Стамбуле. Его сыновья, за исключением Илии, отца моего Симона, также уехали в дальние края, чтобы упрочить влияние семьи. В поколении моего мужа все сыновья семьи остались в Стамбуле и совместно ведут дело, потому что на Западе наша семья уже хорошо устроена. Мы все живем здесь в этом доме с нашими детьми. Я хочу представить вам жен братьев моего мужа. Это Руфь — жена Ашера, Шоханна — жена Каина, Хагар — жена Давида и Сабра — жена Льва.

Женщины обменялись приветствиями. Валентина была очарована компанией красивых, молодых женщин. Она вскоре узнала, что Сараи на два года старше ее, тогда как Руфь, у которой были светло-каштановые волосы и янтарные глаза, была ровесницей Валентины. Шоханне исполнилось восемнадцать, кожа у нее была как у лилии, и резко контрастировала с ее черными, как смоль, волосами и черными глазами. У Хагары и Сабры, которые были сестрами пятнадцати и четырнадцати лет, были золотисто-каштановые волосы и озорные голубые глаза. Сабра была замужем всего три месяца.

Кроме женщин, в бассейне было еще несколько маленьких детей. Старшие сыновья Сараи считались слишком большими (им было восемь и пять лет), чтобы находиться вместе с женщинами в бассейне, это же относилось и к семилетнему сыну Руфи. Но дочь Сараи, которой было три года, и дочери Руфи, которым было пять, три и полтора года, сыновья-близнецы Шоханны, которым было по два года, играли под бдительным надзором нескольких нянек, пока их матери сплетничали со своей английской гостьей.

— У вас есть дети? — спросила Сараи Валентину.

— Я поздно вышла замуж, мой муж погиб в результате несчастного случая спустя месяц после нашей свадьбы, — объяснила Валентина. — Для детей времени не было.

— Вы снова не вышли замуж? — задала вопрос Шоханна.

— Я обручена со своим кузеном, лордом Бурком, который путешествует со мной, и мы поженимся, когда вернемся в Англию, — ответила Валентина.

— Вот как! Тогда дети будут, потому что они Божье благословение для мужчины и женщины. Так гласит Библия, — ответила Шоханна. — Я опять беременна, как и Сараи, и Хагар.

— И я, может быть, тоже! — возбужденно сказала четырнадцатилетняя Сабра. — Мои периоды нарушены уже в течение пяти недель. Мой Лев — прекрасный любовник.

— Твой Лев шумный любовник! — уколола ее Шоханна. — Обычно по всему дому слышно, как он залазит на тебя.

Остальные женщины хихикнули, а Сабра пылко сказала:

— Остается надеяться, что он воодушевит своих братьев собственным примером.

— Всех, кроме Ашера, который слишком занят в своей конторе, — усмехнулась Руфь. — Я не жалуюсь. Но, конечно, еще один ребенок доставит мне удовольствие.

— Я не знала, что вы ожидаете ребенка, — застенчиво сказала Валентина Сараи.

— Моя беременность малозаметна, — молодая женщина улыбнулась, — и, кроме того, широкие одежды, которые мы носим, хорошо скрывают наше положение. Я должна родить к концу июня.

— Вы хотите еще одного сына или дочь?

— Здорового ребенка, да будет на то воля Яхве, — последовал ответ. — Мужчине всегда нужно много сыновей, тем не менее еще одна дочка будет прекрасным подарком. Дову и Арону хорошо вместе, несмотря на разницу в три года, но у моей Тамары нет пары.

— Как вы назовете своего ребенка? — спросила Валентина с искренним интересом.

— Если Яхве подарит нам еще одного сына, мы назовем его Рубеном. Если это будет дочь, тогда назовем ее Рафоилой. Я бы назвала своего следующего ребенка Рахилью в честь тетки Симона. Она никогда не была замужем, но оставалась дома и приглядывала за Эстер. Она умерла два года назад, пытаясь спасти мать Симона от какой-то загадочной болезни, которой сама тогда же и заразилась.

Мать Симона, Мариам, никогда не была здоровой женщиной. Она подарила мужу пять сыновей и трех дочерей, но она всегда считалась болезненной. Несколько лет назад визирь султана Чикала-заде-паша с разрешения своей первой жены, принцессы Латифы, взял вторую жену. Эта женщина исчезла при загадочных обстоятельствах, а главный евнух визиря, грубая скотина, побежал, скуля, к своему лучшему приятелю, начальнику евнухов султана, пытаясь оправдать свою собственную нерадивость. Он вбил ему в голову, что женщина сбежала и что Эстер была замешана в этом деле. Было очень страшно, когда наш мирный дом оказался вдруг заполнен янычарами султана.

Они собрали семью в комнате и начали угрожать нам. Эстер, конечно, держалась уверенно, потому что она была невиновна, и ее нельзя было запугать. Но Мариам была напугана сверх меры и начала бормотать, что отец Симона, Илия, признается и все скажет. Признаваться, конечно, было не в чем, но два этих свирепых евнуха бросились на бедную Мариам, как утки на несчастных водяных жуков. Сначала они сделали вид, что забирают Давида и Льва служить в янычарах, хотя Илия заплатил налог с головы, освобождающий их от службы. Потом они стали открыто угрожать, что заберут старшую сестру наших мужей, Дебру, у которой на другой день должна была быть свадьба с Мортекаем бен Леви, нашим кузеном, и отдадут ее в гарем султана. После этого Мариам почти потеряла сознание, и даже Илия начал кричать.

Потом вдруг Эстер потребовала, чтобы из комнаты ушли все, кроме начальника евнухов султана и главного евнуха визиря. Эта загадочная троица пробыла вместе почти час, потом они ушли из нашего дома, чтобы никогда не возвращаться. Что происходило в течение этого часа, Эстер никогда не говорила. Все, что она объяснила нам, так это то, что дело было улажено к удовлетворению начальника евнухов султана Зия-аги и Хаммида, евнуха визиря. Мы подозреваем, что она заплатила огромную взятку этим двум негодяям. Мариам, однако, никогда не стала прежней. Она умерла год спустя, унеся с собой и бедную Рахиль.

Валентина была заворожена этим рассказом.

— Это похоже на легенду или на миф, — сказала она, — а Эстер Кира — героическая женщина.

Окружавшие ее посмеялись при мысли о том, что старейшая женщина семьи является героиней, и все они вышли из бани в хорошем расположении духа.

— Вы, конечно, пообедаете с нами, — сказала Сараи, проводив Валентину в ее комнаты. — Лия, моя служанка, придет за вами.

Дети обедали отдельно, как и мужчины. Женщины и их любимые служанки ели вместе в столовой на женской половине. Обед был простым, но вкусным, и еды было очень много. Был подан ягненок, зажаренный с маленькими зелеными луковичками; целое блюдо красноглазой кефали, отваренной в красном вине; маленькие дикие птички, нафаршированные фруктами и зажаренные до золотистого цвета; большая чаша с шафрановым рисом и плоские пресные лепешки. Были также соленые оливки, маленькие маринованные луковички и огурцы, острый жгучий редис. К кушаньям подавалось пряное, густое, сладкое вино.