Русская фантастика 2014 - Василий Головачёв

— На всех, — просто сообщила я. Благо у меня-то возможностей было побольше, чем у подконтрольной великой княжны.

— Мила!.. — Настя закусила костяшки пальцев. — Мила!..

— Ну, тише, тише. Это ведь не все. Мы еще должны уйти и вернуться. Так что слушай внимательно.

Анастасия быстро-быстро закивала.

— Я настрою автоматику, и она выбросит нас в прошлое. Поскольку и ты, и я там уже были, а повторение нас в одной и той же точке пространства-времени невозможно, то тела нас тамошних и нас нынешних должны совместиться. Раз мы более поздний вариант, то память, знания и все, что мы с собой принесем — я имею в виду браслеты — будет при нас, — по крайней мере, я очень рассчитываю на это. Это еще одна непроверенная теория профессора Лебедева. Но если он угадал с первой, то почему бы ему не угадать и со второй? Во всяком случае, я готова рискнуть. — Твоя задача — раздать браслеты всем, кто находится в комнате.

— А охрана? — робко спросила Настя.

— За нее не волнуйся, это я беру на себя. — Я показала парализатор. Бедный Серега, придется вырубить и его, иначе он, со своей верой в правила, все испортит. — Мы появимся за несколько минут до расстрела…

Раньше никак нельзя, иначе темпоральная волна от вносимых изменений может оказаться слишком сильной. А так, извлечение людей, чья гибель предопределена, не окажет сильного влияния на последующие временные периоды. А то, что они были яркими фигурами своей эпохи, не так уж и важно — ведь свою роль они уже отыграли. Вокруг гибели царской семьи всегда существовало множество легенд: что расстрел был инсценировкой; что расстреляны были двойники; что часть семьи погибла, а часть спаслась. Одной сказкой больше, одной меньше… В моей сумке уже лежит пузырек маскирующей краски, и пришедшие в себя после парализатора красноармейцы увидят комнату, залитую кровью, хотя и не обнаружат трупов. Удивление, непонимание, страх. Может, и возникнет еще одна легенда о бегстве узников, но, поскольку они так никогда и не объявятся, в конце концов, их признают умершими.

— Твоя задача заставить всех быстро надеть браслеты, — продолжала я инструктировать Настю. — На это у тебя будет несколько секунд. По-еле чего нас выдернет обратно. Ах, да. Собак надо будет взять на руки. Ясно?

Анастасия прерывисто вздохнула и кивнула.

Та же темпоральная комната, что и год назад. Автомат, ведущий отсчет:

— Десять… Девять… Восемь…

Все почти как в первый раз. Только сейчас я изначально знаю, что иду на преступление, в основе которого всего лишь личные желания. Но, видит бог, не я одна такая! Весь мир и история в нем строится на личных желаниях. Большевики желали смерти царя и его семьи. Настя желает спасти близких. Михеев пожелал быть серым кардиналом за спиной неопытной императрицы. Что касается меня, то я хочу, чтобы Серенький был жив. А еще — предотвратить возвращение монархии. По крайней мере, под кураторством Монархического союза.

Серого я спасу во что бы то ни стало. А вот по поводу второго желания… Я, конечно, не знаю, выполнимо ли оно в целом и общем, но, по крайней мере, тщательно выстроенная Михеевым схема рассыплется. Ведь в нашем времени появится не только беззащитная Анастасия, но и ее родители, а также брат и старшие сестры, имеющие большие права на престол. А раз так, то Председателю Монархического союза придется ориентироваться не только на собственные нужды, но и на мнение новых игроков.

— Два… Три… Один. Пуск! — скомандовал автомат, и мы шагнули в прошлое.

Я верю, у нас с Настей все получится. Ведь если чего-то очень хочешь, то обязательно этого добьешься. Вопрос лишь в том, насколько сильно твое желание.

Наталья Трубчанинова

РОЗОВЫЙ И ПУШИСТЫЙ

«Я не куст! Не куст!»

Из окна дома снова доносились крики. Последнее время они всё чаще выясняли отношения и всё чаще говорили о нём:

— Я хочу знать, что ты с ним сделала! Хочу знать, кто он! Это чудовище в нашем саду…

— Он всего лишь розовый куст!

«Я не куст! Не куст!»

Крики становились всё громче:

— Кусты не нападают на детей!

— Уверена, это вышло случайно! Миша просто поранился.

— Ты видела его шипы?! Это тоже случайно?! Он отрастил их себе длиной с палец.

— О чём ты говоришь?! Он растение. Он не мог по своей воле отрастить!

«Я могу! Многое могу! Я не растение!»

Когда-то они были вдвоём: девчонка лет двадцати и ещё совсем юный «розовый друг». На мгновение его лепестки снова почувствовали её прикосновение (кажется, люди называют это воспоминанием). Совсем рядом звучал знакомый голос: «Расти, мой розовый друг. Расти большим и сильным. Мы всегда будем вместе. Только ты и я. Понимаешь!?»

— Просто признай. Признай, что это твоих рук дело. Это генетика, так? Волновая?

Ракель без сил рухнула в кресло. Похоже, скрывать больше не удастся. Она боялась, что, узнав правду, муж просто выкорчует близкое ей создание:

— Да. Ты прав.

— На чьё ДНК были настроены волны?

Она в нерешительности молчала.

— Ну же! На чьё?! Я хочу знать!

— ДНК… человека.

— Что?! — Теперь уже Андрей рухнул в соседнее кресло, не веря в происходящее. — Ты в своём уме?!

— У меня не было друзей. Я любила цветы… — оправдание вышло несуразным, и Ракель зарыдала.

«Я тоже люблю тебя! Я люблю! Но ты предала! Теперь ты узнаешь, что я не куст. Это должен был быть наш малыш…»

В сознании Андрея фрагменты мозаики стремительно выстраивались в одну общую картину. Да, он и прежде замечал, что куст недолюбливает его. Это розовое чудовище начинало смердеть помойкой при каждом появлении Андрея в саду. Ракель же беспрестанно дивилась его чудесному аромату. Видимо, аромат был не для всех… К тому же куст всегда увядал, если Ракель надолго уезжала к родственникам. Надо было что-то делать… Куст и раньше казался Андрею жутким. Он не станет терпеть этого урода в собственном доме. Андрей заметался в поисках топора, пилы, садовых ножниц — да чего угодно…

«Вот так. Молодец. Идём сюда. — Невообразимый аромат звал к себе, манил, проникал всё глубже в мозг, застилая сознание. — Идём. Ещё чуть-чуть. Топ-топ».

Ракель пыталась остановить мужа. Хватала за руки, за ноги, рыдала, уговаривала:

— Этот куст нравится Мишеньке. Оставь его. Он нравится Мише.

Андрей замер с топором в руках: а где сейчас Миша? Их двухлетний сын был в кресле с перебинтованной ногой. Поцарапался о шипы, но кресло было свободным, когда он сам сел в него.

— Миша… Миша…

«Я не куст. Не куст. Я вырос большим и сильным. Теперь они увидят… Пусть срубят, пусть убьют, но будут знать, кто я…»