Красный Герцог - Владислав Хохлов

Офицер отправился с ним, но остановился и стал ожидать у лестницы. Когда все трое собрались, Генрих отдал одну из раций Сиги и, повторно сказав, что это необходимо, отправил его за пределы ворот. Когда его солдат покидал территорию безопасной крепости, Генрих будто ощущал на себе проклинающие и зловредные мысли. Пусть даже если он будет ненавидеть своего офицера и всем сердцем желать ему смерти, Генрих будет готов на это пойти, если на кону будет стоять безопасность его сестры. Юноше предстоит в кратчайшие сроки определиться с уязвимыми местами и устранить их, тогда все разведывательные операции и помощь няни со стороны будут уже не нужны. Затем, он сможет самолично ухаживать за Анной и быть всегда рядом с ней.

Настал этап следующих действий; ещё одна вещь не давала покоя Генриху. Приказав своим солдатам проверить все помещения и возможные лазы, он отправился в дендрарий. Солнце уже успело подняться из-за гор, оно висело почти над головой офицера. Ранее длительное нахождение под палящим солнцем нагревало кожаный мундир и фуражку, нагревая тело хозяина, из-за чего Генрих сильно потел и быстро выдыхался. Странные изменения в его теле становились всё более и более заметными, будто Генрих изначально не мог сконцентрироваться на том, что меняется, а что остаётся прежним. Некогда он думал, что это какая-то болезнь или последствие от полученной травмы, но благодаря всему этому, никакие сторонние источники не могли ему помешать в исполнении нужных задач, не было ни боли, ни дискомфорта. Можно было благополучно думать о различных действиях, исполнять всё без опасения что человеческое нутро будет кричать о том, что твои поступки неправильны и опасны. Это полученное хладнокровие делало из офицера идеального солдата, который будет умён и силён. Только такой человек сможет составить идеальное оборонительное сооружение. Сняв свои кожаный перчатки, Генрих начал тереть свои пальцы друг о друга. Ничего не ощущалось. Увеличив скорость трения, юноша по-прежнему ничего не ощущал.

Последний раз Генрих прошелся по тропинкам дендрария и смотрел как мирно и спокойно бежала вода в пруду, как раскачиваются макушки деревьев под дуновением ветра; в некоторых клумбах были аккуратно вырваны сорняки, что раньше придавали окружению более дикий вид. Местами землю была вскопали, и, скорее всего, там уже начинали расти новые растения. Это был подарок человеку, который уже очень давно был мёртв. Все эти мысли не нравились Генриху, теперь само его нахождение в этом саду казалось отвратительным. Это словно был не сад, а целая могила, где каждая новая деталь была маленьким кусочком памяти о любимом человеке. Прикинув силу, Генрих бросил первый бутыль с зажигательной жидкостью. Она полетела в дерево и, от удара сосуд разлетелся на маленькие осколки. Генрих повторил эту процедуру несколько раз, кидая свои снаряды в другие открытые места дендрария. Бутыли бились с большой громкостью, но ни после первой, ни после последней, никто не зашёл в сад посмотреть всё ли в порядке. Офицер сел недалеко от дендрария, оставаясь на каменной части замка он всего лишь ожидал, когда сила солнца вступит в контакт с разбитым стеклом и начнёт взаимодействовать с огнеопасной жидкостью.

Реализация всей затеи не заставила себя долго ждать: через несколько минут уже начала загораться трава. В первые секунды было заметно образование лёгкого дыма, исходящий из-под большого куска стекла, потом огонь резко начал распространяться во всех направлениях. Он не сразу начал поглощать траву и деревья, но в воздухе постепенно возникал аромат дыма. Огонь, зная своё дело, пожирал всё вокруг, и, Генрих наконец-то мог отдохнуть. Теперь юноша попробовал снова ощутить что-нибудь вокруг себя. В первую очередь ему удалось учуять тот самый дым, что всё больше и больше захватывал пространства в воздухе. Сила природной стихии что вышла из-под контроля, начала вкушать дивный пир. Слышался треск дерева, воздух становился менее прозрачным, и запах дыма был всё сильнее и сильнее, такой же сильный как тогда, когда Генрих сжёг свой дом и похоронил мать. Тогда он оставил всё старое позади, чтобы получить что-то новое. Появилось ранее погасшее чувство тревоги и душевного волнения. Генриху удалось многое сделать после того, как он покинул дом. Правильно ли он поступил? Теперь это не дано узнать юноше; вскоре появились мысли, что ему никогда не избавиться от этих странных изменений в себе.

Постепенно на звук пожара и запах дыма стали приходить люди. Кто-то бежал, кто-то быстрым шагом добрался до входа в дендрарий. Каждый без исключения был в панике от большой опасности прямо под носом. Только никто не знал, как реагировать на происходящее: всех сбивало с толку картина, как офицер сидел на каменном полу и невозмутимо смотрел на пожар, наслаждаясь каждой секундой. Когда кто-то начал принимать отчаянные действия по спасению дендрария, Генрих останавливал каждого, приговаривая, что осталось подождать ещё чуть-чуть. Пока время продолжало течь своим неостановимым потоком, ситуация вокруг становилась ещё хуже: огонь поднялся и покрыл стену замка копотью, создавая ужасную, чёрную и омерзительную на вид картину. От сильной концентрации дыма в воздухе, люди начали медленно задыхаться, испытывая сильное жжение в горле и лёгких, среди них была и Анна, которая оплакивала такую ужасную потерю.

— Пора, — сказал Генрих и отправился тушить огонь, чтобы прекратить весь этот ужас. По его подсчёту, времени с начала пожара должно было пройти достаточно, чтобы после огня ничего не уцелело, чтобы осталась только безжизненная и никому ненужная пустота. В течение нескольких минут все люди общими усилиями смогли потушить огонь, оставив только мокрый пепел и уголь.

— Что произошло? — спросил Франц у офицера.

— Я сжёг этот сад, — ответил Генрих.

Дальше никаких слов не последовало, все были просто обескуражены такому поступку, и, не могли найти подходящих слов. Генрих видел взгляды своих людей, сестры, доктора и маленькой няни. В них читалось непонимание и страх. Только офицеру все его поступки казались правильными и логичными, ему не нужно чтобы его понимали, только исполняли его приказы.

— Зачем?! — почти крикнула Анна. На её маленьком личике начали проявляться слёзы, что быстрым потоком обвивали щёки и собирались на подбородке. Её глаза дрожали в судорожном танце горя и утраты. Будто она предала материнские идеалы и ощущала на себе весь груз вины.

— Анна, послушай. Если бы ты и дальше находилась в этом саду, могло случиться что-то очень плохое. Я просто хочу, чтобы ты была в безопасности. — Генрих встал на колено и попытался обнять свою сестру, чтобы успокоить её, но та лишь испуганно отпрыгнула от своего брата.

— Безопасности?! — возразила Эльвира. — Ты чуть не сжёг