МоделBiblos. Модельный бизнес по-русски - Владислав Метревели

Перед входной дверью возле гардеробной, чтобы не выходить на морозный воздух улицы и чтобы не так слышно было музыку, кричал в трубку продюсер Кичин, которого Соня заметила еще в начале банкета.

– … я в одних бакенбардах… выезжаю… да, да, буду ждать тебя в одних бакенбардах…

– …

– А вы участвовали в конкурсах «Мисс Таганрог»?

– …

– То есть вам не удалось стать «Мисс таганрожицей»?

– …

– Я просто пытаюсь юморить…

Соня прошла в туалет, недослушав последнюю фразу, однако попасть туда ей не удалось. Кого-то то ли откачивали, то ли, наоборот, не могли извлечь из запертой наглухо кабинки. «Передозилась очередная, – подумала Соня. – Но не обделываться же прямо тут». Она зашла в мужскую кабинку, обозначенную пиктограммой с длинной, спиралевидно закрученной тропической ракушкой в отличие от женской двери, на которой разверзлась огромная тридакна, невзирая на протесты зализанного и залаченного андрогина в черном френче и с инопланетно подведенными глазами. Соня вспомнила, что перед Новым годом в агентстве слышала историю о нем (или о ком-то похожем, хотя столь выразительное лицо трудно было придумать и тем более не запомнить). Говорили, что он прислал фотки по электронной почте, а в ответ на мягкий отказ приехал сам с толстенным буком, но, несмотря на это, уже очно получил от ворот поворот, после чего стал требовать подробных объяснений о причинах и добился лишь еще более раздраженной реакции. Ему оставалось только выйти вон, но он все упирался, потому что в трех других агентствах его брали и записывали, даже давали анкету, а тут нет. И это было странно и непонятно считающему себя звездой Артурчику. Он говорил высоким обиженным фальцетом, не оставлявшим сомнений в принадлежности к гейской братии, что было тайной только для его матери, уверенной, что сына ждет великое будущее на эстраде. Через год она повесится, узнав, что сын снимался в костюмированной порнухе и каждый мог увидеть его искаженное оргазмом лицо в непосредственной близости от вялых обсасываемых членов переодетых монашками актеров. Но эта трагедия произойдет позже, а пока Артурчик, самовлюбленно ошивающийся у зеркала, был бесцеремонно проигнорирован, что добавило отравленных стрел в колчан его самолюбия. И разить они будут язвительно, дай только срок!..

На длинную барную стойку влезли три девушки в умопомрачительных стриптизерских туфлях и разноцветных боди. Через секунду они извивались под диджей-сет, раскачиваясь на полусогнутых ногах и взмахивая головами, отчего волосы волнами бились о спины и плечи. Народ заинтересованно поворотился в креслах от закусок. Действие началось. В программе также обещали обязательный показ мод и сюрпризом кого-то из звезд – то ли Мазая, то ли «А-Студио» с новой солисткой. На сцене громоздилась аппаратура, змеились провода и шнуры, высились пирамиды колонок, а между столов сновал сам Мазаев: отвечал на приветствия, обращенные к нему со всех сторон, давал интервью невесть откуда взявшимся телевизионщикам, чокался соком с группой товарищей посреди зала.

– Уважаемый, – сидящий за одним из столов Виталик Махов подозвал официанта, – вы не окажете мне любезность? Вон та, в синем костюме… откуда она?

Стодолларовая купюра перекочевала в руку официанта.

– Я постараюсь узнать. – Тот держался с достоинством, несмотря на абсурдность происходящего.

Хотя почему абсурдность?! Во все времена халдеи оказывали посреднические услуги, а танцовщицы продавались. Не исключено, что симпатичная малышка, извивающаяся на стойке бара в соблазнительном наряде, закончит выступление, сядет в ожидающий ее перед входом «Daewoo» и поцелует бойфренда, с которым собирается завести ребеночка и жить в счастливом браке, зарабатывая на хлеб, как умеет, потому что ждать его от скромного парня не приходится – ему б на бензин собрать… Но скорее всего… скорее всего, работа «гоу-гоу» – только начало ее сегодняшнего вечера.

Соня вышла из «Люкс-кафе» задолго до окончания празднества. Ничто не менялось под луной. Пить она не пила, общаться ей здесь было не с кем, а слушать навязчивого Мазая не хотелось. С гораздо большим удовольствием она бы посмотрела вживую на легендарного Фредди Меркьюри, но тот уже больше десяти лет лежит в могиле. Дожил бы – может, кто из олигархов и оплатил бы его приезд в столицу на частную вечеринку. Боров вряд ли, а вот Ясон Табагари вполне мог себе позволить. Говорят, что на прошлый новый год его гостей развлекал Крис Ри, а на последний день рождения его очередной фаворитки был приглашен Робби Уильямс. Фаворитка так себе. То ли вкус изящного ценителя женских душ и тел дал трещину, то ли Ясон решил наконец остановиться и о наследнике задумался, а в этом деле длина ног и линии бровей – не самые главные факторы. Ясон на глазах входил в элиту российского бизнеса. Борову далеко до него. Его время ушло, и если бы не модельное агентство, которое время от времени возмущало общественное мнение какими-то выходками, то никто бы не вспомнил о некогда грозном авторитетном бизнесмене.

Соня задержалась на ступеньках, решая, куда путь держать. Настроения не было. Спасибо избежала сегодня непосредственного контакта с именинником. Тот наверняка усадил бы за свой стол, слащаво ухаживал бы, вешал бы лапшу на уши.

Мимо нее, бросив мимолетный взгляд, протиснулась парочка мощных дам, в одной из которых Соня узнала Мадам. Одно время та увивалась вокруг засветившейся в Москве Сони, и та даже однажды заходила в их офис, но что-то теперь уже не важное и не оставшееся в памяти девушки остановило ее от работы в этом агентстве. Второй была незнакомая Соне экзальтированная особа, громогласно возмущавшаяся тем, что их не пропустили в заведение – сегодня спецобслуживание касалось только именинника и его гостей, о чем доброжелательный секьюрити, слегка загородив дверной проем массивным корпусом, предупредил женщин. После перевоплощения заштатной парикмахерши в престижного стилиста их часто видели вместе: Мадам и Ангелину Вардари. Последняя для своих шоу заказывала моделей исключительно в «Парусе». Что объединяло этих крепко сбитых, неженственных дам?.. Они и одевались в одних и тех же бутиках, и походку имели схожую, только у одной был скрипуче-визгливый голос, другая же славилась почти мужскими нотками, а приказной тон при общении с моделями превращал Мадам совсем уж в генерала в юбке. Сейчас, скользнув недобрым взглядом по застывшей Соне, парочка в едином порыве вскинула руки, пытаясь остановить такси.

Боров

– А почему именно это место выбрали? – Боров нецензурно выругался. Последние дни он излишне нервничал, то напускаясь на окружающих, то срывая злобу на неодушевленных предметах.