Хроники Амбера. В 2 томах. Том 2 - Роджер Желязны

Я вышел из склепа, оставив в нем свои страхи и сомнения. Пора приступать к делу. Нужно привести в порядок волшебства и заклятия. Я не собирался идти безоружным туда, где бушуют дикие ветраnote 44.

Глава 11

Я стоял на холме рядом с садом, любуясь осенней листвой. Ветер развевал полы моего плаща. Дворец был залит мягким полуденным светом, в воздухе ощущалась прохлада. Мимо меня с шуршанием проносились по земле и поднимались в воздух сухие листья.

Однако я остановился не для того, чтобы полюбоваться осенним пейзажем. Я остановился, чтобы заблокировать контакт с картой.

Это была вторая попытка контакта за день. Когда со мной хотели выйти на связь первый раз, я решил: это либо Рэндом, недовольный тем, что я, вернувшись в Амбер, не счел нужным тут же доложить ему о своих действиях и планах, либо успевший поправиться Люк ждет моей помощи, чтобы освободить Джасру. Я подумал о них потому, что больше всего не хотел встречи именно с ними, ведь ни один из них не одобрил бы моих намерений, хотя у каждого была к тому своя причина.

На этот раз попытка вызвать меня через карту тоже не удалась. Я опустился по тропе, перелез через живую изгородь в сад. Чтобы войти во дворец незамеченным, не обязательно прибегать к заклинанию; я зашагал налево по тенистой дорожке, где меня труднее было увидеть из окон. Картой пользоваться не хотелось, потому что на ней изображен тронный зал, а там я наверняка с кем-нибудь столкнулся бы.

И я вошел во дворец тем же путем, каким вышел из него, — через кухню. На ходу проглотил бутерброд выпил стакан молока и поднялся по черной лестнице на второй этаж, где никем не замеченный скользнул в свою комнату. Там я надел перевязь со шпагой, нашел небольшой кинжал, который привез из Хаоса (подарок посредственного поэта, которому я однажды оказал протекцию), и приторочил его к перевязи. Карту я пристроил внутри левого рукава. Потом вымыл руки и лицо и почистил зубы. Надо было тут же приниматься за дело, этого требовал мой план. А мне вдруг так захотелось поплыть куда-нибудь на яхте или просто поваляться на песке...

Однако пришлось, подавив свои желания, выйти из комнаты и спуститься вниз по той же лестнице. Я прошел по коридору, прислушиваясь к звукам шагов и голосам, а один раз даже спрятался в туалете и переждал, пока кто-то проходил мимо. Я делал все, чтобы меня не заметили. Наконец я свернул налево по главному коридору, идущему вдоль большой мраморной столовой. Никого. Прекрасно. Я подбежал к ближайшей двери и заглянул внутрь. Отлично, там тоже никого! Кстати, в парадной столовой обедали не каждый день, но кто мог знать, вдруг именно в этот день готовился важный прием. Правда, для обеда все равно еще рановато.

Я вошел в столовую и воспользовался дверью, ведущей в узкий темный коридор. Обычно у этой двери или возле другой — на выходе из коридора — стоял страж. Этим коридором пользовались все члены королевской семьи, и стражник в конце смены докладывает старшему караульному, кто входил и кто выходил. Но к тому времени это уже не будет иметь для меня значения.

Сейчас на часах стоял Тод — приземистый бородатый парень. Увидев меня, он отдал мне честь и поднял алебарду, которая секунду назад была прислонена к стене.

— Вольно! — приказал я. — Сильно занят?

— По правде говоря, нет, сэр, — ответил он.

— Я спущусь вниз. Надеюсь, там освещено. Эту лестницу я знаю не так хорошо, как остальные.

— Я проверил фонари, когда заступал на караул, сэр. Я посвечу вам.

— Спасибо.

«Лучше поберечь энергию волшебной силы, не тратить ее на освещение», — подумал я про себя.

Тод отворил дверь кладовки, осмотрел один за другим три фонаря и выбрал второй из них, потом зажег его от массивного канделябра, освещавшего коридор.

— Я выйду прогуляться. Возможно, ты уже закончишь дежурство, когда я вернусь.

— Хорошо, сэр. Спускайтесь осторожнее.

— Постараюсь.

Я пошел вниз по длинной винтовой лестнице — виток за витком почти в темноте. Лишь внизу, в центральной шахте виднелись маленькие пятнышки света — не то огоньки свечей в канделябрах, не то подвешенные фонари с закопченными стеклами. Думаю, их поместили там не для того, чтобы освещать дорогу идущему, а просто чтобы его не пугал полный мрак. Не видя толком ни стен, ни ступенек, я шел, держась одной рукой за перила; в другой руке я сжимал протянутый вперед фонарь. Здесь было холодно, сыро и пахло плесенью.

Я начал было считать ступени, но, как всегда, сбился где-то на середине. Ну да ладно, сосчитаю в следующий раз...

Мысли мои вернулись к тому далекому дню, когда я шел этим путем, уверенный, что иду на смерть. Тогда я не погиб — слабое утешение... Все равно мне предстояло труднейшее испытание, и все равно возможно, что я совершу ошибку и меня поджарит.

Круг, еще круг... Вниз, снова вниз... Ночные мысли среди бела дня...

С другой стороны, Флора говорила, что во второй раз будет легче. Перед этим речь у нас шла об Огненном Пути; надо надеяться, что она имела в виду именно его.

Великий Огненный Путь Амбера — символ Порядка, равный по силе Великому Логрусу — символу Хаоса. Казалось, напряженные отношения между ними все время усугублялись. Тому, кто связан, с ними обоими, приходилось постоянно быть настороже — ведь стоит утратить контроль, и ты пропал. Мне не с кем сравнить впечатления: становится ли жизнь от этого труднее, хотя, надо признаться, самолюбие щекочет мысль, что метка одного из них мешает общению с другим... А уж метку-то они ставят — и тот и другой. На каком-то этапе тебя просто разрывает на части и воссоздает вновь по неким всеобъемлющим космическим принципам. Звучит все это благородно, значительно, возвышенно, духовно и прекрасно, а на самом деле не приносит ничего, кроме боли в заднице. Такова цена, которую мы платим за обладание силой и могуществом. Однако в космических законах не сказано, что я должен этому радоваться.

Посвященный в тайну Огненного Пути и Логруса обладает способностью без посторонней помощи перемещаться в Царстве Теней. Тени — термин, принятый нашим родом для бесчисленного числа вариантов реальности, в которых мы можем находиться. Кроме того, есть и другие способности...

Виток, еще виток. Я стал спускаться медленнее — слегка закружилась голова. Хорошо, что не надо возвращаться этим же путем...

Увидев, что лестница кончается, я прибавил ходу. Внизу стояли стол и скамья, к стене были прибиты полки с ящиками и фонарь. Обычно здесь находился караульный, но сейчас я никого не обнаружил. Возможно, он обходил свой участок. Где-то слева располагались тюремные камеры, в которых томились политические узники, зачастую сходившие с ума. Я не знал, сидит ли здесь кто-нибудь в настоящее время, но надеялся, что камеры пусты. Когда-то среди узников темницы находился и мой отец. Судя по его рассказам, это был довольно мрачный период его жизни.