Мои калифорнийские ночи (СИ) - Джолос Анна

— Не надо его оправдывать! — гневается он, пока я молча вожу пальцем по ребру пузатой чашки.

— Эй, я его любила, ты слышишь? — хмурится Ванесса.

— А он тебя нет! — ядовито подмечает Исайя и тычет при этом в меня пальцем. — Ты мне слово давал! Посмеивался над малолеткой, забыл?

— Ричи, — предостерегающе качаю головой и прищуриваюсь.

— Так, стоп, братец! Хватит! Это было всего один раз и то потому что он был пьян, а я чересчур навязчива, — краснея, поясняет Ванесса. — И вообще, не лезь в мою личную жизнь, Рид не первый и не последний, на всех бросаться будешь?

— Не первый и не последний, — Ричи вздыхает и прижимает ладонь к лицу.

— Слушай, не тебе заводить беседу о нравственности! — многозначительно хмыкает она.

Что правда, то правда… Исайя, несмотря на свой юный возраст, имеет внушительный список тех, кто побывал в его постели.

— Я не знал, что твои истерики были связаны с тем, что вы были близки! Ты страдала, а он спокойно жил дальше! — не может остановиться Ричи. — И в глаза своей девушке смотрел как ни в чём не бывало!

— Тебя несёт, — предупреждаю я.

— Решил снова почесать кулаки?

— Хватит строить из себя долбаного умника! Или напомнить тебе о твоих собственных грешках?

Он бледнеет, прекрасно понимая, что я имею ввиду его неприглядную историю с Фостер. Меняется в лице, вскакивает и сердито сжимает свои пальцы. Распетушился придурок.

— Прекратите, пожалуйста! — начинает нервничать Ванесса. — Пострадала и успокоилась. Трагедия ведь заключалась не в этом, а в моей собственной глупости!

Я встаю и направляюсь к раковине. Надо вымыть чашку и остыть, иначе белобрысому точно влетит за его не в меру длинный язык. На черта спрашивается он принялся рыться в грязном белье…

— Что ещё за грешки? — интересуется Ванесса.

— Неважно, — отмахивается Исайя и снова приземляет свой тощий зад на кресло.

— Ещё как важно, — замечаю я, стоя к ним спиной. — Строишь из себя святошу…

— Заткнись, — злится он, а я только издевательски посмеиваюсь.

— Ну-ну…

— Чего ты так вылупилась? — возмущается он, но потом, что ожидаемо, признаётся. — Девушка, которая была от меня беременна, недавно потеряла ребёнка.

Его голос ломается, и я начинаю жалеть, что наша словесная перепалка закончилась вот так.

— Что? — только и может вымолвить Ванесса. — Дженнифер была от тебя беременна?

— Нет, Вэнс, что ты несёшь? — словно девчонка вопит он.

— Я что-то пропустила? Ухаживаешь за Дженнифер, а ребёнка заделываешь кому-то другому? — изумлённо восклицает она.

Скользкая и жутко неудобная чашка выскальзывает из моих ладоней. Выключаю кран и ставлю чудом уцелевшую кружку на столешницу. Получается громче, чем хотелось.

— Ванесса! Почему парадная дверь не заперта? — разрушает гнетущую паузу голос Дианы Ричи.

— У нас гости, мам, — громко объявляет девушка.

Утончённая блондинка с суровым выражением лица застывает на пороге просторной кухни. Ненавидящим взглядом проходится по мне и тут же начинает грубить.

— Пошёл вон! — указывает пальцем на выход.

— Мама, я прошу тебя! — Ванесса встаёт и подходит ко мне.

— Ты впустила в дом человека, разрушившего нашу жизнь! — упрекает дочь Диана и морщится, глядя на то, как Ванесса берёт меня за руку.

— Я уже тебе говорила, что сама села за руль и…

— Пусть убирается!

Я не собираюсь с ней спорить. Потому что она права.

— Я пришёл просить прощения, в том числе и у вас, Диана, — спокойно говорю я ей. — Мне искренне жаль.

— Ему жаль! — она начинает смеяться. — Пока ты веселился, трахая сверстниц, моя дочь лежала прикованная к постели!

— Мам, — подаёт голос Ричи.

— Что мам? Предатель! Оба пошли отсюда вон! Втянули мою девочку в свои грязные игры! — кричит она.

— Замолчи! Просто замолчи, мама! — срывается Ванесса. — Я же рассказала тебе как всё было!

— Продолжаешь покрывать его даже спустя годы…

— Если ты не замолчишь, клянусь, я уеду с ними в Блу Бэй, и ты останешься один на один со своей чёрной ненавистью! — угрожает Ванесса, и мать затихает, ошарашено глядя на своего ребёнка. — Я провожу вас, мальчики.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Она уверенно тянет меня к выходу, игнорируя костыли. Ежу понятно, просто хочет выглядеть самостоятельной и взрослой в глазах собственной матери. Останавливается на пороге и опирается на перила. Едва сдерживает слёзы, но при этом по-прежнему улыбается.

— Пока, ребят. Уверена, скоро увидимся, но лучше уж я к вам в гости, окей?

— Извини, что так вышло…

Она отмахивается и подмигивает мне.

— За тобой свидание, раз уж ты свободен, — протягивая ко мне руки, говорит она, смущаясь.

Обнимаю на прощание и отхожу покурить, прекрасно понимая, что ребятам надо побыть вдвоём. Ричи ещё какое-то время беседует с сестрой, а потом мы покидаем территорию её дома. Молчим до самой гостиницы, а затем блондин неожиданно предлагает опустошить мини-бар его люкса.

Я принимаю его заманчивое предложение, и спустя час мы оба уже «в хлам». Вспоминаем дурацкие истории из прошлого, и наш смех, должно быть, слышно на весь этаж.

— Слушай, не держи зла, — серьёзно говорю я, намекая на близость с Ванессой.

— Ладно, но ты поступил непорядочно! — Исайя не упускает возможности надавить на совесть.

— Согласен, дерьмово вышло.

Хочу добавить, что совершенно не помню ту ночь, но вовремя себя останавливаю, иначе Исайя опять взъерепениться.

— Я не собираюсь укладывать Смит в постель назло тебе, — вдруг произносит он, пялясь при этом на вычурную люстру.

— Я решил, что ты хочешь сравнять счёт, — равнодушно пожимаю плечами, отпиваю виски и прислоняюсь головой к стене.

— Нет, бро, всё гораздо хуже.

Молчу.

— Она мне нравится….

Смотрю на него, и он поворачивается. Вскидываю бровь. К чему мне эта информация?

— Даже больше, чем нравится. Я её люблю…

Не знаю, что происходит, но эти его слова меня не на шутку выбешивают. Влюблён в неё? Это что ещё за чушь? Текила в голову ударила?

— Ты же её дружок, с каких пор вдруг воспылал чувствами? — замечаю я, прищуриваясь.

— Давно уже, если честно, — он поднимается с постели и садится. Придвигает к себе поднос с виноградом. — Дружба с ней для меня уже невыносима… Ну знаешь, я всё время хочу смотреть на неё, слушать её голос, звонкий смех, целовать, касаться волос…

— Притормози, придурок, — прошу я, сжимая стакан всё сильнее. Того и гляди лопнет… Этот его монолог вызывает приступ неконтролируемого гнева. Что за дичь он мне говорит?

— Чёрт, прости. Мне действительно стоит заткнуться.

Да, ты прав, это — верное решение.

— Я забыл, что как ни крути, она тебе почти сестра…

Снова молчу, допивая алкоголь. А он всё никак не может угомониться.

— Как думаешь, Рид, есть шансы? Я нравлюсь ей хотя бы немного? — смотрит на меня щенячьим взглядом, и, клянусь, что даже отсюда вижу, как в его глазах загорается надежда.

— Мне откуда знать, что в её глупой голове, — чересчур резко отвечаю я.

Память совсем некстати подбрасывает картинку той ночи в моей комнате.

Мой вопрос: «Так значит тебе нравится Ричи?»

Губы пробуют на вкус её нежную кожу.

Дрожит, выгибается в ответ и произносит это своё «дааа». До сих пор превращающее мои мозги в кашу…

Глава 57

Дженнифер

Вот что я поняла. Даже если в гипсе всего пару пальцев, это — всё равно значительно снижает работоспособность. И если прогулку с Акселем осуществить не проблема, то всё остальное — трындец.

— Мать твою! — ругаюсь и рычу от злости.

— Ты решила лишиться пальцев и на второй руке тоже?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Брукс вздёргивает бровь и смотрит на то, как я заливаю деревянную дощечку своей кровью. Молча ставит на стол аптечку, достаёт оттуда пластырь и протягивает мне. Я забираю из его рук полосочку, буркнув под нос тихое «спасибо».