Чётки - Голиб Саидов

Костя не выдержал и зажмурил глаза: уж, слишком живо и реально предстала перед его взором эта картинка.

– Чего грустим? – вернул его на грешную землю голос отца, встревоженного непонятной тишиной в доме. – Что-нибудь случилось?

В ответ, сын только тяжело вздохнул, молча слез со стула и уныло побрёл к своему компьютеру.

Догадавшись, что происходит в душе ребёнка, родитель беспомощно уставился на своего сына, не зная, как и чем тому помочь, чувствуя себя виноватым.

Наконец, он не выдержал и, подойдя вплотную, нежно обнял сына:

– Мы ведь, с тобой мужчины? А настоящие мужчины никогда не вешают носа, верно?

Костик, повернувшись к отцу, попытался улыбнуться.

Улыбка вышла жалкой и беспомощной, отчего сердце Ласси невыносимо сжалось. Вдруг, его осенило:

– А давай, мы сейчас свяжемся по «скайпу» с мамой?!

– Давай! – радостно согласился ребёнок.

…Когда через час с небольшим, папа с сыном, отужинав, уютно устроились напротив телевизора, настроение у обоих было явно приподнятым.

– Кстати, ты не знаешь, когда мама вернётся? – рассеянно щёлкая пультом, спросил отец.

– Знаю – уверенно ответил Костик и мечтательно закатил свои красивые глазки кверху.

На мгновение, папа застыл, изумлённо взглянув на сына: о конкретных сроках приезда Валентины, разговора, вроде бы, не было…

– Когда? – удивился Ласси.

– Когда наступят сладкие дни…

Бусинка восемьдесят восьмая – Борщ с пампушками

Собор Парижской Богоматери (фр. Notre Dame de Paris). Париж, 2012 г. Фото автора.

Один наш давний приятель, покинув в конце 90-х родину, перебрался во Францию. Следуя крылатой фразе «Увидеть Париж и умереть», принял решение – напоследок заскочить в этот город. Однако, умереть как-то сразу, не получилось, и он решил ещё немного помучаться. Хотя, звёзд с неба не хватал, но был ловок и пронырлив. Несмотря на обилие мест общественного питания, рискнул открыть собственную точку под оригинальным названием «Сытый русский». Как это ни странно, но заведение, незаметно и быстро приобрело колоссальную популярность, превратившись вскоре, в ресторан в стиле «а ля Русь», выдержанный в традиционной «классике» (официантки-матрёшки, балалаечный оркестр… и – естественно – русская кухня). Народ повалил валом, особенно, как ни удивительно, французы.

Причём, странные французы: темнокожие, черноволосые и изъяснявшиеся зачастую на таком французском, что приятель и его официанты понимали с трудом.

Не так давно, будучи в Париже по делу, и прогуливаясь по Елисейским полям, решили навестить своего старого знакомого. Вероятно, излишне говорить о его реакции: радости – выше Эйфелевой башни! Понятное дело: ностальгия – дело нешуточное… даже, в среде преуспевающих бизнесменов. Естественно, сразу же – шикарный стол, изысканное угощение, многочисленные расспросы и бесконечные воспоминания… Обед был классным, в русском стиле. Борщ, пельмени, квашеная капуста, рыбка и… сами понимаете: то, без чего не обходится любое русское застолье. Все это выгодно отличалось от безвкусной европейской кухни.

Наконец, вдоволь и власть, угостившись на «халяву» и с огромным удовольствием проведя остаток времени, мы, с тревогой стали поглядывать на часы: пора уже было прощаться и ехать в аэропорт. Наш товарищ, растроганный столь неожиданной и короткой встречей, и не в силах скрыть своей досады, проводив нас до самого порога, с кислой миной на лице, вдруг жалостливого произнёс:

– Может, останетесь, а? Вы ведь, неплохо готовите?

– Ну и что?

– Как – «что»? Я вам работу дам, неплохие бабки будете зарабатывать!

–???

И, в следующую минуту, видимо, осознав всю абсурдность своего предложения, глубоко вздохнув, горестно признался:

– Жаль, конечно: а то, у меня, блины негр печёт, из Буркина Фасо, а украинский борщ с пампушками, налаживает его собрат из Сенегала…

Бусинка восемьдесят девятая – Союз души и тела…

В одну из своих последних поездок в Голландию, будучи в Амстердаме, волею случая, довелось моему товарищу вместе с супругой, поселиться в районе «красных фонарей».

– Ты себе даже просто не представляешь… – делится своими впечатлениями Андрей. – Куда бы ты ни бросил свой взгляд, всё своими формами, указателями и кричащими рекламными вывесками напоминает тебе о том, что мир наш соткан исключительно из интимных органов человека.

Я заворожённо слушаю товарища, аккуратно сложив руки под столом между ногами. Сколько раз, мне доводилось слышать об этом злачном месте планеты от разных людей. Сколько раз я вожделенно пялился в телевизор, грустно вздыхая. Сколько раз, мечтательно закатывая глаза к небу, я представлял себя посреди этой райской улицы…

– Заходишь, например, в кондитерскую, – продолжает мой друг, – даже пирожные выполнены в виде фаллоса или женских гениталий…

– А проститутки? – нетерпеливо перебиваю я, с трудом сглатывая слюну. – Как там с проститутками?

– Проститутки – на Тверской – растолковывает мне разницу товарищ. – А там… язык не поворачивается назвать их таким словом. Там широкие витрины с симпатичными куколками… в лёгкой накидке или пеньюарчике.

– И ты прошёл мимо? – задаю я глупый вопрос.

Андрюша улыбается.

– Одна из них, чуть не захомутала меня, вынырнув прямо перед моим носом и нежно схватив за лацкан пиджака.

– А – ты?!

– Бр-р! – передёрнул своими плечами мой друг. – «Но-но-но! Руссо туристо! Хомо советикус!» сказал я ей, и дал дёру.

Однако более всего Андрея умилила другая сцена.

– Представляешь: огромная площадь, посреди которой расположена великолепной красоты готическая церковь, а по всей её окружности – витрины с девками. Союз души и тела! Уникальный симбиоз церкви и секса: трахнулась, перекрестилась, глядя на церковь и… вновь – в позу.

Бусинка девяностая – Табор, ушедший в небо…

худ. Т. Жердина «Яблочный Спас». Батик.

Очередной приезд Н… – кандидата медицинских наук, цыгана по национальности – как раз совпал с началом капитализации России и бурным ростом цен: к тому времени, всё уже было разворовано и «честно», «по-братски» поделено. Естественно, втайне от сумасшедшего народа. Петербург не являлся исключением.

И вот, решившись прогуляться по Невскому, мы незаметно для себя свернули на Большую Конюшенную и очутились вскоре внутри здания ДЛТ (Дом ленинградской торговли). Надо ли говорить, насколько изменился его облик с советских времён.