Архитектура для начинающих (СИ) - "White_Light_"

Она стоит у окна вполоборота. Полдень предельно и точно передает плавность строгих линий — плечи, осанка, легкий наклон головы…

В нелепой паузе Алешин смотрит на женщину, уже, без сомнения, ставшую для него роковой, а она скрещивает руки на груди и легким движением ресниц выдает вежливое «кто вы?».

— Добрый. День, — «приходя в себя», и с совершенно непонятной, хулиганской интонацией, отвечает новый управляющий проектом. — Надо же, в рабочий день есть целый один живой человек в офисе! — он делает шаг, закрывает дверь за собой. — Ваша фамилия не Стаханов?

Теперь, повернувшись к нему полностью, Незнакомка чуть смягчает губы вежливой улыбкой, окидывает Алешина взглядом сверху-вниз, а когда вновь возвращается вверх, в ее карих, улыбчивых глазах вспыхивают озорные искры.

— А ваша – Алешин? — ответная ставка срывает банк. — Вы наш новый московский управляющий?

В другой момент он, наверняка, подумал бы, что она просто издевается. Еще вернее разозлился бы и уж точно уволил. Но именно эта женщина так странна, необычна и прекрасна, что ее не только можно, но и нужно простить, не задумываясь.

— Все очень просто, — в ответ на его снисхождение, видимо, незнакомка решает реабилитироваться объяснением местных странностей. — Люди с улицы здесь не ходят. Все службы для приема граждан у нас во втором корпусе, а здесь пропуска и охрана, значит, вы не посетитель. Новые работники на период стажировки или адаптации обычно прикреплены к каким-нибудь кураторам, те, как правило, старожилы и время обеда для них свято. Стажеры о нем оповещаются в первые же минуты своего пребывания в Компании. Следовательно, вы – новичок, но более высокого ранга, чем простой стажер. К тому же ведете себя иначе — вы рассержены, но не испуганы. Вы смотрите на ситуацию сверху, а не снизу. Вам наверняка полагается секретарь-делопроизводитель, но из-за спешки или неразберихи, или других аномальных причин, вы вынуждены сами… — не договорив, Джамала с милой улыбкой красноречиво разводит руками, — узнавать жизнь нашего офиса.

Легким наклоном головы Алешин отдает должное аналитическим способностям Незнакомки. Пока она говорила, он, как на весах или детекторе лжи, оценивал и саму ее в частности и все остальное, происходящее в целом.

— А скажите мне еще, мисс Великий Аналитик, — его голос попадает точно в тон и манеру произношения. — Вы-то какую должность здесь занимаете и почему в данный момент отбились от коллектива?

Глядя «сверху», как верно выразилась Джамала, он выдавал ей свое «снизу» поглаживанием аккуратной, ухоженной бородки.

«Мужчины всегда так делают в моменты задумчивости, заинтересованности или решения особо сложных вопросов».

«Он знает, что я его читаю и знаю о том, что он знает», — взмахнув крыльями ресниц, Джамала чуть вправо склоняет голову.

— Я, к сожалению, больше не являюсь сотрудником Компании. Я зашла попрощаться с бывшей своей стажеркой и забрать кое-какие свои вещи. — Правду говорить всегда легко.

— Вот как? — Алешину отчего-то не нравится эта правда. Он окидывает взглядом кабинет. — Вы здесь работали?

Джамала тоже оглядывается и возвращает взгляд Алешину.

— Некоторое время, последнее. До этого в основном на этаже выше в приемной у Золотарева-младшего.

— Это один из моих будущих главинжей, который угодил сегодня в травматологию? —вспоминает Алешин. — Странная там история, — он чуть внимательнее присматривается к Джамале. — Кстати, мисс Великий Аналитик, а что вы думаете по этому поводу? И как он вообще мог вас отпустить?

Так и не позвонив Рите, Ольга гонит машину к оговоренному ранее с ней кафе для встречи. Разговор с Золотаревым-старшим затянулся, был очень нелегким, но завершился их с Талгатом победой.

«Пиррова победа! — ища место для парковки, рычит Кампински. — Все бессмысленно, если ты сейчас не придешь!»

Если, если, если… — осыпающимся липовым цветом кружится в воздухе и внушает местному дворнику пессимизм.

— Добрый день, — после разговора с Никитой Михайловичем Ольга легко выдерживает тяжелый взгляд Дианы Рудольфовны и вслух выдает мысленное согласие с ее неожиданным присутствием. — Возможно, так действительно правильнее.

«Рита все-таки пришла, и это уже хорошо!» — неожиданностью для Ольги стало появление Ритиной мамы, а вот взволнованное состояние последней вовсе не удивило.

Принимая заказ, парень-официант буквально кожей ощутил напряжение между тремя дамами, занявшими столик у окна, и поспешил от них спрятаться за барной стойкой.

— Итак, — не дожидаясь вопросов и прочих фантазий, без предисловий начинает Ольга, — собрание объявляю открытым, на повестке дня у нас сегодня два вопроса. Первый, что случилось с Мишкой и все вытекающие из него варианты.

— Ответ, — продолжает так же Кампински, не давая возможности ни Диане, ни Рите (хотя, последняя и не собиралась) вставить ни слова. — Я не знаю и не имею к его ночным прогулкам никакого отношения. Могу поклясться на библии, если это понадобится.

Как говорится, лучшая защита — нападение. В данном случае ее мирные слова звучат почти агрессивно.

— Сегодня утром я уже имела неприятную беседу с Золотаревым-старшим. Выслушала воз бредовых сплетен в офисе. Не думаю, что вы сможете добавить к ним что-то новое. Вопросы по существу принимаю.

Теперь взгляд Кампински не может выдержать Диана. Ее утро началось с телефонного звонка Нины Андреевны и заявления — «дождалась, да? Из-за твоей Ритки моего Мишу едва не убили этой ночью! Я вас всех засужу! Посажу!» и так далее.

— Последний раз мы виделись вчера вечером, — больше Диане, чем Рите, рассказывает Ольга. — Мы сидели все вместе в «Лунном ветре»…

То, что Рита на «ее стороне», почувствовала интуитивно, невербально или всеми способами одновременно. Тайком выдохнула с облегчением и занялась теперь проработкой нового плана поведения в изменяющейся на глазах ситуации.

Слушая Ольгину версию произошедшего, Рита ни на секунду не усомнилась в правдивости и лишь согласно подтверждала маме истинность данных до момента их вчерашнего расставания с Ольгой.

«Представляю, сколько всего сегодня пришлось тебе выслушать/вынести» — осознает Рита, отмечая невидимую, но очень осязаемую вокруг Ольги тень накопившейся нервозности с досадой наперевес. Она лишь в половину уха, поверхностно слушает о ночных событиях, нисколько не сомневаясь в Ольгиной честности и непричастности. Гораздо больше Риту сейчас занимает вопрос о том, «не изменятся ли теперь каким-нибудь образом планы на Питер и ремонт в старой квартире?». И еще мама…

—… Талгата тоже здорово потрепали, но был на ногах и в сознании для того, чтобы помочь мне отвезти Золотарева в больницу. Там мы передали его врачам. На этом все, — закончив повествование, Ольга разводит руками, словно показывая не пропустившей ни буквы, ни запятой Диане Рудольфовне, что «да, больше ничего не осталось», призывая поверить на слово и констатируя, что ничего другого ей попросту не остается.

Кусая губы и скрывая нетерпение, Рита опускает глаза.

«Она готова пешком идти в Питер, прямо отсюда и прямо сейчас, — чувствует/понимает Ольга, принимая во внимание другой немаловажный факт — Диана Рудольфовна тоже это видит и осознает, только в отличие от меня, ее эта Ритина готовность вовсе не радует — бесит, и она костьми ляжет, дабы ничего подобного не случилось».

«И здесь только ты сама сможешь переломить ситуацию, либо не ломать…» — исподволь глядя на Риту, в повисшем молчании мысленно произносит Ольга.

Занавесом к первому акту трагикомедии официант приносит кофе.

— Вопрос номер два, — не сбавляя темп, продолжает Кампински после короткого обсуждения итогов по первому пункту. — Я так понимаю, вы, Диана Рудольфовна, против того, чтобы Рита развивалась профессионально?

Глаза женщины едва не выпрыгивают из орбит от удивления и возмущения. Такого серфинга между событиями, такой трактовки собственных действий настолько не ожидала, что в первые секунды не может подобрать ни единого слова, кроме как: