Моляков - Федоров: опыт противостояния - Игорь Моляков

Под нашим воздействием парни от кроссвордов перешли к чтению собственно газет. Часто просили меня рассказать что-нибудь из истории или из философии. Двое даже начали читать «Новый завет».

С огромной надеждой ждали амнистию к 60-летию Победы. Ходили самые невероятные слухи. В ожидании обнадеживающих известий жадно смотрели выпуски новостей на «RenTV». В итоге пристрастились к новостям, бурно обсуждали цунами в юго-восточной Азии и «оранжевую» революцию на Украине. В общем, передачи Ольги Романовой и Марианны Максимовской ждали с нетерпением.

Кстати, сокамерники видели репортаж о моем аресте, который подготовил в «Обзоре местности» А. Б. Белов. Видели сюжет обо мне и в новостной программе по «RenTV». Никаких «проблем» у меня не возникало.

Я вновь изучал дела моих «товарищей» по несчастью. Когда я внимательно ознакомился с делом Саида и дал ему несколько советов, то он отблагодарил меня — в одну из суббот к нам с воли доставили эмалированное ведро отличного таджикского плова. «Это за помощь тебе», — сказал Саид. Плов дружно ели всей камерой два дня. К тому же он подарил мне большое махровое полотенце. Да и остальные за помощь были благодарны.

Когда я «заехал» в 28-ю камеру, то познакомился с Мишей Кульковым, фактическим хозяином Чебоксарского завода железобетонных конструкций № 9. Сидел с начала июля.

В соседней камере томился хозяин строительной фирмы «Клинкер» Петрушов, который был наставником и старшим товарищем Миши. В строительном бизнесе они были компаньонами. Предприятия у них хотели отнять, причем чиновники очень высокого ранга. Завели уголовные дела. На Кулькова хотели «повесить» аж 9 статей, и все очень серьезные.

Миша никак не хотел уступать контрольный пакет акций ЖБК-9. Вот и сидел. История у него с Петрушовым интересная, Ходорковский отдыхает. Писать о ней можно отдельную книгу. Пока могу сказать только одно: не исключено, что заместитель прокурора Чувашской Республики Алмаз Хусаинов в срочном порядке бел переведен из нашей республики в одну из северных областей в связи с этим делом.

Отдельное исследование можно написать об Андрее Белове, финансисте небольшой коммерческой структуры. Андрея и его дело неплохо знают директор ЗЭиМа Станислав Иосифович Ляпунов, Наталья Юрьевна Партасова и ее муж, работавший в бытность ее председателем Кабинета Министров Чувашии начальником республиканского топсбыта, и бывший министр, бывший преподаватель ЧГУ Владимир Геннадьевич Ковалев. Придет время, и эта работа будет написана.

Уже после перевода на второй этаж я несколько раз сталкивался в коридоре с подельником полковника Кириллова Наймушиным. Он как-то раз даже успел мне зло шепнуть, что рыл я ему яму, да сам в нее угодил. «Так и надо тебе», — бросил торговец «джипами».

А с самим Кирилловым пару раз ездил на суд в одном автозаке. Заметил, что наручников на него конвойные не надевали.

1 ноября 2004 года бюро Чувашского рескома КПРФ приняло постановление «О ситуации в связи с заключением под стражу первого секретаря Чебоксарского горкома КПРФ Молякова И. Ю.». В постановлении было записано: «1. Решительно осудить незаконное уголовное преследование Молякова И. Ю.

2. Секретарю рескома Ильину В. А. принять меры по юридическому обеспечению защиты Молякова И. Ю. и других коммунистов, подвергшихся преследованию властных структур.

3. Горкомам и райкомам КПРФ осуждение фактов преследования коммунистов включить в резолюции митингов, проводящихся 7 ноября».

Стоит отметить, что все пункты постановления были неукоснительно выполнены.

Через Ильина сумел передать на волю свое обращение к товарищам и друзьям, которое было напечатано и зачитано на многочисленных собраниях. В обращении говорилось: «Я благодарю всех за поддержку — моральную, материальную и юридическую. Особенно трогательно отношение ко мне людей, которых я раньше даже не знал. Они пишут мне письма, приносят передачи. Весточки от вас с «воли» в тюрьму очень важны.

Благодарю за оперативно организованные акции: сбор подписей, пикеты и митинги. Это не только поддержка, но и реальная политическая работа.

Я в курсе того, что горком, реском и даже ЦК партии делают все возможное, а с адвокатом В. Ильиным мы не сидим сложа руки. Находясь в заключении, считаю себя обязанным по возможности бороться, вести работу. Президент Федоров с командой, видимо, серьезно «озабочен» моей судьбой. Мои последние публикации по конкретным фактам разложения и упадка ныне правящей команды достигли цели, реально напугали эту публику. Ну, действительно, не из-за того же, что я где-то когда-то якобы «обидел» родственников президента, сижу нынче под стражей. Всё верно: разжиревшая за последние 10 лет за счет народа камарилья, возомнившая себя «солью земли», просто так, без борьбы, власть не отдаст. И мой арест — свидетельство того, что именно компартия есть наиболее дееспособная, а следовательно, опасная для новых «хозяев жизни» сила.

Читаю здесь беспрерывно (в основном литературу, нужную для докторской диссертации), штудирую уголовное и уголовно-процессуальное законодательство.

Во время моих голодовок напряженная работа очень помогала, отвлекала от мыслей о еде. Переживал, как пройдет демонстрация 7 ноября. Впервые за последние 12 лет я не шел вместе с вами в праздничной колонне: ничего, еще пройдем с вами вместе — и не раз!

Знаю, что сейчас идет всероссийское партийное собрание, подготовка к референдуму, у вас куча дел. Считайте, что, находясь в тюрьме, я тоже принимаю активное участие в делах организации. Настроение у меня самое боевое, дух мой не сломлен. Огромные силы придает мне ваша поддержка.

Сила — в правде! Вместе — победим!»

На решение Малюткина поместить меня в психиатрическую больницу и отклонение моего ходатайства не делать этого я немедленно подал апелляционную жалобу.

29 ноября 2004 года на постановление мирового судьи судебного участка № 2 Калининского района г. Чебоксары Малюткина А. В. от 18.11.2004 года о назначении судебно-психиатрической экспертизы в отношении меня подал жалобу и В. А. Ильин.

К жалобе уж были приложены документы, свидетельствующие, что я не сумасшедший. Это и характеристика на меня, утвержденная пленумом Чебоксарского ГК КПРФ 22 ноября 2004 года. И личное поручительство 30 человек. Свидетельство об успешном окончании средней музыкальной школы по классу фортепиано. Школьный аттестат, подтверждающий, что среднюю школу я закончил с золотой медалью. Университетский диплом. Диплом кандидата философских наук. Справка из Госсовета, подтверждающая, что я четырежды избирался депутатом. Ксерокопия военного билета офицера запаса, паспорта, водительских прав.

После решения Малюткина подвергнуть меня экспертизе большую работу провел мой средний брат Олег. Он поднял все документы, свидетельствующие о моих достижениях, которые когда-либо были: грамоты, похвальные листы, благодарственные письма, публикации.

Олег связался с моими бывшими школьными учителями, преподавателями в университете, друзьями. Все они не побоялись, приняли участие в моем деле, дали очень положительные отзывы.

Хорошую характеристику дал мой давний старший друг, преподаватель ЧГУ Леонид Юрьевич Браславский. Он выступил в мою поддержку в ходе судебного разбирательства.

Материалы были собрано ради того, чтобы «сломать» намерение федоровской стороны и судьи Малюткина упрятать меня в психиатрическую клинику. Люди переживали за меня и за то, что там могли со мной сделать. Такое участие не забудется никогда.

Почти месяц пришлось ждать разбирательства по жалобе. Судья Калининского районного суда Л. А. Андреева 6 декабря 2004 года жалобы наши отклонила. Будто бы и на мой случай распространяется действие гл. 43 УПК РФ, где говорится, что постановления, вынесенные в ходе судебного разбирательства, об удовлетворении или отклонении ходатайств участников судебного разбирательства не подлежат обжалованию.

На этом этапе «подключился» и председатель Верховного суда Чувашской Республики Петр Фадеевич Юркин.

На мое обращение он официально ответил то же самое, что и Андреева.

А между тем, 25 ноября 2004 года Судебная коллегия по уголовным делам Верховного суда Чувашской Республики в составе председательствующего Варсонофьева В. В., судей Яковлева В. В. и Лермонтовой М. Ф. оставила в силе решение Малюткина и Щетникова изменить в отношении меня меру пресечения с подписки о невыезде на взятие под стражу. Так я остался сидеть в тюрьме и дальше.

Хорошо помню заседание 25 ноября 2004 года. Оно было открытым, так как закрытыми были заседания, непосредственно касавшиеся рассмотрения моего уголовного дела. А взятие под стражу, помещение в психбольницу — всё это рассматривалось публично.

Народу собралось очень много. Пришлось открывать большой зал суда, который тут же был забит «до отказа». Когда меня ввели в клетку, люди встали, долго аплодировали. В первом ряду, поближе к клетке, сидел мой младший брат Миша. Он, узнав о моем деле, нашел время, прервал занятия в Академии Художеств и примчался из Ленинграда навестить меня. Свидание со мной ему не разрешили, так как лимит мой на свидания уже был исчерпан. Я был очень растроган присутствием Миши.