Дивизия СС «Рейх». История Второй танковой дивизии войск СС. 1939-1945 гг. - Вольфганг Акунов

Дикман и его войска покинули Орадур лишь на следующее утро, прихватив с собою конфискованные ценности и продовольствие. В общей сложности они ликвидировали шестьсот сорок двух жителей Орадура, потеряв при этом одного человека (младшего офицера СС, убитого обломком обрушившегося при пожаре церковного здания). Узнав об учиненных людьми Дикмана зверствах, командир полка Дер Фюрер штандартенфюрер СС Сильвестр Штадлер, был буквально вне себя. Штадлер распорядился о предании Дикмана суду эсэсовского военного трибунала. Известие об орадурской трагедии с быстротой молнии распространилось по Франции, и население которой и без того день ото дня становилось настроенным все более враждебно. Чиновники петэновского "правительства Виши" и офицеры вермахта требовали незамедлительного наказания виновных. Однако до наказания дела так и не дошло. Пока высокие инстанции сносились друг с другом, Дикман был убит в бою в Нормандии и не смог предстать перед судом военного трибунала.

Суровые репрессии против местного населения в Тулле и Орадур-сюр-Глане несмываемым пятном легли на мундир всех "зелёных СС", стирая в сознании большинства людей всякую разницу между ними и "чёрными СС", включая гестапо, "службу безопасности"(СД), айнзацгруппыи другие карательные органы частей СС общего назначения (Альгемайне СС). С другой стороны, массовые экзекуции в Тулле и Орадуре привели к резкому снижению активности отрядов французского Сопротивления. При оставлении дивизией Дас Рейх города Лиможа и ее дальнейшем продвижении на север местные командиры отрядов АС не чинили эсэсовцам никаких препятствий, видимо, сочтя слишком высокой цену, которую наверняка пришлось бы уплатить французам за дальнейшие акты саботажа, похищения людей и убийства партизанами германских военнослужащих.

Последний акт трагедии

"Бедствия войны".

Не только "Секретная армия", но и активисты "вольных стрелков и партизан" снизили свою активность до приемлемых масштабов, хотя небольшая банда красных "макизаров" все-таки не удержалась и еще раз совершила нападение на дивизию СС. В районе Бейяка коммунистические боевики обстреляли головную машину дивизии, далеко оторвавшуюся от основных сил, сочтя ее отставшей от давно прошедшей автоколонны и потому своей легкой добычей. Но, когда французы приблизились к машине, из-за холма показалась бронированная колонна дивизии. Сотни эсэсовцев разведывательного батальона открыли огонь по партизанам, потерявшим пять человек убитыми и мгновенно растворившимся в окрестных лесах. Этой стычке суждено было стать последней вооруженной схваткой между дивизией Дас Рейх и борцами французского Сопротивления. За все время своего продвижения из Монтобана в Нормандию части дивизии в результате стычек с "макизарами" потеряли убитыми не более сорока человек.

Включившись прямо с марша в отражение натиска англо-американского десанта, эсэсовцы сразу ощутили, что имеют дело с несравненно более сильным и лучше организованным противником. Кроме того, им сразу же пришлось испытать на себе всю ударную мощь англо-американской авиации. К северу от реки Луары британские и американские истребители-бомбардировщики подвергли автоколонну дивизии Дас Рейх форменному разгрому. 14 июня 1944 года, когда дивизия подтягивалась к месту своего сосредоточения в районе Домфрона, внезапно налетевшие штурмовики западных союзников огнем авиационных пушек и бортовых пулеметов, бомбами и ракетами уничтожили шестнадцать танков и самоходно-артиллерийских установок. Получив этот жестокий урок, эсэсовцы мигом научились камуфлировать свою военную технику и автотранспорт.

Прибыв в Северную Францию, "зелёные эсэсовцы" убедились в том, что местное население менее враждебно относится к их присутствию. До начала англо-американского вторжения большинство нормандских фермеров и жителей местных городков жило в условиях своеобразного мирного сосуществования с германскими оккупантами. В Нормандии даже существовало свое собственное бретонскоефашистское движение, стремившееся к отделению Бретани от остальной Франции в условиях гитлеровской "Единой Европы". Когда англо-американские бомбардировщики, артиллерийские батареи, военные корабли и бронетанковые части принялись перепахивать нормандские поля и разрушать постройки, амбары и элеваторы, местные жители нередко приходили в возмущение и испытывали к своим будущим освободителям отнюдь не дружеские чувства. А вот отношения с немецкими оккупационными войсками у нормандцев были нередко почти дружескими.

Об этом красноречиво свидетельствует следующий инцидент, в ходе которого нормандский фермер необычайно дружелюбно отнесся к чинам артиллерийского полка дивизии Дас Рейх, отбившимся от своих, и оказавшимся в районе, которому угрожал захват неприятелем. Высланный забрать эсэсовцев грузовик не нашел их и поспешил покинуть оставленную частями дивизии территорию. Эсэсовцу Антону Фелау и его товарищам (все они были родом из Эльзаса и потому владели французским языком, пожалуй, даже лучше, чем немецким) не оставалось ничего другого, кроме как конфисковать крестьянскую фуру и пару лошадей, чтобы погрузить в нее раненых солдат и вооружение и отвезти их подальше от опасности. Покидая эту местность, Фелау заметил, каким печальным взглядом владелец конфискованных фуры и лошадей провожал свое добро, и обещал крестьянину возвратить ему все в целости и сохранности.

Фелау с товарищами доставили раненых и вооружение по назначению, после чего обратились к начальству с просьбой вернуть фуру и лошадей законному владельцу. Получив разрешение, солдаты поспешили назад, хотя знали, что по пути их может ожидать опасность. По дороге к месту назначения они застали врасплох небольшую группу пьяных партизан, сидевших за столом на одинокой ферме. Вместо того, чтобы пристрелить "подрывные элементы" на месте, эсэсовцы (как мы помним, свободно говорившие по-французски) уселись с ними за стол и выругали их за беспечность. Один эсэсовский связист-эльзасец все никак не мог успокоиться, без конца повторяя одно и то же: "Нет, вы мне скажите, как вы могли сидеть тут за столом, даже не выставив часового?". И добавлял: "Завтра здесь война уже закончится. Неужели вы хотите умереть в последний день войны?".

Разоружив порядком струхнувших партизан, но не тронув их и пальцем, эсэсовцы поехали дальше. Как вспоминал позднее Фелау, они, приближаясь к месту назначения "ориентировались по взрывам и по канонаде, звучавшим все громче — значит, мы ехали в верном направлении. Потом снаряды стали рваться совсем рядом с нами". Внезапно "обстрел стал таким интенсивным, что лошади перепугались". Десять минут спустя, проехав через простреливаемое артиллерией пространство, "взопревшие от страха, с дрожащими коленями, мы решили, наконец, передохнуть".