Время Волка - Юлия Александровна Волкодав
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И с того момента начался очередной виток его карьеры. Концерт показали по телевидению, и в отдалённых уголках нашей страны директора филармоний и залов вдруг тоже открыли для себя нового Волка. Его начали разрывать на части приглашениями выступить с той же программой. Помимо афишных концертов у него появились корпоративы — владельцы крупных компаний опомнились, поняли, что их взрослые сотрудники хотят на Новый год или день рождения предприятия видеть не поющие трусы, а нормального артиста.
Был и отрицательный момент в этой истории — Лёнька стал работать на износ.
— Я не могу отказываться от денег, — объяснял он мне. — Во-первых, у меня стройка.
Он тогда как раз начал эпопею с квартирой на Берсеневской.
— Во-вторых, я хочу кое-что отложить. Вдруг новая волна популярности скоро сойдёт? Завтра опять окажется, что я никому не нужен, а больше я уже не смогу возвращаться. Так что куём железо, пока горячо.
Тоже верно, но я боялся, что он докуётся. Возраст-то у нас был совсем не юношеский, а он в небе проводил времени больше, чем среднестатистический пилот самолёта. Так оно в итоге и получилось.
Я потом долго упрекал себя, что поздно заметил Лёнькино состояние. С другой стороны, я его толком и не видел в тот период, его мотало по стране и за её пределами, вдруг оказалось, что эмигранты в Израиле, Америке, Канаде и ещё чёрт знает где тоже по нему соскучились. Мы постоянно созванивались, но я же не великий диагност, не доктор Хаус, чтобы по телефону заподозрить неладное. А потом он меня позвал на какой-то корпоративный концерт в Москве, и я увидел картину маслом: и чёрные круги под глазами, и пот в три ручья, и синие губы. Чуть не убил засранца. Как будто он не чувствовал! И молчал же!
Ну, что было потом, я уже рассказывал и больше вспоминать не хочу…
* * *
Натали задумчиво смотрела на пухлую тетрадку, только что закончившуюся. Завести вторую или сначала набрать и отредактировать всё написанное? Она прекрасно пользовалась ноутбуком и собиралась сама набирать текст — заодно вычитает и поправит. Её всё ещё мучили сомнения, о чем стоит писать, а что лучше оставить за скобками. Слишком уж много нелицеприятной правды о Лёне выползает. Не то чтобы она ему сочувствовала, но получалось, что она, Натали Волк, столько лет была замужем за настоящим чудовищем. Натали уже представляла, с какими злорадными усмешками прочитают её мемуары «лучшие подруги». Те самые, которые всегда ей завидовали и провожали её мужа масляными взглядами. А теперь получается, что завидовать-то было нечему.
И всё-таки она взялась за новую тетрадь. Перелистнула картонную обложку. Белоснежная бумага с бледными, почти невидимыми фиолетовыми клеточками будоражила память. Хотелось заполнить каждую клеточку своей болью, своими переживаниями, так долго хранившимися под большим-большим замком.
…Многие думают, что жизнь с артистом — постоянный праздник. Как правило, жену кумира поклонники ненавидят, они ей элементарно завидуют: деньги, дома, машины, путешествия, а самое главное — близость к вожделенному «телу». И это касается не только молодёжных поп-идолов. Совсем недавно, всего пару лет назад, мы с Лёней были в Крыму на каком-то песенном конкурсе. Лёню пригласили в жюри, а я поехала с ним, отдохнуть от московской духоты, покупаться в море. Лёня спел несколько песен и сел за судейский стол, я тоже была в зале, сидела позади него. И когда концерт закончился, мы пошли к машине через зал. Элементарно сократили путь, чтобы не подниматься на сцену и не идти до служебного выхода. Лёня посчитал, что собравшейся молодёжи, к тому же при таком количестве современных звёзд, он просто не нужен, и спокойно пошёл через толпу. Его окружили мгновенно — девчонки по двадцать лет, а может, и меньше. Кто-то просил автограф, кто-то пытался сделать с ним сэлфи на телефон, кто-то просто хотел дотронуться до легенды. Вряд ли девчонки были его поклонницами, но их интерес к Лёне был неподдельным. Их оказалось так много, и все они так громко смеялись, перебивали друг друга, подсовывали Лёне свои блокноты, щёлкали вспышками телефонов. А он стоял среди них совершенно растерянный и уставший, позволял себя теребить, словно тряпичную куклу, машинально расписывался, смотрел то налево в объектив, то направо, забывая улыбаться. Мне почему-то пришла в голову мысль — они все пытаются подпитаться его энергией, погреться в лучах звёздного сияния, а у Лёни этой самой энергии почти не осталось, и сияния никакого давно нет. У него болела спина от многочасового сидения на неудобном стуле и голова от громкой музыки, к тому же он торопился в номер, потому что через час начиналась новая серия детектива, который он очень любил и старался не пропускать. Так не совпадали представления девушек об артисте с реальностью, так разителен был контраст между Лёней и певцами молодого поколения, радостно общающимися с публикой.
Ещё хуже с его настоящими поклонницами, теми, что ходят на все выступления в Москве, задаривают цветами и норовят подкараулить возле дома. Да, такие есть до сих пор. Некоторые состарились вместе с Лёней, но им на смену приходят новые, и двадцатилетние дуры среди них тоже есть. На сольных концертах Волка, где жене обязательно положено присутствовать, я постоянно их вижу. Они приходят в самых лучших платьях, порой единственных, у них билеты на первый ряд, и я могу представить, сколько месяцев потом им придётся сидеть на голодном пайке. У каждой обязательно огромный букет цветов. Но главное, что выделяет его поклонниц, — горящие глаза при виде Лёни. Вот он выходит под первые звуки оркестра. На лице три тонны грима, скрывающего морщины и пигментные пятна. Худой, как жердь, плечи опущены, спина ссутулена — у пианистов, с детства сидящих за инструментом, очень быстро портится осанка, но Лёньку согнуло относительно недавно, после операции. Сначала у него появилась привычка беречь шов, избегать резких движений. Потом привычка исчезла, а спина так и не разогнулась. Словом, на красавца, за которого я когда-то выходила замуж, он был мало похож. А дурочки
