Темное искушение - Бренда Джойс

— Как давно вы знали об этом?

— Я не знал, но подозревал это.

— МакНил, а как насчет моих способностей? Как я смогла избежать смерти, когда выбросилась из окна в Торе? Неужели я стала невидимой, когда орды Морея искали меня? Нежели я обладаю исцеляющей силой? Что это дает мне?

— Ты — дочь Иренхата, — начал МакНил твердым голосом. — Не знаю, почему Древние наделили тебя этим даром, но ты такая не одна в этом мире. Есть тысячи мужчин и женщин, рожденных от Повелителей, у которых есть некоторая сила, но не способности, которыми должен обладать Повелитель, прежде чем произнести свои обеты. Все Повелители разные, Клэр. У всех нас есть способность забирать жизнь и перепрыгивать во времени. Все мы обладаем силой десяти смертных людей. Другими словами, ни одному человеку не отдают предпочтение при принесении клятвы. Тебя не избрали и не изберут, потому что нет женщин-повелителей, но зато у тебя есть способности. И скажи спасибо за них.

Клэр поняла его. Ей придется развивать свои способности день за днем. По крайней мере, она будет обладать сверхъестественной силой, которая ей пригодится, когда она вернется домой.

Он сжал ее плечо:

— Я пришел попрощаться.

На мгновение онемев, Клэр подумала, что он куда-то собрался уехать. Но потом до нее дошло, она вздохнула и, повернув голову, посмотрела на Малкольма.

— Я знаю, ты уезжаешь утром, — сказал МакНил. — Да пребудут с тобой Древние, девушка. Не забывай о них. С тобой все будет хорошо.

Не успела Клэр поблагодарить его, как он улыбнулся, выпустил ее руку и исчез.

Она услышала звук отодвигаемой скамьи и, повернувшись, застыла.

К ней приближался Иренхат.

С молчаливого согласия Малкольма, они прошли в его личную комнату и закрыли дверь. Клэр отошла в противоположную часть маленького помещения, а затем посмотрела отцу в лицо. Теперь она узнавала эти блестящие рыжие волосы. Ее натуральный цвет волос был рыжим, но оттенок был более темным и глубоким, ближе к золотисто-каштановому, таким как некоторые пряди в его волосах. Она также узнала его глаза. Они были ярко-зеленого цвета, цвета весенней зелени, как и у нее.

Он чувствовал себя смущенным, и это удивляло.

— У тебя есть вопросы ко мне. Я услышал тебя, за тем и пришел.

— Ты тайно проник в мои мысли? — сразу рассердившись, спросила она.

— Нет, Клэр. Ты сама взываешь ко мне, даже не догадываясь об этом.

— Когда ты понял, что я твоя дочь? И почему ты мне не сказал? Конечно, ты же ничего не знаешь о моей жизни!

— Я не имел ни малейшего понятия о тебе, Клэр! — сказал он отрывисто. — Неужели ты думаешь, что я бы так бросил мать своей дочери? У меня нет других детей.

Клэр изумленно посмотрела на него.

— Как такое возможно? Ты прожил сотни лет.

— Я одинок, Клэр, и умру одиноким. Я поклялся.

Это было прискорбно, но героически. Братство было его жизнью.

— Я была ошибкой.

Он помедлил с ответом:

— Да.

Клэр уже чувствовала себя отверженной. Она покачала головой, не способная вымолвить ни слова, даже при том, что хотела больше узнать о нем и о своей матери. Но что еще узнавать? Мама говорила, что это была всего лишь одна ночь страсти.

Иренхат положил руку ей на плечо.

— Ты — чудо, Клэр, — сказал он хрипло. — Я никогда не мечтал о ребенке, а теперь у меня есть взрослая дочь, бесстрашная, умная и прекрасная.

Клэр ошеломленно повернулась к нему.

В его глазах застыли слезы.

— Ты похожа на свою мать, — сказал он, отвернувшись.

Клэр поняла, что он потерял самообладание, и подумала, что наверно он не терял его уже сотни лет, или вообще никогда.

— Ты заботился о ней?

Иренхат напрягся.

— Да. Я преследовал Димхаана в твоем времени. Я последовал за ним туда. Твоя мать была на улице, с трудом пытаясь поднять в свое жилище тяжелую коробку. «Въезжала в квартиру», как она сказала. Мужчины, проходившие мимо, смотрели на нее, потому что твоя мама радовала глаз, но никто не помогал ей. Джен была не только красива, она носила самую короткую юбку, которую я когда-либо видел. Недолго думая, я взял коробку и помог ей, а она предложила мне кофе.

Он улыбнулся.

— «А если мне надо перенести сотню коробок?», пошутила твоя мама. Она заставляла меня улыбаться. Ты знала, что она была очень остроумной?

— Мама любила шутить, — прошептала Клэр. История знакомства ее родителей была прекрасна.

— Я должен был преследовать Димхаана, но вместо этого помогал твоей матери распаковывать коробки, и пытался развести огонь, чтобы было светло, — он выглядел так, словно собирался рассмеяться. — Я ничего не знал об электричестве, Клэр. А твоя мама подумала, что я — дурак.

Клэр даже улыбнулась:

— Сомневаюсь.

Его улыбка поблекла.

— Я хотел ее. Она хотела меня. Одной ночи было недостаточно.

Клэр уставилась на него.

— И сколько ночей вы провели вместе?

— Семь.

Мать ей солгала.

— Ты любил ее?

Он покраснел.

— Я не знаю. У меня только одна возлюбленная, Клэр. Это моя клятва.

Далее Иренхат спокойно продолжил:

— После первой ночи я сказал ей, что дал священные обеты, о которых она не должна ничего знать, обеты, которые требовали от меня оставить ее. Я не лгал ей, не давал никаких обещаний, и расставание вышло печальным.

Он беспокойно расхаживал по комнате.

— Она не плакала. Я отдал ей свой камень, чтобы он оберегал ее, — отец встретился взглядом с Клэр. — Когда я увидел, что ты носишь этот камень, на какое-то мгновение я подумал, что ты — Джен. Но я всего лишь принял желаемое за действительное. А затем я осознал правду.

Клэр задалась вопросом, как много ее мать в действительности знала о своем возлюбленном.

— Мама любила тебя, — хрипло сказала она. — Она никогда не говорила этого, но ей и не нужно было это говорить. И она никогда не снимала камень.

— Клэр, ты можешь меня простить за то, что я не защитил вас обоих?

— Конечно, — ответила она. — Ты ведь не знал.

Они немного помолчали.

— Что ты будешь теперь делать? Ты любишь Малкольма, но он Повелитель. Этим вечером он выглядит глубоко опечаленным и недовольным.

У Клэр заныло сердце.

— У меня есть семья дома: кузина и двое ее детей. Кто защитит их, если не я? — а затем добавила охрипшим голосом:

— Кроме того, я делаю Малкольма слабым.

— Твой долг защищать своих близких. Но, Клэр? Сегодня ты сделала Малкольма сильным, — отец улыбнулся ей. — Если я понадоблюсь тебе, позови меня, и я услышу.

Клэр вернулась в зал и обнаружила, что он опустел. Ее отец вышел на улицу, чтобы немного подышать воздухом. Клэр знала, что он пустился в воспоминания, и хочет побыть наедине со своими мыслями. Она колебалась, отчаянно желая оказаться сейчас с Малкольмом. Она ненавидела тот взгляд и то выражение на его лице, причиной которых она была. Она ненавидела делать ему больно, но другого выхода не было.