Том 2. 1960-1962 - Аркадий Стругацкий

Пеньков перестал есть и грустно посмотрел на Наташу. Матти сказал:

— Мне–то все равно, у меня камера полетела. А вот у Пенькова полетит программа, если он пропустит пару ночей.

— Я знаю,— сказала Наташа.— У всех летит программа.

— А может быть, я как–нибудь потихонечку,— сказал Пеньков,— незаметно.

Наташа замотала головой.

— И слышать не хочу,— сказала она.

— А может…— начал Пеньков, и Матти снова наступил ему на ногу.

Пеньков подумал: «И правда, чего слова тратить. Все равно все будут наблюдать».

— Какой сегодня день? — спросил Сергей. Он имел в виду день декады.

— Восьмой,— сказал Матти.

Наташа покраснела и стала глядеть всем в глаза по очереди.

— Что–то Рыбкина давно нет,— сказал Сергей, наливая себе кофе.

— Да, действительно,— глубокомысленно сказал Пеньков.

— И время уже позднее,— добавил Матти.— Уж полночь близится, а Рыбкина все нет…

— О! — сказал Сергей и поднял палец. В тамбуре звякнула дверь шлюза.— Это он! — торжественным шепотом провозгласил Сергей.

— Вот чудаки, вот чудаки,— сказала Наташа и смущенно засмеялась.

— Не трогайте Наташеньку,— потребовал Сережа.— Не смейте над нею смеяться.

— Вот он сейчас придет, он нам посмеется,— сказал Пеньков.

В дверь столовой постучали. Сергей, Матти и Пеньков одновременно приложили пальцы к губам и значительно посмотрели на Наташу.

— Ну что же вы? — шепотом сказала Наташа.— Отзовитесь же кто–нибудь…

Матти, Сергей и Пеньков одновременно замотали головами.

— Войдите! — с отчаянием сказала Наташа.

Вошел Рыбкин, как всегда аккуратный и подтянутый, в чистом комбинезоне, в белоснежной сорочке с отложным воротником, безукоризненно выбритый. Лицо его, как и у всех Следопытов, производило странное впечатление: дочерна загорелые скулы и лоб, белые пятна вокруг глаз и белая нижняя часть лица там, где кожу прикрывают очки и кислородная маска.

— Можно? — сказал он тихо. Он всегда говорил очень тихо.

— Садитесь, Феликс,— пригласила Наташа.

— Ужинать будешь? — спросил Матти.

— Спасибо,— сказал Рыбкин.— Лучше чашечку кофе.

— Что–то ты сегодня запоздал,— сказал прямодушный Пеньков, наливая ему кофе.

Сергей скорчил ужасную мину, а Матти пнул Пенькова под столом ногой.

Рыбкин спокойно принял кофе.

— Я пришел полчаса назад,— сказал он,— и прошелся вокруг дома. Я вижу, сегодня у вас тоже побывала пиявка.

— Сегодня у нас тут была баталия,— сказала Наташа.

— Да,— сказал Рыбкин.— Я видел пробоину в павильоне.

— Наши карабины страдают гнутием ствола,— объяснил Матти.

Рыбкин засмеялся. У него были маленькие ровные белые зубы.

— А тебе приходилось попадать хоть в одну пиявку? — спросил Сергей.

— Вероятно, нет,— сказал Феликс.— В них очень трудно попасть.

— Это я и сам знаю,— проворчал Пеньков. Наташа, опустив глаза, крошила хлеб.

— Сегодня у Азизбекова одну убили,— сказал Рыбкин.

— Да ну? — изумился Пеньков.— Кто? Рыбкин опять засмеялся.

— Да никто,— сказал он. Он мельком поглядел на Наташу.— Забавная штука — сорвалась стрела экскаватора и раздавила ее. Наверное, кто–нибудь попал в трос.

— Вот это выстрел,— сказал Сергей.

— Это мы тоже умеем,— сказал Матти.— На бегу, с тридцати шагов прямо в лампочку над дверью.

— Вы знаете, ребята,— сказал Сергей,— у меня такое впечатление, что все карабины на Марсе страдают гнутием ствола.

— Нет,— сказал Феликс.— Потом обнаружили, что в пиявку у Азизбекова попало шесть пуль.

— Вот скоро будет облава,— сказал Пеньков,— мы им тогда покажем, где раки зимуют.

— А я этой облаве вот ни столечко не радуюсь,— сказал Матти.— Спокон веков у нас так: бах–трах–тарарах, перебьют всю живность, а потом начинают устраивать заповедники.

— Что это ты? — сказал Сергей.— Ведь они же мешают.

— Вот нам все мешает,— сказал Матти.— Кислорода мало — мешает, кислорода много — мешает, лесу много — мешает, руби лес… Кто мы такие, в конце концов, что нам все мешает?

— Салат был, что ли, плохой? — задумчиво сказал Пеньков.— Так ты его сам готовил…

— Не попадайся, не попадайся, Пеньков,— сказал Сергей.— Он просто хочет затеять общий разговор. Чтобы Наташенька высказалась.

Феликс внимательно посмотрел на Сергея. У него были большие светлые глаза, и он очень редко мигал. Матти усмехнулся.

— А может быть, вовсе не они нам мешают,— сказал он,— а мы им.

— Ну? — буркнул Пеньков.

— Я предлагаю рабочую гипотезу,— сказал Матти.— Летучие пиявки есть коренные разумные обитатели Марса, хотя они находятся пока на низкой ступени развития. Мы захватили районы, где есть вода, и они намерены нас выжить.

Пеньков ошарашенно смотрел на него.

— Что ж,— сказал он.— Возможно.

— Да ты спорь с ним, спорь,— сказал Сергей.— А то так ему никакого удовольствия.

— Все говорит за мою гипотезу,— продолжал Матти.— Живут они в подземных городах. Нападают всегда справа — потому что у них такое табу. И… э–э… они всегда уносят своих раненых…

— Ну, братец…— разочарованно сказал Пеньков.

— Феликс,— сказал Сергей,— уничтожь это изящное рассуждение.

Феликс сказал:

— Такая гипотеза уже выдвигалась. (Матти изумленно поднял брови.) Давно. До того, как была убита первая пиявка. Сейчас выдвигаются гипотезы поинтереснее.

— Ну? — спросил Пеньков.

— До сих пор никто не объяснил, почему пиявки нападают на людей. Не исключена возможность, что это у них очень древняя привычка. Напрашивается мысль, не обитает ли на Марсе все–таки раса двуногих прямостоящих.

— Обитает,— сказал Сергей.— Тридцать лет уже обитает. Феликс вежливо улыбнулся.

— Можно надеяться, что пиявки наведут нас на эту расу. Некоторое время все молчали. Матти с завистью смотрел на Феликса. Он всегда завидовал людям, перед которыми стоят такие задачи. Выслеживать летучих пиявок — занятие само по себе увлекательное, а если при этом еще ставится такая задача…

… Матти мысленно перебрал все интересные задачи, которые пришлось решать ему самому за последние пять лет. Интереснее всего было конструирование дискретного искателя–охотника на хемостазерах. Патрульная камера превращалась в огромный любопытный глаз, следящий за появлением и движением «посторонних» световых точек на ночном небе. Сережка бегал по ночным дюнам, время от времени мигая фонариком, а камера бесшумно и жутко разворачивалась вслед за ним, следя за каждым его движением… «Что ж,— подумал Матти,— это тоже было интересно».