Золото вайхов - Владимир Корн

— Я без ума от него. Он именно такой, каким я его и видел в своих мечтах. Даже переделывать ничего не надо, только слегка изменить некоторые мелочи. -

Затем мне пришла замечательная мысль.

— Янианна, а ведь ты при желании можешь посетить его, побывав у меня в гостях. Надеюсь, что мы очень весело проведем время, и у меня есть для тебя маленький сюрприз, сладкий такой и вкусный. -

— Побывать у тебя в гостях? — задумчиво протянула она.

— Ну да. Представляешь, ты вся такая загадочная, в темном платье и в шляпке с вуалью, в окружении верных людей, прибываешь в мой дом, а там тебя жду я, и из одежды на мне только орден на ленточке достаточной длины и золотая шпага. -

Яна прыснула, представив такую картину.

— Как интересно. Ты знаешь, а я, наверное, соглашусь. Но ты Артуа, должен запомнить следующее — приличные девушки в гостях ведут себя очень скромно, и, если ты надеешься…. -

— Да мне и в голову не придет ничего такого, что бы тебе не хотелось. Просто я буду очень, очень рад увидеть тебя в своем доме. И дарить мне больше ничего не нужно будет, ведь императрица не может себе позволить наносить визиты мужчинам, которые ее не устраивают как…. Ну, в общем, ты понимаешь. -

Дав обещание посетить меня в моем новом доме и ущипнув за мои последние слова, Янианне вдруг захотелось подарить мне что-нибудь на новоселье. Пару минут поразмышляв, она спросила у меня, чтобы мне хотелось получить от нее в подарок.

Картину, ни секунды не сомневаясь, ответил я.

— Картину? — похоже, что такая просьба ее немного удивило — Какую картину, тебе что-нибудь понравилось или любую, на мой вкус? -

— Любую, на твой вкус, но с одним единственным условием — я хочу, чтобы это была твоя картина, то есть написанная тобой. -

Девушка на миг застыла лицом, затем сказала с новым выражением.

— Так, Артуа, признавайся, откуда тебе стало известно, что…. Ты не можешь знать и все равно….- было отчетливо заметно, что Янианна волнуется.

— Пожалуйста, успокойся, мне никто ничего не говорил. Просто я однажды заметил маленькое пятнышко краски между твоих пальцев, и еще вот это… — с этими словами я вынул из внутреннего кармана ее первое письмо ко мне, с изображением зеленых существ, сидящих на лавочке и любующихся звездами.

Янианна мгновение о чем-то подумала, затем спросила.

— Артуа, ведь ты не будешь смеяться, честное слово? -

Господи, да чего ты так волнуешься, в моем мире это называется хобби, и, еще говорят, что счастье, когда хобби становится основной твоей работой. Но это дома, а здесь все другое, здесь нет ни женщин поэтесс, ни музыкантов, ни тем более художниц. Да и там, если я буду вспоминать имя хотя бы одной из художниц, у меня ничего не получится, как не старайся. Вероятно, они есть, но таких, чтобы известных, чтобы на слуху, нет, мне не вспомнить.

Яна продолжала пытливо смотреть мне в глаза. Наверное, это трудно — тщательно скрывать от всех то, что наиболее тобой любимо, а если человек, не совсем тебе безразличный еще и посмеется над этим….

Я обнял девушку и заговорил, стараясь, чтобы звучало это как можно убедительнее.

— Янианна, ты обязательно должна мне показать свои работы. Я их еще не видел, но уже сейчас уверен, что они великолепны, потому что все связанное с тобой именно такое. -

Она помедлила еще миг, затем решительно позвала за собой.

Мы остановились перед неприметной дверью, Яна извлекла ключ из-под небольшой статуэтки, стоявшей на постаменте в нише, открыла им дверь и пропустила меня внутрь.

Так, наверное, и должна выглядеть студия художника, вернее художницы — большая светлая комната, насквозь пропитанная запахом краски и еще чем-то не очень знакомым, множество полотен, оконченных, недописанных и едва начатых. Баночки с красками, кисти всех возможных форм и размеров, пустые подрамники и еще много всего такого, что невозможно встретить в любом другом месте. Девушка торопливо прикрыла незаконченный мужской портрет, показавшийся мне неуловимо чем-то знакомым, и застыла в ожидании моей реакции.

Однажды мне довелось побывать на выставке картин Рерихов, отца и сына. Из меня отвратительный ценитель и знаток живописи, но, рассматривая картины отца, Николая Рериха, я чувствовал энергетику, чувствовал, честное слово. А вот с работами Святослава было совсем иначе, хотя манера исполнения у них, на мой взгляд, совершенна одинакова. Отсутствие полутонов, тематика, еще что-то, одинаково все, но энергетика…. Не знаю, существует ли она на самом деле, но ведь в музыке мы ее явно ощущаем….

В картинах Яны она была, и я ее чувствовал, как чувствовал ее эмоции, передаваемые ею через полотна. Вот здесь с картины чувствовалась легкая печаль по уходящему дню, с картины, изображавшей портрет ее отца, исходила горечь утраты…

Поцеловав кончики ее пальцев, тех самых что держали кисть, написавшие эти картины, я, нисколько не кривя душой, сказал.

— Они великолепны, Яна, и не потому что это твои картины, я сказал бы тоже самое любому другому человеку, написавшему их. -

Девушка обрадовалась искренне, как радуются дети долгожданному подарку.

— Артуа, тебе действительно понравилось моя мазня? -

— Не говори так о них, они заслуживают совсем другого отношения. -

— А что бы тебе хотелось получить из них? -

Ну, конечно же, вот эту картину, на которой изображено окно с видневшемся через него садом, тем самым садом, что видно из окна этой комнаты.

Когда Яна поинтересовалась, почему именно эту, мне пришлось, преодолев смущение признаться, что на ней изображено место, с которого я смотрел на ее окна, когда забрался в сад после первого нашего свидания, в надежде хоть на миг увидеть ее.

— Ты был в моем саду, ты не обманываешь? -

Нет, помотал я головой, я просидел там долго. Потом прибежал Бобс и уселся рядом.

— Его не могло там быть, Артуа -

— Ну как не могло, я еще сказал ему, что, если нам очень повезет, мы сможем увидеть хотя бы на миг, самую красивую девушку на свете. -

— А он что? -

— А он только зевнул. Тогда я обиделся и сказал, что у самой красивой девушке на свете вовсе не обязательно должны быть густая черная шерсть и длинный пушистый хвост. Тогда он лизнул меня в щеку и убежал. -

— Артуа, там не должно было быть Бобса, его там просто не могло быть. -

— Как не могло быть, наверное, он опять сорвался с привязи и убежал. -

— Собаку увезли на следующий день, это совершенно точно. Получается, либо ты меня обманываешь, либо…. Скажи, Артуа, Бобс не показался тебе странным? -

— Нет, он был точно такой же, как и тогда, когда он выскочил на аллею. Разве что он стал чуть больше или это мне действительно показалось. -

Яна пристально посмотрела мне в глаза, но я не стал отводить взгляда, я действительно был в саду в ту ночь и ко мне действительно подбегал Бобс.

Конечно же, Янианну я встретил не в одном ордене и со шпагой. Яна и в самом деле была одета в темное платье, которое, кстати, очень ей шло, и в шляпке с темной вуалью. Конспираторша из нее еще та, невозможно спрятать манеру держать себя и блеск многочисленных бриллиантов, но у девушки появилась новая игра, и я, как мог, подыграл ей в этом, заявив, что она очень удачно замаскировалась.

На мою попытку обнять ее, Яна ответила мне взглядом, в котором ясно читалось — барон, я заранее Вас уведомила, никаких фривольностей. Как скажешь солнышко, как скажешь, мне радостно и просто смотреть на тебя. Вообще я очень волновался, что-то она скажет о моем жилище, с детства окруженная роскошью. Мой дом еще обживался мною, и в нем многого не хватало из того, что я хотел бы видеть.

Мы шли по коридору и, время от времени, Янианна останавливалась перед очередной дверью, а это что? Здесь будет библиотека, вернее она уже есть, но книг еще очень мало. Собирание книг это такое занятие, которому можно посвятить всю жизнь. Мы заходили в библиотеку, Яна рассматривал книги, проходила между еще практически пустых стеллажей, а мне так хотелось прижать ее к себе и целовать….

А за этой дверью? За этой дверью мой кабинет, чуть ли не единственное помещение, которое полностью готово и, наверное, единственное место, которое меня устраивало. Книжные шкафы были полны книг, на одной стене висел дорогой ковер с перекрещенными на нем саблями и пистолетами, горящий камин, языки пламени которого бликовали на всю комнату. Небольшая коллекция холодного оружия занимала всю западную стену. Там же, на специальных подставках, стояли пистолеты и ружья. И мебель, удобные кресла, массивный письменный стол, еще один, уже на тот случай, если мне захочется перекусить, не отрываясь от работы….

На стене, напротив письменного стола, висела картина, та самая, которую я наглым образом выпросил у Яны.

В кабинете меня посетило то же самое желание, но я стоически держался.