Невероятные приключения циников в Скайриме - Юлия Пасынкова

— Мое мяшо… — прожамкала я с набитым ртом, — ешли хошешь — жакажи шебе швое…

— Не налегай так, принцесса, а то место не останется, и я выиграю уже на втором круге.

— Бла-бла, будем пить или болтать? — я наконец прожевала кусок.

Воры вокруг принялись снова меняться деньгами. Ставки делались в пользу рейнджера, в меня народ категорически не хотел верить. Это даже как-то обидно… Только Бриньольф и Делвин поставили на мою победу. Надо не подвести мужиков: упаду мордой в стол, но перепью рейнджера.

Начался новый круг. Я вытерла жирные пальцы о мимопроходящего вора, пропустила ругань мимо ушей и налила новую порцию. В этот раз обошлись без подначиваний. Я мерно глотала мед под внимательные взгляды, а когда пустая кружка перевернулась на стол, по толпе прокатился шепот. Бишоп, не сводя с меня желтых глаз, вытащил зубами следующую пробку. Правила просты, как два пальца об асфальт: тот, кто не сможет допить мед или прольет его — неудачник. Да еще и с будущим похмельем. Вообще-то на следующее утро страдают оба, но один хотя бы останется при деньгах, и это буду я.

На третий круг страсти начали накаляться. Я еще закусила, выпила половину кружки и тут-то осознала свой просчет: крепость меда недостаточная, чтобы свалить меня с ног, а вот объем в желудке заполнился быстро. Последние глотки дались не особенно легко (заталкивала через силу), но привыкшему мало есть рейнджеру было не легче — кадык с каждым глотком ходил все медленнее.

— Так… — я отодвинулась от стола, когда Бишоп перевернул свою кружку, — надо бы сходить за угол — проверить коней.

— Только оторви задницу от стула, и я выиграл, — припечатал рейнджер.

Делать нечего, надо пить дальше. Я придвинулась обратно и нехотя взяла следующую бутылку, Бишоп на другом конце стола криво усмехался. Четвертый круг. Налив меда в кружку, я глубоко вздохнула. Медленно, боясь расплескать, начала заливать в себя ставшее безвкусным пойло, а рейнджер смотрел взглядом победителя и наверняка уже мысленно подсчитывал выигрыш. Бишоп знал, что я не выдержу пятый круг, и когда он опустошит свою кружку, то мне конец.

Подошла его очередь пить. Народ замер, затаил дыхание; кто-то начал говорить, но на него быстро шикнули. Даже мухи на кухне Векела стихли и следили за руками Бишопа. Сейчас все решится: или рейнджер, или я. Один глоток, второй… Святые нейроны, куда в тебя столько лезет?! Я уже хотела попрощаться со своими деньгами, но тут мне на плечи легли две тяжелые ладони:

— Не волнуйся, детка. Сейчас мы его дожмем… — краем глаза заметила мелькнувшую рыжую шевелюру. Что Бриньольф задумал?

Рейнджер пил, не сводя с нас пристального взгляда, а я вдруг почувствовала, как ловкие пальцы опытного вора легко пробежались по моей щеке, едва коснулись уха, заправляя выбившуюся прядь, а горячее дыхание защекотало чувствительную кожу на шее. Я дернулась от неожиданности, но тихий шепот на ухо пообещал, что все в порядке, и я блаженно растеклась на стуле. Эк, меня развезло-то с непривычки…

На другом конце стола Бишоп вдруг яростно закашлялся, отчего мед пошел носом. Рейнджер принялся колотить себя в грудь, из пальцев выскользнула кружка, пустая лишь на половину, и мед золотой пеной разлился по столу… Я подскочила на месте, не в силах поверить в свою победу — Бишоп не смог допить!

— И-и-и, Питикака вырывается вперед!

Сзади меня стиснули в медвежьи объятия:

— Ты выиграла, детка! Ты выиграла нам… Делвин? — не разжимая рук, Бриньольф обратился к рефери.

Старый вор быстро и умело пересчитал банк и отсыпал Бриньольфу его выигрыш.

— Четыреста септимов.

Со всех сторон обрушился шквал голосов: все спорили друг с другом, законен ли выигрыш? Бишоп по-прежнему сидел за столом, скрестив руки и испепеляя нас с Бриньольфом взглядом, и я уже собиралась начать злорадствовать, как передо мной нарисовалась Векс.

— Брин, тебе не кажется, что ты сжульничал?

— Я? — искренне удивился вор, — я просто поддержал своего игрока, Векс.

Воровка разразилась проклятиями, но по правилам все было честно.

— Не злись, дорогая, просто мы с Пит — отличная команда, — последнее было адресовано скорее Бишопу. — Верно я говорю, детка? — Мне на талию легла рука Брина.

— А то! Давай пять, — я протянула ладонь.

— Да я дам тебе даже двести… — Бриньольф полез за выигрышем.

Я покачала головой:

— Да не деньги! Хотя… Нет, давай деньги.

Пока Бриньольф отсчитывал мою долю, я освободилась из объятий и умчалась в нужник привязывать коней. Коней требовалось привязать давным давно…

Когда вернулась, народ продолжал начатую нами пьянку, Брин перерекался с Векс по поводу моего сомнительного выигрыша, а я поискала глазами Бишопа. Его нигде не было. Так дело не пойдет, надо найти рейнджера. Во-первых, из-за моих денег, которые он мне проспорил; во-вторых, из-за… не знаю… хочется увидеть его побежденную физиономию. Его наглую, ставшую привычной физиономию. Хотелось выслушать пару пошлостей, ответить остротой, может потолкать его локтем, будто в шутку. Я помню, как мы возились в телеге, а он пытался отобрать у меня лютню…

При одном только воспоминании в животе возникало странное чувство, какое бывает, когда стоишь на высоте и смотришь вниз. Ноги ватные, в груди будто комок, и так страшно, волнительно, а на ухо будто кто-то так и шепчет: «шагни… шагни…». Помню, я так себя чувствовала, когда после трех лет исследований наконец-то нашла нужный катализатор для нейролептика, позволяющего создать искусственную смерть и погрузить сознание в виртуал. Ничего романтичнее до того момента я не испытывала, и вот опять… Смотрю на вонючего после недельного похода рейнджера, и хочется объятий там всяких… Борща сварить, постель постелить… А у меня, вообще-то, докторская степень, научные труды и БАС… Надо как-то выбросить эту дурость из головы. Поняла! Надо найти Бишопа, переспать с ним и угомониться. Клин клином вышибают, верно? Закрою гештальт и домой. Только как женщины вообще такие вещи проворачивают? Сами соблазняют как-то? Или дают себя соблазнить? Нет, у меня, конечно, был Петя — друг детства — еще там, дома, но то было скорее из научного любопытства. Эксперимент оказался довольно неловким. Здесь был Бриньольф, но я была под