Экземпляр номер тринадцать - Мира-Мария Куприянова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Так и сказал: «моим Деймоном». Причем так трогательно, с такой затаенной гордостью и болью, что я… почему-то и прямо сразу на все согласилась.
Как все это ему удалось — понятия не имею! Даже я, опытная Темная интригантка, лишь к вечеру осознала, чего и как успела понарассказать, наобещать и выслушать!
В общем, родственные связи с моим гадким инквизитором были, можно сказать, и на лицо и на все остальные части тела и мозга!
«Моим!» — неожиданно мысленно подавилась я собственными словами — «Каким, Тьма великая, моим?!» И едва не застонала, затоптанная толпой в миг появившихся мурашек, которые пробежались от разом загоревшихся ушей прямо к низу живота, где и придавили горячим комком подыхающих в муках неразделённых чувств бабочек.
Все чаще и чаще я ловила себя на мысли, что готова растерзать и саму Верховную ведьму и многострадальную кашу Матильду за то, что в свое время не дали мне перейти к практике. Если бы не тот злополучный скрип… Возможно, сейчас я была бы куда как более благодушна. Меня бы не рвал на части ведьмовской азарт. Не выводило бы из себя синдромом «винограда», который никак не могла достать одна лисица. И не бросало бы из бессонницы в омуты эротических сновидений. Гадская Темная сущность! Да ни одна Темная не смогла бы спокойно сидеть рядом с тем, кого не удалось заполучить! И будь я ну хоть вот чуть-чуть смелее и нахальнее… А так меня упрямо держало в руках полученное в детстве строгое мамино воспитание. И тут же рвало на части природной ведьмовской сутью. В общем, конец был неизбежен, приют умалишенных все реальнее, а участь несчастного инквизитора все очевиднее.
Аккуратно, из-под ресниц я бросила быстрый взгляд на напряженную фигуру своей будущей сексуальной жертвы, непоколебимым изваянием застывшей рядом со мной.
« Сидит, наивный» — гаденько подумала я — «И не подозревает, что я уже твердо решила сделать вид, что успела в хлам сегодня напиться, как только вернемся с этого дебильного ужина и все вывернуть так, чтобы он меня подло соблазнил. Да! Потому как я потом обязательно должна иметь повод для давления. Он будет весь виноватый, воспользовавшийся ситуацией. А я вся такая несчастная и как бы тоже жертва. »
Ведьмовской темной сути план нравился. А вот лично мне…
Я поджала губы и снова украдкой посмотрела на инквизитора.
Вир Мигре напряженно всматривался в окно, всем своим видом демонстрируя крайнее пренебрежение к скользящему перед ним пасторальному ночному пейзажу. По всему было видно, что этот треклятый ужин был нужен ему не более, чем мне. Но, отчего-то, на визите к очередным соседям он настаивал с не меньшим энтузиазмом, чем с визитами на те, что мы уже успели посетить ранее. Зачем ему это было необходимо, я так и не поняла. Но маг упорно вращался в провинциальном обществе и усиленно вращал в нем меня, тщательно следя, чтобы каждая собака абсолютно точно осознала, что мы вместе и нас связывают совершенно определенные узы. Собаки ( тьфу ты! То есть соседи!) кивали и осознавали. Я терпела и всем улыбалась. А инквизитор… казалось, все больше и больше мрачнел. Если в первые дни, вынудив меня принять его галантное приглашение погостить в его родовом замке, он еще был достаточно весел, то чем больше дней мы проводили в его доме, тем меньше он походил на того уверенного в себе, немного язвительного и непоколебимого Дознавателя, с которым я встретилась в столице.
Казалось, какие-то его тайные планы трещат по швам и оттого он становится все напряженнее и холоднее. С одной стороны, придраться мне было решительно не к чему. Деймон был галантен, вежлив и внимателен ко мне. Внешне, мы и вовсе смотрелись как идеальная семейная пара. Но вот стоило нам остаться наедине… Признаться, выбираясь в эту глушь, я была на сто процентов уверенна, что утащив меня подальше от вездесущих глаз Гретты, маг не преминет воспользоваться ситуацией и утроит свои попытки по моему соблазнению. Что я, в принципе, готова была ему позволить. Однако на деле оказалось все несколько иначе. Это именно мне теперь приходилось раз за разом изобретать ситуации, когда ему пришлось бы прижимать меня в танце чуть ближе, чем было принято ( «Ах! Кажется я подвихнула ногу!»), уединиться в ночном саду ( «Ах! Тут так душно! Не проводите ли меня на свежий воздух?») и даже заглянуть в мою спальню после полуночи («Ах! Мне кажется, там кто-то есть! Я так испугалась!») — благо, что спальни нам, как супругам, выделили смежные. Но, увы! Ни мои тонкие намеки, ни гениальные актерские потуги результатов не приносили! Вир приходил, поддерживал, выгуливал, осматривал пустые шкафы и… напрочь игнорировал мои томные вздохи, полуспущенные корсажи и откровенно прозрачные сорочки. Ноль! Казалось даже, что мужчина и вовсе потерял ко мне всякий интерес, как к женщине! А это, знаете ли, было во-первых обидно. А, во-вторых, настолько распалило пресловутый ведьмовской инстинкт сделать наперекор, что я уже всерьез опасалась, что однажды ночью не справлюсь с этими самыми инстинктами и обнаружу себя устанавливающей медвежий капкан под дверьми добычи. С мешком наготове и двумя литрами возбуждающего чресла элексира под мышкой. От подобной перспективы было слегка не по себе. Но экземпляр просто сам напрашивался! Думать надо! Нафига так распалять Темную ведьму? Ну увидел, что девочке надо — дай ей сам. Дешевле же обойдется! Так нет же! Бегает тут от меня, как мышь от лисицы. А как говорила моя бабуля? Правильно! «Не бегай от ведьмы — умрешь уставшим». Как-то так…
«Нет, надо как можно
