Чёрная полоса - Алексей Абвов

— Генрих, морда жидовская, ты ли это? — Перестав играть в гляделки, первым проявил активность, подавая руку для рукопожатия.

— Не Генрих, а Абрам… русская чумазая обезьяна, — ответил он своим скрипучим голосом и крепко пожал мою руку.

— Я тоже теперь Алексом зовусь, Абрам, — выделил голосом его новое имя. — Будем снова знакомы, раз такое дело. В дом пустишь или предложишь тут постоять, дабы у тебя сахару к чаю больше осталось? — Подколол его по старой памяти, припоминая кое–что из нашего совместного общения по работе.

— Хм, Алекс, — моё новое имя тоже не обошлось без явного ехидного подчёркивания, — заходи раз пришел, специально сахару тебе целую чашку насыплю, что бы у тебя внутри всё слиплось. Заодно расскажешь как ты тут очутился. Вот кого–кого, а тебя я тут точно не ожидал увидеть. Ты же совсем нормальным мирным мужиком был, а теперь стал вообще не пойми кто. Смотри–ка даже с кобурой на поясе, небось в Патруле работаешь, орденское жалование проедаешь? — Изобразил он своё фирменное удивление пополам с хитрым ехидством.

— Нет, не работаю, а так, иногда подрабатываю… — немного смутившись, начал оправдываться, входя в дом, следуя за Абрамом. — Недавно оказал им услуги по своему профилю и умению. Электронные системы управления безопасностью ломал после городских беспорядков, вот теперь могу официально носить не опечатанное оружие в городе вроде как в награду за особые заслуги.

— Значит это ты защиту тюрьмы Кипроноса распотрошил? — Вот теперь удивление на его лице самое настоящее.

— Кого–кого? — Далеко не сразу понял о ком он говорит.

— Кипроноса, — пояснил он. — Был тут в городе один, хм, деятель, что б ему в аду сковородку погорячее черти под зад положили и масла погуще налили. Его люди заложников держали. За долги там и просто так, если у кого–то что–то хорошее есть и он этим добровольно делиться не желает. Сын у меня, дурень великовозрастный, у него сидел, как оказалось. Всё пытался меня уесть, больше меня денег для семьи заработать, в долги к этим уродам влез, нет бы у своих людей спросить, к мафиози подался, а после и вовсе пропал. Я его уже мёртвым посчитал, все нервы себе перепортил, а недавно он совсем исхудавший с трясущимися руками домой вернулся и всё рассказал, где был и что потом произошло. Вчера у своих знакомых в Патруле случайно расспросил подробности того дела, вот и знаю теперь кое–что. Значит, тюрьма — это твоя работа.

— Моя, не скрою, — отпираться не имело смысла. — Только вот об этом Кипроносе только что от тебя узнал. Тогда я там вообще надолго не задержался, сделал дело и ушел, сильно противно было там находиться. На мозги давило, короче.

— Хорошо понимаю тебя, — вздохнул старый Генрих—Абрам, — ладно, пойдём на кухню, сейчас заварю чаю, а ты сначала рассказывай, зачем ко мне пришел, дело вперёд, после за жизнь потреплемся.

Мы поднялись по скрипучей лестнице на второй этаж относительно небольшого кирпичного дома, прошли по короткому коридору пару дверей и оказались в очень уютной просторной кухне. Абрам включил электрический чайник и через пару–тройку минут, разлил кипяток по чашкам. Сахару он действительно в этот раз не пожалел, поставив передо мной изящную стеклянную сахарницу явно ручной работы и блюдце с нарезанным дольками лимоном. Отхлебнув пару маленьких глотков обжигающего напитка, я решил перейти к делу.

— Твоя работа? — Достал из кармана коробочку с браслетом, протянул её Абраму.

Тот сначала сильно напрягся, внимательно смотря на меня, потом вздохнул и посмотрел куда–то в сторону, думая о чём–то своём. И эти мысли явно не доставляли ему особого удовольствия, скорее — пугали.

— Моя, — ответил он через некоторое время, и поднял свой острый и сильно недоверчивый взгляд на меня. — Только не говори мне, что ты его просто купил. Или же ты действительно на Орден работаешь?

— Не работаю, расслабься, Абрам, — постарался передать голосом свой дружеский настрой. — И скажу что действительно этот браслет только что купил. Меня к тебе вообще–то некто Алиса из «Женского Магазина» послала, если ты знаешь кто это такая, даже визитку с твоим адресом дала, — достал из кармана визитку и положил её перед Абрамом, всё ещё недобро смотревшим в мою сторону.

— Знаю эту Алису… — старый еврей сначала немного успокоился, взял в руки совою визитку, повертел её и положил на стол, снова заглянув мне в глаза с явным недоверием. — Но что–то мне совсем не верится, чтобы она тебе могла так просто взять и продать подарок от своего жениха, который тот у меня специально заказывал для неё. Я ведь всегда знаю для кого что делаю, — похоже моя версия событий не прошла даже поверхностной критической оценки.

— Поссорились они, и этот самый «жених» заставил её выставить данный браслет на комиссию в магазине. Чтобы так своеобразно отомстить ей, — мне ничего не оставалось как продолжать гнуть свою линию, рассказывая правду.

— Вот же гадёныш! — Абрам стукнул кулаком по столу, за которым мы сидели, так, что подпрыгнули стоящие на нём чашки. — А выглядел очень респектабельным молодым человеком из хорошей, уважаемой в городе семьи. Тебе, Алекс, я сейчас поверю скорее по старой памяти, но извини, всё равно спрошу Алису, ты так и знай если что.

— Если честно, она просила меня никому не говорить о том, что она рассказала, — ответил глупо улыбаясь. — У меня–то проблем с того точно не ожидается, но как–то нехорошо получится…

— Ладно, я, в отличие от тебя, грубого и неотёсанного мужлана, знаю очень грамотные подходы к молодым девушкам, хе–хе, они мне всё рассказывают и ни на что не обижаются, — Абрам расплылся в улыбке. — Так что не так, по–твоему, с этим браслетом? — Его тон мгновенно посерьёзнел.

— С ним всё так… — поспешил уверить его в отсутствии претензий. — Если не сказать того, что он меня сильно удивил когда я его впервые увидел. Просто он не совсем подходит для той женщины, которой я хочу сделать подарок. Вот и пришел к тебе, узнать, нет ли у тебя случайно чего–либо более подходящего.

— Для кого–либо другого точно не нашлось бы, — Абрам снова повеселел. — Я сейчас работаю только по предварительным заказам, и то не каждый принимаю, но для тебя что–то обязательно найдётся. Из того, что делал, можно сказать — исключительно для себя. У тебя как с деньгами, кстати? — Его знакомый оценивающий прищур стал вдруг особенно хитрым.

— Три цены, как обычно, заломишь? — Сердито фыркнул в ответ. — Как всегда для лучших друзей по старой памяти.

Если честно, водилась раньше за Генрихом, ставшим здесь Абрамом, такая слабость. В бытность нашей совместной работы заказывал ему пару сложных линз и зеркало. Захватила тогда идея сделать телескоп по своим расчётам, кстати, хорошо получился. Так вот, он с меня тогда двадцать литров жидкой валюты стряс. Если бы мне не хотелось получить максимально возможное качество, обратился к кому–либо другому, желающих подхалтурить всегда хватало среди заводских мастеров. Но выбора у меня особо не было, пришлось просить Генриха, хотя и знал, что дёшево не отделаюсь, впрочем, спирт у меня всё равно халявный, мне его для обслуживания электроники станков много выдавали. Я эту протирочную жидкость не пил, как некоторые, вот и имел свои запасы. Сам же мастер всегда отличался особой прижимистостью, даже когда ему реально от кого–либо другого было что–то нужно. Одним словом — настоящий классический еврей, хотя запросто ел свинину и работал по субботам, если ему обещали хорошо заплатить.