Архангельские былины и исторические песни, собранные А. Д. Григорьевым. Том 3 - Александр Дмитриевич Григорьев

Архангельские былины и исторические песни,

собранные А. Д. Григорьевым

в 1899—1901 гг.

с напевами, записанными посредством фонографа

Том III

Часть IV: МЕЗЕНЬ

ЧАСТЬ IV

МЕЗЕНСКИЕ БЫЛИНЫ (СТАРИНЫ) И ИСТОРИЧЕСКИЕ ПЕСНИ

ОТ СОБИРАТЕЛЯ

В третий том «Архангельских былин и исторических песен» входят старины, записанные мною по реке Мезени в третью мою поездку (в 1901 году). Описание последней находится во втором томе, который содержит 92 старины, записанные мною в то же лето по реке Кулою. <...> В числе приложений к третьему тому находятся: 1) ноты записанных посредством фонографа напевов почти половины мезенских старин, 2) алфавитный список мезенских старин, 3) алфавитный список мезенских старин, записанных с напевами, и 4) обзор 109 вариантов мезенских старин. Кроме того, к этому тому приложена необходимая при исследовании редакций старин карта крайнего Севера Европейской России, составленная мною на основании сборников Киреевского, Рыбникова, Гильфердинга, Истомина, Тихонравова и Миллера, Маркова, Ончукова и моего. Ей предшествует алфавитный указатель упоминаемых в этих сборниках и отмеченных на карте географических названий. <О карте см. пояснение в I томе на Ред.>

Печатание третьего тома, начатое в 1904-м году, продолжалось целых шесть лет. Причина такой медленности лежит в условиях работы Академической типографии, но некоторая вина в промедлении падает и на меня, особенно ввиду моей двухлетней заграничной научной командировки.

Желая сделать собранные мною старины доступными для ученого исследования еще до выхода их в свет, я сообщал их тексты ученым, чем и объясняются ссылки последних в своих работах на номера неизданных еще тогда старин.

Второй том предполагалось печатать в другой типографии одновременно с третьим и закончить печатанием раньше третьего, но <...> третий том выходит ранее второго. Это заставило меня приложить готовую еще в 1904 году карту не ко второму, а к третьему тому. <...>

В заключение считаю своим непременным долгом выразить искреннюю признательность Отделению русского языка и словесности Императорской Академии Наук, принявшему издание моего сборника на свой счет, академику А. А. Шахматову, содействующему выходу этого издания, и академику Ф. Е. Коршу, принимавшему участие в проверке переложенных на ноты напевов и третьего тома. Я сердечно благодарен И. М. Тарабрину, помогавшему мне в просмотре второй корректуры, и моей жене, помогавшей мне в проверке первой корректуры, а также священнику села Оксина Печорского уезда Архангельской губ. о. Вас. Тюрнину, оказавшему мне содействие при составлении карты селений Печорского бассейна.

Александр Григорьев

Москва. Декабрь 1909 года.

Лампожня

Ла́мпожня — большая деревня Дорогорской волости, лежит на большом низменном острове р. Мезе́ни, в 18 ½ верстах выше г. Мезени, в 4 верстах от деревни Николо-Закурской, стоящей при летнем тракте. Через Ла́мпожню проходит зимний тракт из г. Мезе́ни в г. Пи́негу; в ней есть училище министерства народного просвещения и церковь.

Табуев Егор Семенович

Егор Семенович Табу́ев — крестьянин дер. Лампожни, 75 лет, по ремеслу швец, любит выпить. Он женат и имеет взрослого сына. Раньше он ходил на Кеды и другие промыслы. Когда я был у него, он был болен <...> и поэтому не выходил из дому и пел мне с большим трудом, хотя и желал петь. Он пропел мне старину «Отъезд Добрыни и неудавшаяся женитьба Алеши Поповича». Так как он позабыл старину, то стал петь ее, как следует, не сразу: сначала он мне пропел было конец старины, начиная с прихода калики к матери Добрыни, но потом, после того, как я указал на ненормальность этого, он стал мне петь с начала. Кроме того, он умеет рассказывать про Ставра Годиновича, Франца Левициана и о том, как отвозили дани Батею Батеевичу, о чем слыхал у Прони (Прокопия Шуваева из дер. Нижи). Однажды, по его словам, на Кедах, когда делать было нечего, в одной избушке пристали к Проне, чтобы он спел какую-нибудь старину, но он обещал пропеть ее только в том случае, если Егор Табуев расскажет ему про Франца Левициана. Егор Табуев жил в другой избушке. Пошли за ним и позвали его в свою избу, ничего не говоря о цели зова. Когда он вошел в избу, с него сняли сапоги и заставили рассказывать про Франца Левициана. Делать было нечего. Он рассказал. Тогда Проня пропел про Батея Батеевича.

305. Отъезд Добрыни и неудавшаяся женитьба Алеши Поповича

Добрынюшка да он Микитиць млад

А пришол-де Добрынюшка к своей матушки:

«Ах, ты матушка моя Офимья Олександровна!

А нащо миня, матушка, ты спородила?

5. Спородила бы меня, матушка, дак серым камешком,

Отнёсла бы меня да во синё море, —

Я лёжал бы там веки да все превечныя».

А и стал прощшацьсе с молодой женой:

«Да прости-тко ты меня, Настасья Викулисьня!

10. А дожыдай-ко меня церес двенаццэть лет,

А подожди ишше лето да ты трынадцыто, —

Хош замуш тогда поди да хоть вдовой сиди.

Не ходи только за Олёшу да за Поповиця,

За просмешника не ходи да ёго бабьёго!»

15. Но прошло-де веть времечько двенаццэть лет,

Да тринаццатой год да он прошол веть тут.

(А Добрынюшка Микитиць млад

Да не видели, как стремена ступил.

Уехал Добрыня во чисто полё!..)

20. А-й ездил во чисто(м) поли Олёшенька Поповиць млад,

А пропустил таку славушку нехорошую,

Що Добрыню видел: под кустиком убит лёжыт.

И прышла ета вестоцъка нерадосьня,

И прышла она к Офимьи да Олёксандровны,

25. К Добрыниной да родной матушки.

А ис Киева женихи да вот приехали,

А Владимер стольнекиефский он веть сватовщиком.

Розговарили Офимью да Олександровну:

«А тепере Добрыни вот жывого нет, —

30. А спусти-ко Настасьюшку: взамуш пойдет

За того же за Олёшу за Поповиця!»

Она здумала Настасьюшка Викулисьня:

«Просидела я типеря да вот тринаццать лет, —

А тяжоло мне коротать будёт веки долгия».

35. И приехала калика перехожая,

А к Добрыниной приехала родной матушки:

«Я веть видел, Добрынина родна матушка,

Я стоял долго с Добрынюшкой Микитицём:

Он жывой веть — да он жывёхонёк!»

40. А