Архангельские былины и исторические песни, собранные А. Д. Григорьевым. Том 3 - Александр Дмитриевич Григорьев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Говорыт-то Добрыня таковы слова:
«Уш ты солнышко Владимер стольнекиефской!
А-й Вы позвольте-ко мне-ка слово сказать, —
Не позвольте меня за слово сказнить,
65. За слово меня сказнить, скоро повесити!»
Говорыт-то Владимер таковы слова:
«Говоры-ко ты, Добрынюшка, тибе що надобно».
А говорыт-то Добрыня таковы слова:
«Уш ты солнышко Владимер стольнекиефской!
70. Как не в да́лечем, дале́чем во чисто́м поли,
А во той во сторонушки во западной
Ишше есь у тибя там посидельщицёк,
Ишше есь у тибя там потюремшшицёк, —
А сидит во глубоком темном подгребе
75. За тема за дверями за железныма
И за тема же за замками за задвижныма;
А кабы на имя Дунай сын Ивановиць.
А и скажут, Дунай много земель прошол,
А и скажут, Дунай во многих городах бывал,
80. А и скажут, Дунай ю многих королей жывал,
А и скажут, Дунай много людей видал:
А не знаёт ле он тебе супружницы,
А не знаёт ле он тебе полюбовницы?»
А ешше ети речи Владимеру при/любилисе;
85. А говорыт-то Владимер таковы слова:
«Уш ты ой еси, Добрынюшка Микитиц млад!
Ты бери-ко-се золоты ключи,
Ты поди-ко-се на конюшын двор,
Ты бери-выбирай сибе коня доброго,
90. Поежжай-ко-се ты во чисто полё
И во ту во сторонушку во западну,
Отпирай-отмыкай ты глубок подгрёп,
Ты зови-ко-се Дунаюшка на почесьён пир —
Хлеба-соли-де исть, вина с мёдом пить!»
95. А ишша тут-то Добрынюшка не ослышылсэ.
Ишша брал-де Добрыня златы ключи,
Пошол-де Добрыня на конюшын двор,
Он брал-де коня себе доброго,
Он поехал Добрыня во чисто полё,
100. Он во ту во сторонушку во западну.
Доежжал тут Добрыня до темного подгреба,
Отмыкал-отпирал двери железныя:
«А ус<ж> ты здрастуй, Дунаюшко сын Ивановичь!
Ишше Бог тибя, Дунаюшко, помиловал,
105. Государь тибя, Дунаюшко, пожаловал:
А зовёт князь Владимер на почесьён пир!»
А выходил тут Дунай ис темного подгреба,
Выходил тут Дунаюшко на белой свет.
А садилисе ребятушка на одного коня,
110. А приехали ребятушка ф стольне-Киеф-град,
Заежжали ко князю на шырокой двор,
Заходили ко князю на красно́ крыльцо.
А идёт тут Дунаюшко на красно крыльцо
А заходил во грыдню княженевскую;
115. Он ступаёт во грыдьню ногой правою,
Он и крест-от кладёт по-писаному,
А он поклон-от ведёт по-учоному
А он на фсе на четыре кругом стороны —
Он князю Владимеру челом-де бьёт,
120. Он челом-де бьёт, ниско кланеецьсэ.
Говорит-то Владимер таковы слова:
«Приходи-ко-се, Дунаюшко, на почесьён пир;
Ишше Бог тибя, Дунаюшко, помиловал,
Государь тибя, Дунаюшко, пожаловал:
125. Ишше перво те местицько подли кнезя,
А и фтороё место супротиф кнезя,
А и третьё местицько — куды сам седёш!»
А садилсэ Дунаюшко подли кнезя.
Подносили Дунаюшку чару зелена вина,
130. Не малу, не велику — полтора ведра.
А прымаицьсэ за чяру Дунайко единой рукой,
Выпиваёт он чярочку к едину духу.
А подносили Дунаюшку чяру по фторой-де рас<з>.
А он прималса за чярочку единой рукой,
135. Выпивал-де он чяру к едину духу.
Подносили-де чярочьку по третей рас<з>.
Выпивал Дунай чярочьку к едину духу,
А да и стал тут Дунаюшко поговарывать:
«А ишше первой-то цярой я окатил серьцё,
140. Ишше фторой-то цярой я звеселил серцо,
Ишше третьей-то чярой я опохмелилсэ!»
Говорыт княсь Владимер таковы слова:
«Уш ты тихие Дунай сын Ивановиць!
Да и скажут, Дунай, ты много земель прошол,
145. Да и скажут, Дунай, ты во многих городах бывал,
А да и скажут, Дунай, ю многих королей жывал,
Да и скажут, Дунай, ты много людей видал.
А не знаеш ле ты где мне супружницы,
А не знаеш ле ты мне-ка полюбовницы:
150. А статным-де статна была, умом сверсна,
А умом-де сверсна была, полного возроста,
А лицём-де бела — быф как белой снег,
У ей ясны-ти очи — как у сокола,
У ей черны-ти брови — как два соболя,
155. А ресницьки у ей были — у сиза бобра,
А походоцька была штобы по<а>винная,
Тиха-смирная рець была лебеди́нная, —
Ишше можно бы назвать кого кнегиною,
Ишше можно бы кому было покорятисе,
160. А ишше было бы кому поклонятисе?..»
Говорыт тут Дунай сын Ивановичь:
«А ишше есь у короля ляховинского,
Ишше есь дочь Опраксия королевисьня;
А лицём она бела — быф как белой снег,
165. А умом-де сверсна, полного возроста,
А у ей ясны очи — как у сокола,
Ишше черные брови — как два соболя,
И ресницьки у ей — у сиза бобра».
А ишше эти же речи Владимеру прилюбилисе;
170. Говорыт-то Владимер таковы слова:
«Уш ты тихие Дунай сын Ивановиць!
Силы-армие бери, тибе сколько надобно,
Золотой казны бери, тибе сколько надобно, —
Поежжай-ко-сь ко городу ко Ляхову
175. Ко тому королю ко ляховинскому,
Доставай-ко кнегинушку Опраксию!»
А говорыт тут Дунай сын Ивановиць:
«Уш ты солнышко Владимер стольнекиефской!
А не надобно твоя мне-ка золота казна,
180. И не надо твоя сила-армея!
Только дай мне два брателка названыех:
Мне стары казака Илью Муромца,
Во-фторых-де Добрынюшку Мекитица!»
А тут седлали-уздали коней добрыех:
185. И накладывали уздиценьки тесмянныя,
И накладывали седёлышка черкальские,
А вязали потпруги шолку белого,
Ишше белого шолку шамахинского,
А тринаццату потпругу церес хребетну кость:
190. «Нам не ради басы — ради крепости,
А нам ради опору богатырьского,
А ради поески молодецкое!»
Только видели молоццэй, — на коня ско́чили́,
А не видели поески богатырьское.
195. Только видели: ф поли курева стоит.
Они здраво-де едут реки быстрыя —
А доехали до города до Ляхова.
А говорыт тут Дунай сын Ивановичь:
200. «Уш вы
