Квантовая формула любви. Как силой сознания сохранить жизнь - Грегг Брейден

Линн Лаубер, Грегг Брейден

Квантовая формула любви. Как силой сознания сохранить жизнь

Gregg Braden and Lynn Lauber

Entanglement

Copyright © 2012 by Gregg Braden

Originally published in 2012 by Hay House Inc. USA

Tune into Hay House broadcasting at: www.hayhouseradio.com

© Кудрявцева Е. К., перевод на русский язык, 2012

© Терещенко В.Л., художественное оформление, 2012

Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.

© Электронная версия книги подготовлена компанией ЛитРес (www.litres.ru)

Данная книга – это художественное произведение. Все персонажи, имена, названия мест и события являются вымышленными. Любое совпадение с реальными событиями, местами либо с реальными людьми, ныне живыми или уже усопшими, совершенно случайно

Глава I

Наука не способна окончательно раскрыть тайну природы.

И это потому, что при последнем анализе выясняется, что мы сами – часть этой тайны.

Макс Планк

Уборщик, насвистывая, орудовал старомодной веревочной шваброй и, толкая ее перед собой, продвигался по тихому холлу местной общеобразовательной школы, ранее общинного колледжа. Это был стройный мужчина лет за 60, родом с запада Ямайки, где было нелегко трудоустроиться. Поэтому, в отличие от очень многих остальных членов своей семьи, он был чрезвычайно рад стабильной работе. Во время уборки он мечтал о Голубых горах в туманной дымке, рядом с которыми родился.

За окном – Сан-Франциско и еще один цветущий апрель – безоблачный, теплый, утопающий в молодой зелени. Вахтер миновал административные помещения, откуда раздавалось тихое, озабоченное клацанье компьютерных клавиш; затем прошел через пустой вестибюль с длинными рядами шкафов с застекленными витринами, где были выставлены многочисленные школьные трофеи, которые ученики завоевали за 50 лет существования учебного заведения. Больше всего было футбольных и баскетбольных наград. В остальных витринах были выставлены фотографии учащихся и факультета, которого уже не было. Там висели снимки, начиная от сделанных на «Кодаке» в 60-е годы ярких моментальных фото крашеных блондинок, одетых в красную форму группы поддержки, с волосами желтоватого оттенка и розовыми губами, и до цифровых фотографий, напечатанных на бумаге с прожилками. Казалось, что здесь, в этих витринах, были представлены все стили второй половины столетия – западный стиль кантри, хиппи, панк-рок, стиль го́тов и множество промежуточных вариантов.

Из сотен выставленных в стеклянных витринах снимков отчетливо выделялось несколько лиц. У одной из выпускниц 1969 года была такая огромная прическа в стиле афро, что она не помещалась в рамку. А юный блондин из 70-х был один в один точная копия Джона Денвера [1] с остриженной полукругом копной волос и очками, как у бабульки. С более позднего фото смотрел молодой человек со свежим цветом красивого и чувственного лица, выпирающими скулами, с пирсингом в носу; длинные пряди его кудрявых волос были заправлены за уши. Рядом висел снимок с изображением того же лица, но с более напряженным выражением, а юноша был уже без пирсинга, и стрижка короче. Перед этими фотографиями останавливался не один посетитель, подолгу разглядывая обоих молодых людей – единственных однояйцевых близнецов в выпускном классе 2005 года.

Продолжая работать, уборщик прошел мимо кабинетов естественных наук на втором этаже. В первом «динозавр» от учителей мистер Хэдли – обладатель очков в черной оправе с толстыми стеклами и монотонного голоса – усыплял очередной класс рассказами об эпохе плейстоцена. Большинство учеников дремали, положив руки и головы на парты, другие держали мобильники на коленях и втихаря посылали СМС-сообщения.

В следующей классной комнате молодая новенькая учительница, подтянутая южанка лет двадцати с небольшим, пыталась унять шумных старшеклассников, объясняя им особенности перекрестного опыления. На доске были вывешены схемы с изображением тычинки и пестика, но на них никто не обращал внимания. Несколько сидевших у двери учеников поглощали завтраки из закусочных быстрого питания. Один поливал сиропом блинчики, сложенные друг на друга в пенопластовом контейнере. Непрерывно жужжали и трезвонили мобильники.

А в последнем кабинете все было иначе. Казалось, что здесь остановилось время. В углу в горелке Бунзена подрагивало пламя. На стене висело детальное изображение строения атома. А на потолке красовалась схема Солнечной системы. На классной доске была написана длинная, очень сложная формула. И единственное, что связывало обстановку кабинета с современностью, были поставленные в ряд у стены компьютеры, которыми сегодня никто не пользовался.

Вместо этого с десяток учеников разных форм и размеров увлеченно внимали своему учителю Питеру Келлеру, сорокадвухлетнему мужчине с взъерошенными волосами цвета соли с перцем, светлыми зелено-голубыми глазами, в белой рубашке от вечернего костюма с засученными рукавами. Выглядел он несколько помятым и усталым, но от этого не казался менее энергичным. Его манеру поведения отличали живость и грациозность, словно у актера, он будто светился изнутри пламенным светом страсти.

Ученики Келлера внимательно слушали его, пока он отмерял две унции воды и наливал ее в пустую банку из-под содовой. Установив банку в держателе, он аккуратно поднес ее к зажженной горелке Бунзена.

Из года в год его вводный курс по физике пользовался среди учеников неизменной популярностью, составлялись даже списки желающих попасть на него в случае, если кто-то отсеется. Но такое случалось крайне редко. У Келлера была репутация преподавателя, способного пробудить у слушателей живой интерес и привить им уважение к науке. Возможно, из-за этого многие учащиеся подолгу втайне были увлечены им, хотя он едва замечал и никогда не поощрял своих поклонников. На самом деле вне классной аудитории Келлер был тихим, застенчивым и несколько загадочным человеком.

Стоя за лабораторным столом, он повернулся к ученикам:

– Позвольте задать вам вопрос. Почему брошенный в воду человек держится на плаву, а брошенная книга тонет?

Здоровяк по имени Эдди Кампос со стрижкой «ирокез», который был чем-то вроде классного клоуна, ответил хрипловатым голосом:

– Я не держусь на плаву. Я однажды попробовал плавать. Точно говорю. Я плаваю как топор.

Присутствующие засмеялись.

– Мистер Кампос, давайте я сформулирую это так: почему все, кроме вас, держатся на плаву, а книга тонет?

– Тупо в плотности все дело, – ответил Эдди.

– Спасибо. Судя по всему, вы не такой уж и тупой. Так что не совсем ясно, почему вы, как тупой топор, идете ко дну.

Ученики снова захихикали. В аудитории царила атмосфера искренности и взаимопонимания.

Эдди уточнил:

– А вот плотность, это благодаря ей всякие там коктейли делятся на слои?

– Да. Но, к сожалению, многослойные коктейли не входят в экзаменационные билеты. Может, кому-то в голову еще пришли вопросы, пока мы ждем?

Руку поднял хрупкий зеленоглазый юноша в свитере с капюшоном.

– Да, Колин?

– А когда мы доберемся до квантовой физики?

– Когда закончим изучать обычную физику, что, судя по нашим темпам, скорее всего произойдет не раньше 2017 года!

– Слышал, что с помощью квантовой физики можно совершать путешествия во времени. Я бы принял в этом участие!

Питер улыбнулся:

– Верно. А тебе хотелось бы отправиться в будущее или в прошлое?

– Думаю, в прошлое. Тогда все было как-то проще.

– Неужели? – удивился Келлер. – Значит, тебе понравилось бы читать при свете свечи; согреваться у очага, если бы нашлось вдоволь угля или дров; путешествовать пешком или верхом на лошади – и практически всю жизнь оставаться примерно в одной местности? Ах да, и еще тебе бы пришлось охотиться ради собственного пропитания; другими словами, нужно было бы подстрелить дичь или выловить рыбу либо оставаться голодным. Как тебе такая перспектива?

Колин застенчиво улыбнулся и отрицательно покачал головой.

– Нет, пожалуй, когда вы это описываете.

– Ну, дорогой мой, это не я так описываю, а именно такой и была по большей части жизнь людей примерно до прошлого века или около того. А кое-где она и сейчас такова.

Учитель задумчиво смотрел в окно.

– Вообще-то согласно теории относительности Эйнштейна путешествия во времени вполне осуществимы. Однако еще предстоит додумать несколько мелочей, так что как-нибудь в другой раз, не сейчас. Еще вопросы?

Колин продолжил:

– Разве неправда, что внутри атома достаточно пространства, чтобы мы могли проходить сквозь стены?