Два зайца, три сосны - Екатерина Вильмонт
- Категория: Проза / Современная проза
- Название: Два зайца, три сосны
- Автор: Екатерина Вильмонт
- Возрастные ограничения: Внимание (18+) книга может содержать контент только для совершеннолетних
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Екатерина Николаевна ВИЛЬМОНТ
ДВА ЗАЙЦА, ТРИ СОСНЫ
Кумир поверженный — все Бог.
М. Лермонтов* * *
— Дед, скажи, что такое «задрыга»? Владимир Александрович отложил газету и внимательно взглянул на внука.
— Как ты сказал? Задрыга?
— Ну да! Или ты не знаешь?
— Видишь ли, знать-то я знаю, а вот как объяснить тебе, ума не приложу.
— Да уж как есть, я не маленький!
— Ладно! Ты Розу с первого этажа помнишь?
— Она — задрыга?
— На мой взгляд, именно так! А впрочем… — Владимир Александрович пожал плечами.
— А что такое Мухлынь?
— Мухлынь? Понятия не имею! Первый раз слышу, но… А ты где это все взял?
— У мамы. У нее рукопись готовая на столе лежала, и первая глава называется «Две задрыги из Мухлыни».
— Прелестно! Что-то подобное я подозревал. Ну, в таком случае «Мухлынь» это, скорее всего, весьма захолустный населенный пункт, а две задрыги, по-видимому, две провинциальные золушки, которым предстоит в конце маминого романа победить столицу и найти своих принцев. На белых мерседесах.
— Дед, как ты думаешь, Мухлынь существует?
— Спроси у мамы. А что, тебе захотелось поехать в эту самую Мухлынь? Должен сказать, что если твоя мать это придумала, то придумка неплоха! Что может быть в этой Мухлыни хорошего? От нее веет такой сонной одурью пополам с мухами… И во всех торговых точках этой Мухлыни с потолка свисают липкие ленты, сплошь покрытые дохлыми мухами. Весьма художественное название, говорящее, так сказать… Интересно, это город или деревня?
— Дед, а почему ты маминых книжек не читаешь?
— Да зачем мне? Я и так знаю, что там все хорошо закончится.
— Это разве плохо?
* * *« — Марина Борисовна, повторяю, спрячьте ваш темперамент, он тут ни к чему, это совсем другая роль! Зритель не должен догадываться, что вы на самом деле не мямля, а горячая штучка, понимаете? — снова напустился на меня главный.
— Валентин Георгиевич, мне кажется…
— Мне абсолютно наплевать, что вам кажется! Извольте выполнять мои указания и соблюдать рисунок роли! Сергей Юрьевич, а вас прошу почетче произносить текст, повторяем еще раз! Пошли!
Я постаралась спрятать в карман темперамент, хотя, по-моему, это бред, лобовое неинтересное решение. Она мямля, а в конце вдруг неожиданно взрывается. На мой взгляд, куда интереснее, если зритель что-то заподозрит, тогда и за моей героиней наблюдать будет интереснее, а так вообще непонятно, зачем она тут болтается, только раздражает… Но главный ничего не желает слушать, да и кто я такая для него? Актрисулька, которая не смеет вякать, когда мэтр дает указания. Вот с Юркой он уже не позволяет себе хамства, сознает, что тот в любой момент может сделать ему ручкой. Юрку сейчас в любой театр возьмут с восторгом. А он ведь тоже долго прозябал…
— Марина Борисовна, прошу вас, встаньте у окна спиной к зрителю, здесь должна играть только ваша спина.
Я подчинилась, но очевидно моя спина так явно выражала ему мою ненависть, что в какой-то момент он вдруг подскочил ко мне и больно ударил по спине.
— Черт бы вас побрал, спрячьте темперамент! Или вы настолько бездарны, что не…
Я не выдержала:
— Да, я настолько бездарна, что не… У него в глазах отразилось безмерное удивление: эта особа еще смеет открывать рот?
— Все! Не могу больше, я ухожу! Говорят, вы вытаскиваете все из актеров, ерунда, вы вытаскиваете только там, где уже все и так давно ясно, как с Великановым, как с Юрочкой, например! А меня вы губите, и я ухожу! — Я, наконец, дала волю своему темпераменту, который он так ненавидел. — Вам нужны вялые послушные куклы, я не из их числа! Думаете, сделали несколько скандальных спектаклей, так уже и Товстоногов?
— Вон отсюда! — холодно проговорил он.
— Я уйду, не сомневайтесь! И пусть вам будет хуже! Потому что даже моя спина в сто раз выразительнее, чем… Вы же прочитали по ней, как я вас ненавижу!
Я бросилась прочь со сцены. И ни одна сволочь не побежала за мной. А ну их всех к чертям собачьим!»
Я перечитала написанное. Ничего, получилось, по крайней мере, на первый взгляд. Правда, не очень понятно, что дальше делать. Сцена для начала чересчур ясная и однозначная. Сейчас Марина либо должна утопиться, либо встретить принца. Но для принца еще рано… И мои героини не топятся… А может, пусть бросится в реку, а принц ее спасет? Фи… Ладно, пожалуй, надо пройтись, проветрить голову… Зайду в магазин, куплю какой-нибудь еды, а то в холодильнике пусто. А может поехать к маме? Гошки нет, он уехал к деду на каникулы… Нет, мама в отсутствие Гошки начнет требовать, чтобы я «устроила свою личную жизнь»! И вдруг зазвонил телефон.
— Олесечка, ты работаешь?
— Лерка, как хорошо, что ты позвонила, я как раз хочу сделать перерыв.
— В таком случае, Олесечка, давай сегодня пообедаем в «Пушкине», а?
— Это с какой радости? — удивилась я. Обычно мы с ней обедаем в более скромных заведениях.
— Есть повод, вернее, необходимость…
— Необходимость?
— Да, я тебе при встрече объясню, только давай лучше поедем на твоей машине, моя что-то вчера барахлила… — голос у Лерки был какой-то смущенно-лживый.
— Лер, ты опять дурью маешься?
— Маюсь, и что? Кисло тебе в «Пушкине» пообедать? Я приглашаю.
— Ладно, щей тамошних хочется! — согласилась я.
* * *— Ну в чем дело? — спросила я, когда Лерка плюхнулась на сиденье моей машины.
— Ой, Олесечка, у Гришки там сегодня свиданье с какой-то Розой! Я должна на нее посмотреть.
— Тебе не надоело?
— Нет! Я должна охранять свое счастье!
— По-твоему это счастье?
— Да! Для меня счастье!
— Ладно, будем охранять. Но откуда ты узнала про свидание?
— Слышала! Утром кто-то позвонил, а он закричал так радостно: «О, привет, Роза! Наконец-то! Сколько лет, Роза!» И договорился в два часа пообедать в «Пушкине».
— Но может, это деловой обед?
— Ну прямо! Это что-то из прошлого… Может, там ничего и нет, но я хочу своими глазами ее увидеть…
— А мы не рано? Только еще полвторого…
— Гришка придет ровно в два, мы должны уже сидеть… И место надо выбрать поудобнее, он всегда сидит у окна…
— А если у окна будет занято?
— Глупости, он позвонил и заказал столик.
— А если он все-таки нас увидит?
— Ну, вряд ли, я сяду спиной, а наблюдать будешь ты!
— Ну нет, я так не согласна!
— Почему?
— Ты не дашь мне спокойно поесть!
— Ты что, жрать собралась?
— Именно!
— Счастливая, а мне кусок в горло не полезет!
— А если эта Роза страшней торпедной атаки?
— Еще хуже…
— Почему?
— По кочану! Тогда я буду мучиться, что он в ней нашел…
* * *Мы сели так, чтобы обе могли видеть Гришин столик, но не бросаться ему в глаза.. Роскошные Леркины волосы мы убрали под мою новую шляпку. Лерка принципиально не носит головных уборов.
Я стала листать меню, хотя в «Пушкине» всегда беру одно и то же — полпорции суточных щей и бефстроганов.
Лерка заказала себе полусырого тунца.
— Явился, не запылился, — прошипела она.
— Роза не пришла, что ли?
— Откуда я знаю? Может, она должна прийти прямо сюда… Хорошо бы она его продинамила.
— Не пялься так, он может почувствовать…
— О, Роза! — раздался возглас. Мы обе повернулись в ту сторону. К Гришке подошел мужчина не первой молодости. Гришка вскочил, и они обнялись.
— Привет, старик!
— Привет, Роза!
Меня стал душить смех. Лерка сидела с открытым ртом.
— Что это такое? — прошептала она. — Он что ли голубой? Почему этого здоровенного мужика зовут Розой?
— Скорее всего это кликуха, на голубых они совсем не похожи, скорее уж на друзей детства.
— Ты уверена? — пристыженно пробормотала Лерка.
— В чем?
— Ну, что они не…
— Голову на плаху не положу, но руку на отсечение дам.
— О господи! Но почему же Роза?
— Может, он Розов или Розенблюм… Или, предположим, он в детстве мечтал о дальних странах и в тетрадках рисовал розу ветров…
— Господи, ну и фантазия у тебя! Ты уж небось ему биографию сочинила.
Все вышло вполне удачно. Гриша сидел спиной к нам.
— Олесь, я сбегаю вниз, приспичило, а ты когда я буду возвращаться, подай мне знак…
С этими словами Лерка побежала к выходу. Какая она изящная и красивая. А сколько ей пришлось намыкаться, пока она не встретила свое «счастье». Вот и боится за него…
Тут мне подали щи, аккуратно сняв с горшочка легкое пропеченное тесто. Я никогда не могла устоять и не съесть эту вкусноту. А Лерке подали какие-то воздушные листья. Черт, как хорошо не бояться за свое счастье, как вкусно…
— Жрешь? — с завистью спросила Лерка. — А там между прочим… Не хочу тебя огорчать, но там…
— Что?
— Я в гардеробе видела Миклашевича… с бабой. Они уже уходили.
— И что?
— А тебе уже наплевать, да?
— Да! С высокого дерева! А если ты думала, что не наплевать, зачем сказала?