История кесарей. Тайны Древнего Рима - Дион Кассий

Дион Кассий

История кесарей. Тайны Древнего Рима

Тиберий. Начало правления

1. Тиберий[1] был хорошо образованным патрицием, но имел особенную природу. Он никогда не позволял тому, чего желал, проявиться в разговоре, и если говорил, что к чему-то стремится, обычно вовсе этого не хотел. Наоборот, его слова указывали на прямо противоположное его действительным целям, он отрицал всякий интерес к тому, чего жаждал, и убеждал, что требует того, что ненавидел. Он мог проявить гнев по поводу вещей, очень далеких от того, чтобы вызвать его раздражение, и оказывать любезности, когда был более всего раздосадован. Он мог изображать милость к тем, кого сурово карал, и проявлять недовольство но поводу тех, кого миловал. Иногда он обходился со злейшими врагами как с самыми близкими товарищами, и вместе с тем обращался с самыми дорогими друзьями как с совершенно чужими. Короче говоря, он полагал, что для государя — негодный образ действий обнаруживать свои мысли; это часто бывало, говаривал он, причиной больших неудач, тогда как противоположным путем быстрее достигались многие и великие успехи.

Однако, если бы он просто последовательно поступал таким образом, было бы легко тем, кто уже знал его, быть настороже относительно его, так как они могли бы понимать все вещи как прямо противоположные, рассматривая его кажущееся безразличие к чему-либо как соответствие его горячему желанию этого, и его стремление к чему-нибудь как тождественное отсутствию у него всякого интереса к этому. Но, на самом деле он приходил в гнев на всякого, кто обнаруживал понимание его, и многих приговорил к смерти за ту лишь обиду, что они постигли его. Тогда было опасно недостаточно понимать его — ибо люди часто попадали в беду, одобряя то, что он говорил, вместо того, что он желал — и было еще опаснее понимать его, ибо тогда люди подозревались в том, что разоблачили его способ действий и, соответственно, были недовольны им.

В действительности только один род людей, поэтому, мог сохранить себя, — а такие лица очень редки — те, кто никогда не ошибался в его природе и не обнаруживал этого другим, ведь, при таком условии, люди не обманывались, веря ему, и не вызывали ненависти, показывая, что понимают его побуждения. Он определенно причинил людям огромное количество бед и оттого, что они возражали тому, что он говорил, и оттого, что они соглашались с этим, ведь, поскольку он в действительности желал, чтобы было сделано одно, но требовал, чтобы казалось, что желает нечто иное, он обречен был встречать людей, возражавших ему с какой-нибудь точки зрения, и потому к одним был враждебен из-за своих действительных мыслей, а к другим из приличия[2].

2. Вследствие этих особенностей случилось, что как император он немедленно отправил посланцев из Нолы во все легионы и провинции[3], хотя и не утверждал, что был императором, так как не хотел принимать этого звания, постановленного ему в числе других, и хотя принял наследство, оставленное ему Августом, не принимал именования «Август».

В то время, когда он уже был окружен телохранителями, он в самом деле попросил сенат оказать ему помощь в том, чтобы он не столкнулся с насилием во время императорских похорон, ибо он изображал, что опасается, как бы народ не захватил тело и не сжег его на Форуме, как они сделали с Кесарем. Когда же кто-то остроумно предложил, чтобы ему выделили охрану, как будто у него никого не было, он распознал насмешку этого человека и ответил: «Воины принадлежат не мне, а государству». Такими были его действия в этом случае, и подобным образом он управлял в действительности всеми делами державы, в то время как заявлял, что вовсе не желает этого.

Сначала он говорил, что полностью оставит правление из-за возраста (ему было пятьдесят шесть) и близорукости (хотя он исключительно хорошо видел в темноте, его зрение было весьма плохим в дневное время[4]), но затем он попросил себе товарищей и коллег, хотя не с намерением, чтобы они совместно правили всем государством, как в олигархии, но, скорее, разделив его на три части, одну из которых он оставил бы себе, отдав одновременно две оставшиеся другим. Одна из этих частей состояла бы из Рима и остальной Италии, вторая из легионов, а третья из подчиненных иноземных народов.

Когда он стал в то время очень настойчив, большинство сенаторов противилось его высказанным намерениям и убеждало его управлять всей державой[5], но Асиний Галл[6], который всегда подражал несдержанным речам своего отца чаще, чем это было бы полезно для него, ответил: «Выберите ту часть, какую вы пожелаете». Тиберий возразил: «Как может один и тот же человек и делить, и выбирать?» Галл, почувствовав тогда, в какое положение угодил, попытался найти приятные для него слова и сказал: «Это не с мыслью, что вы должны иметь только треть, но, скорее, чтобы показать невозможность раздела державы, я сделал вам это предложение». На самом деле, однако, он не успокоил Тиберия, но, подвергнув многим жестоким мучениям, тот впоследствии убил его. Ведь Галл был женат на бывшей супруге Тиберия и притязал на Друза как на своего сына, и вследствие этого был ненавидим тем еще до этого происшествия[7].

3. Тиберий шел таким путем в то время главным образом потому, что по природе делал так, и потому, что он определился с таким способом действий, но частично также потому, что подозревал как паннонские, так и германские легионы, и боялся Германика[8], тогда наместника провинции Германия, любимого ими. Ибо он предварительно заручился поддержкой солдат в Италии посредством присяги в верности, установленной Августом, но так как был подозрителен в отношении других, был готов ко всякой иной возможности, намереваясь спасти себя, удалившись к частной жизни в случае, если бы легионы взбунтовались и взяли верх. По этой причине он часто притворялся больным и оставался дома с тем, чтобы не быть принужденным говорить или делать что-то определенное.

Ливия Друзилла и Тиберий. Римские статуи I века н. э.

Тиберий был сыном Ливии Друзиллы, которую полюбил император Август, несмотря на то, что она была замужем и ждала ребёнка; Скрибония, жена Августа, тоже была беременной в это время. В день рождения своей дочери Август развелся с женой и женился на Ливии,