Привычка умирать - Мария Симонова

Мария СИМОНОВА, Дмитрий КРАВЦОВ

ПРИВЫЧКА УМИРАТЬ

Если бы одни умирали, а другие нет — это было бы досадно.

Глава 1

Я — Ричард Край, пария четвертой категории. Самой низшей, с точки зрения люкса, или самой редкой, престижной и востребованной — это с нашей, “плебейской”, колокольни. Вот уже пара стандартных лет минуло с тех пор, как я перестал ощущать себя плебеем, и всякому, кто меня так назовет, могу обеспечить долгосрочную прописку в травматологии. Не потому, что я чураюсь своего происхождения, просто мне не по душе слово “плебей”. Я — пария-4, и этот незримый штамп, выданный мне с рождением, не сотрет и стандартное столетие, прожитое в благополучных мирах.

— У парий нет будущего.

Сначала я даже не понял, кто это сказал — впал в задумчивость, что нередко случалось со мной в последнее время. Чтобы разглядеть говорившего, не требовалось поворачивать голову — в зеркале над стойкой все было отлично видно.

В темных очках, черные гладкие волосы зачесаны назад. Явная толика азиатской крови — скулы, как валуны на взморье. Сухощав, не высок, не силен. Но с оружием — когда он небрежно полез в карман достать сигареты, за отворотом куртки блеснул хищный затылок парализатора.

Ай, как непрофессионально! Стоит ли засвечивать ствол в кабаке? Пусть здесь и офшорная зона, но и полиция все-таки имеется.

Странное дело — рядом потенциальный враг, а мне почему-то радостно. Давненько не приходилось включать свои профессиональные рефлексы, а теперь они так и загудели тихонечко, словно любимая проверенная машина, немного застоявшаяся в гараже.

Кто же это мог обо мне вспомнить? Даже приятно, честное слово, что не всеми я позабыт, позаброшен.

Оружием я тоже не обделен: верный карандашик — натуральная с виду безделушка, но с лазерной накачкой, спрятан во внутреннем кармане пиджака. Надеюсь, что там он и останется — не хотелось бы оставлять за собой грязи. А пока стоит подождать. Прикинуться беспечным для усыпления бдительности — если это ко мне, то наверняка так или иначе по ходу дела что-нибудь да выяснится.

Я лениво поднял руку. Бармен — человек, между прочим, не автомат, поспешил на мой жест.

— Уважаемый, повторите. И всем тоже, — великодушно добавил я.

Бармен наметанным взглядом сосчитал посетителей и взялся за работу. Вручение каждой порции он сопровождал тихой фразой: “За счет заведения”. Врал, конечно, но зато вопросы отпадали сами собой. Такой уж бармены ушлый народ — любую ситуацию норовят обернуть в свою пользу, не всегда замечая за радужной приманкой прибылей, что ситуация-то может выйти им боком.

— Что желаете, мистер? — обратился он к “парализатору”, за которым я наблюдал в зеркало: тот держался спокойно.

— Это, — кивнул он на мой пивной бокал.

— Сию минуту.

Да в самом ли деле он тут по мою душу? Может быть, просто шел чел с работы, ну и заглянул глотку промочить. А что язык у него зачесался — так с кем не бывает? Я сам по молодости так же поступал. Когда акция позади, все внутри еще после “броска” дрожит, мышцы ватные — организм сам разрядки требует. Бывает. Это уж потом я свою систему адаптации наработал…

И с чего бы он опознал во мне парию? Матерого наймита не так просто вычислить — пси-аналитик нужен. Разве что по глазам, но на мне сейчас спектральные очки. Здесь, на Гонолулу-19, каждый второй в таких ходит — спектр местного солнца весьма специфичен, зато загар самый модный в текущем сезоне, с лиловым таким оттенком. А каждый первый вообще носит “консервы”. Как и этот молодчик, кстати.

Он тем временем через то же зеркало на меня пялится. Очки вроде бы его пристальный взгляд скрывают — это ему так кажется. Нет, неспроста он именно с такой фразы начал свое помело чесать.

Я поднял бокал, повернулся прямо к нему, оскалился добродушно, но слегка по-волчьи:

— Ну, значит, за будущее! — говорю негромко, только для него. И бокал намахнул залпом.

Тут же бармен рядом возник, наливает следующий. Это мне на руку — пусть бармен вокруг посуетится, подействует на нервишки. Глядишь, азиат и ляпнет что-то лишнее мне для сведения. А пивко у них тут отменное, я такого могу не один бокал выпить, и даже не два. Подождем.

Сосед присоединяется к моему тосту, чтобы невежливость свою не показывать. Здесь у них на Гонолулу вежливость — вроде маски, без нее сразу выделяться начинаешь, как прыщ на лбу у выпускницы колледжа. То ли от солнца экзотического, то ли от этого дурацкого лилового оттенка, не знаю, но пока они тут не наберутся в подложку, все прямо как лорды из старых сериалов.

А этот малый выделяться не хочет — видно, что здешние обычаи изучил. Хоть сам и не местный. А я, почитай, набрался, можно и поддатого сыграть. И говорю уже в полный голос:

— Так вы, стало быть, считаете, что обитатели заброшенных миров — тупиковая ветвь человечества? А па-азвольте спросить, почему?

Раз сам завел разговор, так теперь будь любезен отвечать, тем паче, что не один я интересуюсь, вон уже и сосед слева ухо навострил.

— Бармен! — подзываю я и вполголоса ему: — Еще по одной всем.

Бармен кивнул и за дело. Никто не возражает. А чего возражать, на халяву и уксус покатит. Протягиваю бармену свой ви-айпи-пластик, чтобы и у него вопросов не возникало. Тот оценил, поклонился легонько — значит, у меня здесь некий кредит доверия имеется. Крутим дальше:

— Меня, извиняюсь, Денис Перкинс зовут. В отпуске. А вы?

— Я тоже, — говорит скуластый. Между прочим, на мой первый вопрос он так и не ответил и сам не представился. Зато машинку его я и без визуального знакомства представил: судя по малым габаритам что-то типа “Ската”, с семью уровнями поражения. Для ношения требуется специальное разрешение. Впрочем, кто сказал, что у этого молодчика его нет?

“Возможно, он из местных “псов”, — думал я, прилежно окуная нос в пиво. — Тогда все скучно: нигде в ОБСЕ я акций не проводил, нигде не засветился. Меня здесь никто не знает. Просто анализатор на въезде дал большой процент вероятности, что я — пария, вот меня на всякий случай и проверяют”.

Попробовать расколоть его?

— Видите ли, я довольно много работал с париями, — продолжаю я свою волыну, не забывая прихлебывать и изображать легкое заплетение языка. — Способные же, бестии! Разве что узость кругозора и ограниченный срок жизни… — называю я то, чего обо мне-то давно не скажешь: вот уже два года; как я получил возможность именоваться “бессмертным”. С некоторыми, правда, натяжками… Ну да это история долгая, сейчас важно другое: невзирая на мое бессмертие, а может быть, именно из-за него мне в последнее время стало казаться, что у меня, вот в самую точку было сказано — нет будущего! Чем и зацепил меня этот тип — словно паролем прощупал: как среагирую? А я, выходит, клюнул, откликнулся — по-своему, правда, но так ли это важно? Стал перед ним комедию ломать.

Засветился?.. Или все это только мои домыслы?

Сосед пялится в зеркало, но не на меня, а явно куда-то в зал. Что там? Ах, вон что — от двери на нас таращится еще один кабанчик, похожий на этого, как брат-близнец. Они обменялись молниеносными знаками — клановый язык, это не прочитаешь, да и не суть. Главное, я вовремя “проснулся”, чтобы это увидеть.

— Бармен! — ору радостно. — Двойную всем!

Народ вокруг раскраснелся, разговоры все громче, уже и музыку временами перекрывают. На другом конце стойки намечается ссора. То, что надо — моими стараниями созданы все предпосылки к тому, чтобы слинять под прикрытием массовой свалки. Но я пока еще медлю — уйти, так и не узнав, кто за мной охотится? Хоть толику информации, хотя бы намек…

Тянусь не спеша к карману, сосед чуть заметно напрягается. Да не-ет, расслабься, это я за сигаретой:

— Огоньку не найдется?

— Не курю. А скажите, м-м, Денис…

Ну наконец-то, заговорил. Не все ж ему молча за мой счет пиво трескать. Авось чего дельного скажет.

— Вы вот тут угощаете всех. У вас что. сегодня праздник, знаменательная дата?

Быстренько роюсь в памяти, но там ничего подходящего: местных праздников нет, иначе все присутствующие уже бы в лежку лежали, в Союзе тоже никакой даты нет и близко. Про день рождения врать не стоит, я вообще врать не люблю без острой нужды.

— Ну что-то типа того… — бубню я, одновременно прикуривая от любезно протянутой барменом спички. — У меня — ик! — удачный день, и мне хочется сделать этим людям приятное! — Я широко обвожу бар рукою и, качнувшись, едва не шлепаю его по губам. — Ой, извините, мистер… мистер…

Я-то ждал хоть фальшивого, но имени. А он даже не пикнул. И не отклонился, но взгляд из-под очков так и царапает мне лицо, хотя я не вижу его глаз. Выдержанный попался азиатик и лишнего, видать, не сболтнет. Ну что ж, нет так нет, жаль, но мне пора отчаливать, скоро здесь станет неуютно.

Жадно глотаю пиво.

— Бармен, повторить! — И стаканом по стойке! Теперь новую сигарету, а эту на пол. Охлопываю карманы. Отвешенной губой выражаю удивление — мол, нету зажигалки. А карандашик мой уже за манжетом… Поднять стакан и заглянуть под него. Нету? И еще раз по стойке!