Слепой. Операция «Атлантический циклон» - Андрей Воронин

Андрей Воронин

Слепой. Операция «Атлантический циклон»

Глава 1

На открытой площадке рядом с приземистым зданием стояли люди: четверо в чистых белых халатах, один — в строгом сером костюме. Все пятеро, несмотря на пресловутую восточную сдержанность, находились в возбужденном состоянии. Они весело переговаривались, выразительно жестикулировали, иногда восторженно потрясали головами.

Какое-то время спустя они начали похлопывать друг друга по плечам, радостно похохатывать, довольно потирать руки. Будь это в любом из российских городов или, допустим, в Ханты-Мансийске, кого-нибудь уже бы отправили в магазин и закурили в ожидании гонца. Но дело было в Китае, и ликующие были гражданами Китая, и хотя закурили они почти все, однако о закупке порции горячительного речь даже не зашла.

Сторонний наблюдатель очень сильно удивился бы, увидев, что именно вызвало такую бурю эмоций. Люди, причем отнюдь не мальчики, а вполне зрелые мужчины, стояли около вольера с кроликами. Обычными лопоухими кроликами. Или не совсем обычными? Ведь что-то же заставило этих людей, добавим — видных ученых, среди которых находился один из ведущих китайских биохимиков, уподобиться школярам, узнавшим об отмене уроков? Но даже самое внимательное рассмотрение не позволяло обнаружить в грызунах каких-то выдающихся особенностей. Кролики выглядели здоровыми, упитанными, как любые нормальные особи их вида. Шныряли они по вольеру довольно целеустремленно, разыскивая чего бы пожрать. Какие-то внешние признаки того, что на этих кроликах проводились эксперименты планетарного значения или вообще хоть какие-то эксперименты, отсутствовали начисто. И тем не менее, ученые мужи ликовали.

Биохимик успокоился первым. Он отошел в сторонку и достал мобильный телефон. Разговор длился недолго, заняв меньше минуты. После этого биохимик вернулся к коллегам и что-то коротко им сказал. Все четверо дружно зашагали к приземистому зданию.

Через несколько минут на дороге появился кортеж. Первой и последней шли машины с охранниками, а посередине катил бронированный лимузин. Завидев автомобили, биохимик непроизвольно вытянулся в струнку. Лицо его приняло строгое выражение с некоторым оттенком подобострастия.

Легковушки остановились, дверца лимузина распахнулась. Из салона вышел мужчина среднего роста. Возраст его было трудно определить, на глаз ему можно было дать от сорока до шестидесяти лет. Мужчина демократично протянул биохимику руку, тот пожал ее бережно и осторожно, словно боялся поранить неловким движением.

— Приветствую вас, товарищ Фан Мо, — почтительно сказал биохимик.

Товарищ Фан Мо кивнул в ответ и спросил с деланным равнодушием:

— Вы добились нужного результата?

— Да, — ответил биохимик, указывая на вольер.

Товарищ Фан Мо осторожно, словно к клетке с тиграми-людоедами, подошел к проволочной сетке. Было странно видеть, как человек, занимающий один из главных постов в партии, внимательно наблюдает за кроликами, словно у него нет более важных дел. Тут, словно желая слегка развлечь высокопоставленного гостя, двое лопоухих затеяли потасовку. Такое бывает у самцов кроликов, когда начинается брачный период и они борются за право обладания самкой. Но тогда кролики дерутся весьма бурно, с ожесточением, которого, казалось бы, трудно ожидать от таких милых пушистых зверьков. Сейчас же кролики дрались вяло, словно совершали какой-то обязательный и при этом опостылевший им до чертиков ритуал. Биохимик тут же принялся комментировать происходящее, и товарищ Фан Мо внимательно его слушал, будто ученый сообщал ему какую-то важнейшую тайну. А может, действительно сообщал?

Товарищ Фан Мо благожелательно улыбнулся и указал биохимику на свой лимузин. Тот сделал робкий шаг, подсеменил к машине и, остановившись, стряхнул с лацкана пиджака невидимую пылинку. Дверца будто сама собой распахнулась, ученый юркнул в салон и поспешно осмотрелся. Ничего особо выдающегося он не заметил. Интерьер был оформлен со вкусом, однако без особых изысков. Товарищ Мо как бы подчеркивал, что пользуется бронированным лимузином исключительно для обеспечения безопасности своей жизни, имеющей государственное значение. Впрочем, то, как барственно раскинулся Фан Мо на заднем сиденье, как он комфортно там устроился, противоречило этому утверждению. Но только немного, можно сказать — слегка.

Автомобиль плавно тронулся с места.

В подавляющем большинстве наши сограждане никогда не сидели в лимузинах класса «люкс». Но зато многие успели прокатиться в пригородных швейцарских поездах, а до этого терзали свои ягодицы в отечественных электричках. Так вот, разница в комфорте, деликатности хода между этими средствами передвижения примерно такая же, как между лимузином и обычным авто, только на несколько ином уровне.

Кортеж остановился не у партийной резиденции, а у двухэтажного особняка, спрятавшегося за пышной растительностью. Ученого поразила высота ограды, превышавшая три человеческих роста. Створки ворот разъехались, едва первая машина повернула на узкую заасфальтированную дорожку. Лимузин затормозил так, что задняя дверца оказалась точно перед ступеньками.

Внутри особняка царила приятная прохлада. После жаркой улицы любой сюда вошедший чувствовал себя другим человеком.

Товарищ Фан Мо с биохимиком поднялись на второй этаж и зашли в кабинет. Он был обставлен по-спартански, если учитывать уровень принимающей стороны. Партийный функционер уселся в кресло, предложив гостю удобный стул, и сразу взял быка за рога.

— Вижу, ваши опыты привели к успеху. Теперь меня интересует другой вопрос. Как долог путь к требуемому результату?

— Последний, улучшенный вариант препарата приводит к требуемому результату за год. Но я вижу пути повышения его эффективности. Думаю, мы снизим сроки до нескольких месяцев.

— Вот этого не надо. Год — даже мало. Хотя люди и кролики несколько отличаются друг от друга, — товарищ Мо позволил себе некоторое подобие улыбки.

— А вы собираетесь испытывать его на людях? — спросил биохимик.

— Кто знает, кто знает, — партийный функционер задумчиво глянул на потолок, словно надеялся найти там подсказку. — Вы — проверенный товарищ, с вами можно говорить откровенно. Я уверен, что все сказанное здесь останется между нами.

«Конечно, ты уверен. Если я начну трепать языком, мне его быстро укоротят. Причем вместе с головой», — подумал биохимик, одновременно изображая на лице понимание.

— Я забуду все, что вы мне скажете, — сказал он.

— Нет, уважаемый, забывать не надо. Я изложу вам свои пожелания, а вы, если такое возможно, осуществите их на практике. Насколько я знаю, препарат весьма дорог.

— Да, это так. Но используется он в микроколичествах. Обработка одного кролика стоила нам всего лишь около трехсот долларов.

— Триста на сто миллионов, итого тридцать миллиардов. Я бы сказал, что ваше изобретение — это чрезвычайно выгодное вложение капитала, оно сулит тысячу, нет, десятки тысяч процентов прибыли! Хотя мы упускаем из вида существенную деталь. На человека уйдет на порядок больше препарата. То есть сумму надо увеличить в десять раз. Или я ошибаюсь?

— Трудно сказать. В мире никогда не делали ничего похожего.

— Очень хорошо. А вы идите и делайте. Человеческий материал мы вам предоставим.

Группа из десятка молодых людей занималась физическими упражнениями. Руководил этими занятиями мужчина с седой бородой клинышком. Он то и дело подходил к тому или иному из учеников, исправляя их ошибки. Простота движений компенсировалась необходимостью выполнять их с абсолютной точностью, и ученики повторяли каждое упражнение десятки, а то и сотни раз. Седобородый при этом назидательно приговаривал:

— Лекарства, конечно, лечат. Но любое лекарство сродни наркотику. С каждым годом требуется увеличение принимаемой дозы, и, в конце концов, лекарство идет не на пользу, а во вред: оно попросту вас убивает. Упражнения помогут вам на долгие годы сохранить бодрость и замедлят темпы подъема потребления лекарств.

— Учитель, но вы ведь говорили, что ваши снадобья безвредны, — воскликнул один из учеников.

— Да, по сравнению с таблетками, которыми пичкают в аптеках. Но всякое лекарство только стимулирует борьбу организма с болезнью. Силы оно вам не даст. Силы вы должны набираться, разумно занимаясь упражнениями.

— Учитель, что значит разумно?

— В соседней деревне есть лошади. Они могут тащить тяжелый воз. Но я видел работающих слонов. Они поднимали тяжести, которые непосильны любой лошади. И я знал людей, воображающих себя слонами. Они взваливали на себя запредельную нагрузку, думая, будто так сделают себя сильнее. Но человек — не слон, и люди, бравшие на себя слишком много, преждевременно умирали или тяжело заболевали. Непосильная работа вредит так же, как дурные привычки, а иногда гораздо больше. Везде нужна умеренность. Ешь, сколько можешь съесть, пей, сколько можешь выпить, неси, сколько можешь унести. В этом один из принципов гармонии человеческой жизни.