Слепой. Операция «Атлантический циклон» - Андрей Воронин

 Глава 4

Сю Нинь казался эталоном настоящего чиновника. Его отличали трудолюбие, выдающиеся организаторские способности, замечательная память и неподкупность. Вот только последнее качество, как выяснилось, имело верхний предел. Множество раз Сю Ниню пытались всучить деньги, и неизменно взяткодатель с позором изгонялся из кабинета чиновника. А в отдельных случаях, когда речь шла о серьезных вещах, оказывался в руках суровых китайских полицейских.

Но однажды в кабинет Сю Ниня явился богатейший местный бизнесмен. Требовался ему совершеннейший пустяк — подпись чиновника в разрешительном документе. Причем, дав автограф, Сю Нинь не совершал ничего криминального, он лишь избавлял предпринимателя от длительных проволочек и риска, что задуманный им проект в силу масштабности окажется в сфере интересов столичных деятелей — со всеми вытекающими последствиями. Зная репутацию Сю Ниня, бизнесмен поостерегся выкладывать деньги напрямую. В типично китайских цветистых выражениях он дал понять, что щедро отблагодарит чиновника, и размер его благодарности приблизительно равен одному миллиону долларов.

Все же Сю Нинь долго колебался. Он договорился с бизнесменом о новой встрече на следующий день и целый вечер напряженно размышлял. Если бы деньги ему давали за откровенный криминал, чиновник отказал бы без колебаний. Но здесь не было ничего явно противозаконного. Да, Сю Нинь немного превышал свои полномочия, но такое происходит сплошь и рядом. Проект уже прошел тщательную экспертизу, все отзывы были положительными. Не хватало последней бумаги из высшей инстанции, но это являлось чистой формальностью. В инстанции сидели обычные чиновники, смыслящие в деталях проекта, как хунвейбин в гегелевской диалектике. Они всегда полагались на мнение экспертов.

Однако в бюрократических кабинетах материя имеет свойство резко замедлять движение. Бумаги могли вернуться из высшей инстанции через несколько месяцев. А бизнесмен в ожидании каждый день терял большие деньги. В худшем же случае он мог потерять проект.

Сю Нинь решился и подмахнул документ. Но бизнесмен подложил ему громадную свинью. На каком-то этапе проект снова забуксовал, для его завершения требовалось осушить пруд, что являлось нарушением с точки зрения экологии. Пруд был невелик, значит, и нарушение было малым — так рассудил очередной чиновник и подмахнул документ за приличное вознаграждение. Зря он это сделал, поскольку уже находился в поле зрения местных правоохранителей. Они подозревали его в получении взяток и установили в его кабинете скрытую камеру. Бизнесмен был не такой дурак, деньги чиновнику он передал в другом месте. Но их переговоры зафиксировали, за чиновником установили слежку, и взяли нарушителей закона с поличным.

Местное правосудие либерализмом не страдало, за бизнесмена взялись круто, одновременно суля смягчение приговора, если он выдаст остальных продажных чиновников, с которыми имел дело. Бизнесмен смог припомнить только Сю Ниня. Такого важного бюрократа нельзя было трогать лишь на основании подозрений. За Сю установили слежку, долго изучали его образ жизни.

Чиновник держался скромно, не давая заподозрить себя в том, что он живет на нетрудовые доходы. Его сгубил единственный прокол. Следователи получили основания для задержания Сю Ниня. Но они не могли взять чиновника уровня Сю Ниня без одобрения партии.

В большинстве случаев такое одобрение являлось формальным, ведь руководство Китая славилось непримиримым отношением к взяточникам-бюрократам. Чего стоили одни только показательные расстрелы. Но в данном случае вышло иначе. Конкретным функционером, которому следовало благословить арест Сю Ниня, оказался товарищ Мо. В те дни он как раз получил известие о замечательном урожае травки. К удивлению высокого полицейского чина Фан Мо отложил свое решение и затребовал характеристики чиновника. Ознакомившись с ними, товарищ Мо буквально расцвел. Новая встреча с полицейским приняла неожиданный для того оборот.

— Так ли уж надо сажать человека? — спросил Фан Мо и сам же ответил на свой вопрос: — Дело сомнительное. В чем его вина? Лишь в том, что он не стал дожидаться формального разрешения, а на свой страх и риск дал зеленую улицу очень нужному для всей страны делу. К сожалению, у нас еще много бюрократизма, ценные начинания пробиваются со скрипом, а то и бесследно тонут в болоте чиновничьих бумаг. Люди на местах боятся проявить инициативу, они ждут решений сверху и теряют драгоценное время. Дни растягиваются в месяцы, месяцы — в годы, годы — в десятилетия. Сю Нинь оказался выше канцелярского страха, он без колебаний дал жизнь ценной инициативе. Это говорит о его решительности и хорошем знании своей работы.

— Он получил взятку, — осмелился напомнить полицейский.

— Взятка? Но она дается за противозаконные действия. А что Сю Нинь совершил противозаконного? Да, он не стал дожидаться формального одобрения проекта, но только для пользы общего дела. Так что речь идет не о взятке, а о благодарности.

— В миллион долларов! При всем уважении к вам, товарищ Фан Мо, я придерживаюсь другого мнения.

— Я рад за тебя. Но пока ты забудь о своем мнении. Да, Сю Нинь совершил тяжелый проступок и должен быть наказан. Но в его деле есть смягчающие обстоятельства, поэтому увольнения с занимаемой должности будет для него вполне достаточно.

Полицейский склонил голову в знак согласия. Он был слишком малой сошкой, чтобы сопротивляться такой политической глыбе, как товарищ Мо. А поднимать шум, кому-то жаловаться — себе дороже. Выиграешь мало, потерять же можешь все. Отправят поближе к Тибету рядовым чином, и там доказывай свою правоту.

Добившись своего, Фан встретился с разжалованным чиновником. У товарища Мо хватало дел. Время на занятие собственным проектом отсутствовало в принципе. Вот почему он так уцепился за Сю Ниня. Способный чиновник мог заняться конкретной работой по проекту. Понятное дело, товарищ Мо не раскрыл ему всех карт, хотя история с бизнесменом наглядно свидетельствовала, что при определенных условиях Сю Нинь может пойти на сделку с собственной совестью. Но и полученной информации с избытком хватило, чтобы отставной чиновник слегка ошалел. Все же Сю Нинь быстро взял себя в руки и спросил:

— На меня возлагается вся работа или только организаторская часть?

— Вся, которую надлежит проделать здесь, в Китае. Кроме того, тебе, возможно, придется несколько раз съездить в Россию. Мало ли как сложатся обстоятельства. Поэтому будь к этому готов.

— Нет проблем. Особенно с учетом того, что здесь у меня дел будет не так уж много.

— Верно, но ты должен выполнить их безукоризненно. Начинай прямо сейчас, то есть завтра. Базу кандидатов тебе передадут. Рассматривай претендентов тщательно, но без лишней затяжки времени. Когда выберешь несколько человек, мы с тобой примем окончательное решение. Силовое прикрытие я обеспечу. В нужное время к тебе подойдут люди. Ты займешься их переброской в Россию.

— Я думал, что бойцов мы наберем на месте. В России хватает наших соотечественников, в том числе из криминального мира.

— Их надежность вызывает у меня большие сомнения. Пусть у нас возникнут лишние хлопоты с перемещением бойцов через границу, зато это будут проверенные люди.

Насчет проверенных людей товарищ Мо погорячился. Выдал желаемое за действительное.

Есть известное выражение одного американского президента насчет латиноамериканского диктатора Самосы:

— Он, конечно, сукин сын, но это наш сукин сын!

Вот и товарищ Мо тамошним сукиным детям предпочел сукина сына местного разлива. И не абы какого, а члена знаменитой Триады, одного из сильнейших и древнейших криминальных сообществ.

По мнению историков, Триада отпочковалась от тайного сообщества «Белый лотос», возникшего еще в шестом веке нашей эры. На протяжении многих столетий подобные организации пользовались огромным влиянием. У китайцев даже есть поговорка: «Власти опираются на закон, а народ — на тайные общества».

Как и некоторые другие преступные организации, Триада поначалу преследовала благие цели. Только к началу двадцатого века она стала откровенно криминальным сообществом. Толчком к бурному развитию Триады стал запрет британских властей на изготовление, продажу и употребление опиума и закрытие опиумокурилен. Уже тогда преступники начали прикрываться легальными конторами, официально регистрируя многочисленные коммерческие и общественные организации. Ничто не ново под луной, и наши доморощенные мафиози, легализуя свою деятельность, лишь повторяли далеких предшественников.

С появлением партии Гоминьдан Триада стала его боевым крылом. Ее бойцам поручались грязные делишки, в которых боялись замараться гоминдановские функционеры. Так, Триада устроила в Шанхае резню членов профсоюза портовых рабочих, возглавляемых коммунистами.