Тайны великих открытий - Александр Помогайбо

Автор выражает свою признательность переводчику русской литературы, представителю фирмы «Nissho Iwai» г-ну К. Хитачи за разъяснение особенностей японской культуры; USIS США — за информацию об американском образовании; переводнику с немецкого М. Морозову — за информацию о немецком образовании; лауреату конкурса «Учитель Москвы-2000» С. Кожевникову — за консультации по физике. Отдельная благодарность — великой актрисе Д. Дурбин, о которой я делал радиопередачу на Московском международном радио, — за вдохновляющую оценку моего литературного дарования.

Ночной звонок

Однажды, непроглядной ночью, когда над Москвой еще не забрезжили даже первые рассветные лучи, в доме конструктора авиадвигателей Александра Микулина резко и требовательно зазвонил телефон.

С трудом приходя в себя ото сна, конструктор поднес трубку к уху. Звонил Верховный главнокомандующий. Сталин говорил медленно, с долгими паузами, словно слова давались ему с большим трудом:

— Вы можете на завтрашнем совещании… представить предложения… как поднять мощность двигателя для Ил-2… на одну пятую? Но не внося никаких изменений в конструкцию самолета?

Вопрос показался столь нелепым, что Александр Микулин несколько мгновений подождал, ожидая разъяснений. Но разъяснений не последовало. На том конце линии молчали.

Что-то надо было сказать — но что?

— Для Ил-2?

— Да.

Ил-2. Единственный в мире «летающий танк». Мотор для этого самолета проектировался как самый мощный в мире, и за мощность пришлось заплатить дорого — низкой высотностью. Уже пущенный в серию мотор ОКБ Микулина сейчас форсировало для варианта Ил-2 с задним стрелком. Можно было надеяться выжать всего несколько десятков лошадиных сил — буквально на грани, на которой еще можно было гарантировать надежность. Но на одну пятую?

— Что вы молчите?

Что тут можно было сказать? Объяснять про степень сжатия и систему охлаждения? Но ответить было надо.

— Я сделаю это, товарищ Сталин.

Прошло мгновение — и в ухо ударили короткие гудки.

Конструктор остался у стола. В окно на него глядела ночь, словно разверзнувшаяся бездна.

Прибыв в Кремль, Микулин действительно представил предложения, как резко повысить мощность, — и его ОКБ немедленно получило соответствующие распоряжения…

И этот мотор был создан. Он предназначался для бомбардировочного варианта штурмовика Ил-2 — Ил-8, который был способен нести почти вдвое больший груз бомб. Однако по ряду причин Ил-8 в серию не пошел. Одной из этих причин стал штурмовик Ил-10 — модификация Ил-2 с тем же новым мотором, в которой, однако, основной упор делался на скоростные качества.

Благодаря мощному двигателю скорость Ил-10 лишь немногим уступала скорости «мессершмитов», а при встрече с истребителями FW-109A-4 самолету было достаточно подняться до высоты 2000 метров — с этой высоты и до 3500 метров его скорость была выше, чем у немецкого истребителя. При встречах же с одиночными истребителями противника самолет был способен вести активный воздушный бой. Со штурмовиком Ил-10 Красная армия завершала войну с Германией — и с ним же разбила японскую Квантунскую армию.

Так что же произошло в день перед совещанием в Кремле? Что за волшебная палочка помогла конструктору увеличить мощность мотора, в котором, казалось, были исчерпаны все ресурсы?

Александр Микулин объяснил эту тайну через три десятилетия. У него было особый метод получения новых идей.

«Неразгрызаемость» трудной задачи означала, что на данном уровне она не решается в принципе и ее можно решить, лишь сделав качественный скачок. Логикой новое качество вычислить невозможно — и потому следует обращаться не к сознанию, а к подсознанию.

Микулин подступался к «качественной» задаче в три этапа. Первым было оживление в голове всей литературы по исследуемому вопросу, вторым — постановка задачи своей собственной голове («Проблема должна быть разрешена»), третьим же был… полный отход от задачи.

О задаче забывалось вообще. Отбросив расчеты, Александр Микулин уходил бродить под деревьями, которых было много в 1930—1940-е годы на московских улицах, любовался старинными московскими домиками. Бездумный день, свободный от всяких забот. На следующее утро он снова обращался к задаче, и почти сразу приходило решение — новое, смелое, оригинальное. За бездумный день подсознание делало то, с чем неспособна была справиться логика.

Используя этот метод, Александр Микулин создавал не только авиадвигатели. Конструктору принадлежит множество изобретений в самых разных областях. Столкнувшись на склоне лет с проблемами здоровья, он создал целую систему аппаратов, возвращающих человеку хорошую физическую форму.

Сейчас трудно поверить, что многое, созданное его талантом, является результатом своего рода «магии», использованием тех сил, которые мы изучили и исследовали еще очень и очень мало. И он был не единственным «магом».

Академик Борис Сергеевич Стечкин известен как создатель теории воздушно-реактивных двигателей. Меньше известно, что он имел также и собственную теорию управления мыслительным процессом. Основой этой теории была твердая установка подсознанию: «Эта проблема должна быть разрешена», а также концентрация. Требовалось думать над задачей непрерывно — что бы конструктор ни делал.

Но не все задачи решались быстро. Порой приходилось подолгу их вынашивать — откладывая одну и берясь за следующую. Почти непрерывные размышления определили облик Стечкина — чуть отстраненного от мира человека, погруженного в мир своих идей.

…Первые послевоенные годы. На одном из авиазаводов упорно не запускается двигатель, спроектированный по всем канонам авиационной науки. Конструкторы проверяют расчеты снова и снова — но ошибки не находят. Полный тупик.

Заместитель директора авиазавода Б. Стечкин с этим не согласился. Собравшихся на совещании работников он наставлял:

— Думайте непрерывно — что бы вы ни делали. Я думаю и во сне.

Придя на очередное совещание, инженер Дубинский нерешительно заметил:

— Я ни во что подобное не верю, но сегодня ночью мне приснилась большая восьмерка. А я все это время ни о чем другом не думал, кроме числа ступеней.

Стечкин молча посмотрел перед собой, затем бросил разработчикам:

— Рассчитайте на восемь ступеней.

После расчета приступили к воплощению мотора в металле. Двигатель не только сразу запустился, но и показал великолепные характеристики. Созданный на его основе АМ-3 позволил бомбардировщику Ту-16 летать со скоростью истребителей.

А вышедший в 1955 году на авиалинии Ту-104 с двигателем АМ-3 потряс весь авиационный мир — самолет на голову превосходил все зарубежные аналоги.

Когда позднее Дубинский завел речь со Стечкиным об этом странном случае, тот ответил:

— Из области чудес тут ничего нет, и когда-нибудь люди займутся этим вплотную.

Может быть, настало это время и следует не только начать искать, откуда же возникает загадочное озарение, но и учить методам, которые генерируют эти озарения?

До XIX века вопрос об источниках открытий был прост — идею дарил Бог. Гаусс писал по поводу одной теоремы из области теории чисел:

«Наконец два дня назад я добился успеха, но не благодаря моим величайшим усилиям, а благодаря Богу. Как при вспышке молнии, проблема внезапно оказалась решенной».

Вера Гаусса, что божественное откровение ему было ниспослано свыше, была столь велика, что он полностью пренебрег теми колоссальными усилиями по решению задачи, которые он предпринимал в течение несколько лет.

Однако с развитием науки многие ученые стали подозревать, что у таинственного озарения иная природа.

Наиболее интересные наблюдения в этой области сделаны французским математиком Жюлем Анри Пуанкаре. У нас это имя почти неизвестно, поскольку В.И. Ленин критиковал Пуанкаре в «Империализме и эмпириокритицизме», но имя Пуанкаре достойно стоять рядом с именем Эйнштейна — хотя бы потому, что Пуанкаре сформулировал принципы относительности раньше Эйнштейна и лучше него.

Пуанкаре принадлежат выдающиеся работы в области физики и математики — но особую важность представляют ело исследования в области научной мысли. Увы — но все приведенные далее отрывки из работ Пуанкаре взяты автором из дореволюционных изданий. Во времена «исторического материализма», как определил это странное время главный герой «Двенадцати стульев» — работы великого француза о тайнах творческого процесса почти не издавались — как, впрочем, и все прочие работы виднейших ученых, занимавшихся сферой подсознательного.

Пуанкаре сделал следующее наблюдение:

«Эти внезапные озарения… никогда не приходят иначе, как после нескольких дней адских усилий, прошедших совершенно неплодотворно, из которых ничего хорошего, по-видимому; не выйдет, а выбранный способ действия совсем сбивает с пути».