Наследник имения Редклиф. Том третий - Шарлотта Йондж

Миссъ Юнгъ

Наслѣдникъ имѣнія Редклифъ

Томъ третій

ГЛАВА I

Первое извѣстіе о болѣзни Филиппа пришло въ Гольуэль утромъ, во время завтрака. Чарльзъ распечаталъ письмо и, пробѣжавъ его, замѣтилъ:

— Такъ и есть! Онъ настоялъ на своемъ, пошелъ въ горы, и занемогъ!

— Кто? кто болѣнъ? неужели Гэй? закричали со всѣхъ сторонъ.

— Нѣтъ, не онъ, а Филиппъ, — возразилъ Чарльзъ. — У нашего капитана прилипчивая горячка; онъ заразился ею въ какой-то трущобѣ и лежитъ теперь въ бреду, а братъ съ сестрою переселились въ Рекоару и ухаживаютъ за нимъ. Препріятное занятіе для молодой четы! Нечего сказать!

Лора не могла выговорить ни слова. Вѣсть о болѣзни Филиппа поразила ее какъ громомъ; она машинально двигала руками, разливая чай, между тѣмъ какъ вся кровь прилила къ ея сердцу, а руки дрожали какъ въ лихорадкѣ. По окончаніи завтрака, она убѣжала къ себѣ въ комнату и заперлась тамъ. Въ эту минуту Лора съ горечью подумала, что съ отъѣздомъ Эмми она потеряла послѣдняго друга. Съ сестрой она могла бы говорить откровенно обо всемъ, а теперь ей приходилось страдать молча. Ея радость, ея сокровище Филиппъ болѣнъ, а семья толкуетъ объ его болѣзни какъ о вещи обыкновенной, его же осуждаютъ за упорство, бранятъ, зачѣмъ онъ пошелъ въ горы… какъ тутъ съ ума не сойдти! Лорѣ живо представилось, какъ сильно долженъ страдать Филиппъ, подъ надзоромъ такого неопытнаго юноши какъ Гэй. — У нихъ тамъ вѣрно и доктора нѣтъ, и лекарствъ негдѣ достать, — думала она, заливаясь слезами. — Онъ умираетъ, а имъ всѣмъ до меня и дѣла нѣтъ!..

Сознавая себя преступной въ глазахъ Божіихъ, Лора не могла молиться, губы ея шептали несвязныя слова, а голова и сердце заняты были другимъ. Какъ она ни старалась скрывать свое горе отъ семьи, но мать, братъ и сестра, зная ея давнишнюю привязанность къ Филиппу, вполнѣ сочувствовали ей, хотя иногда и удивлялись излишней ея впечатлительности. Мистриссъ Эдмонстонъ болѣе другихъ жалѣла Лору; она ласкала ее, окружала всевозможнымъ вниманіемъ, но Лора какъ будто не замѣчала этого и вся отдалась своему горю. Она по цѣлымъ днямъ бродила по саду или сидѣла молча у себя въ комнатѣ. Когда пришло извѣстіе, что положеніе Филиппа безнадежно, она всю ночь не раздѣвалась и вплоть до утра не прилегла ни на минуту.

Только-что всѣ въ домѣ проснулись, Лора опомнилась, поправила туалетъ свой и пошла внизъ. Къ завтраку она явилась вся блѣдная, съ глазами распухшими отъ слезъ; она въ ротъ ничего не взяла, и ушла въ садъ, при первой возможности. Мать немедленно отправилась вслѣдъ за нею, но на дорогѣ ее остановила старушка няня. — Сударыня, — сказала она встревоженнымъ голосомъ:- миссъ Эдмонстонъ вѣрно нездорова. Представьте себѣ, у нея постель даже не измята. Она вѣрно не почивала всю ночь.

— Неужели, няня? спросила мистриссъ Эдмоистонъ.

— Да-съ, мэмъ, мнѣ объ этомъ Джэнъ сказала, а я потомъ пошла сама посмотрѣть. Бѣдное дитя, она все по мистерѣ Филиппѣ убивается! Немудрено, вѣдь они росли вмѣстѣ. Извольте сами сходить къ миссъ Лорѣ, не то, право, она сляжетъ, увѣряю васъ.

— Иду, иду, няня! ласково возразила мистриссъ Эдмонстонъ, и дѣйствительно, войдя въ садъ, она нашла Лору въ одной изъ отдаленныхъ крытыхъ аллей. Молодая дѣвушка, съ отчаяніемъ на лицѣ, ходила въ волненіи, взадъ и впередъ, все по одному мѣсту.

— Лора, душа моя, — кротко замѣтила мать, взявъ ее за талью. — Я не могу видѣть твоего горя. Скажи, что съ тобой? — Лора ничего не отвѣчала. Присутствіе каждаго посторонняго лица было ей невыносимо тяжко.

— Зачѣмъ ты такъ убиваешься? продолжала мать. Неужели ты не ложилась впродолженіе всей ночи, бѣдное дитя мое? Вѣдь это вредно, другъ мой. Ты можешь заболѣть.

— Ахъ, какъ бы я желала этого: я бы желала умереть, — хриплымъ голосомъ произнесла Лора.

— Лора! Лора! Опомнись, что ты говоришь? остановила ее мать. — Гдѣ-жъ твоя сила характера? Такое неумѣренное отчаяніе просто неприлично для молодой дѣвушки.

Лора не выдержала. Забывъ всегдашнее свое уваженіе къ матери, она вся вспыхнула и рѣзко возразила:

— Неприлично? вы такъ находите? А, позвольте спросить, кому-жъ горевать объ немъ, какъ не мнѣ? Я избранная его сердца, я одна люблю его, одна понимаю его! — И она глухо зарыдала. Мать не поняла въ чемъ дѣло и, приписывая такой взрывъ болѣзненной раздражительности Лоры, холодно начала ее успокоивать, напоминая ей, что подобныя выходки несогласны съ достоинствомъ женніины.

— Берегись, Лора, — сказала она дочери. — Женщинѣ нельзя выражаться такъ смѣло, говоря о мужчинѣ, который не далъ ей повода думать, что онъ ее предпочитаетъ другимъ.

— Что мнѣ въ его предпочтеній, когда я давно знаю, что онъ меня любитъ! Его сердце принадлежитъ мнѣ, и дороже этого сокровища у меня ничего нѣтъ на бѣломъ свѣтѣ. Неужели вы до сихъ поръ не замѣтили, какъ мы другъ друга любимъ? —

— Это что такое? возразила мистриссъ Эдмонстонъ, пораженная изумленіемъ. — Повтори, что ты сказала.

— Я проговорилась! я измѣнила ему, — воскликнула Лора, закрывъ лицо руками. Я измѣнила ему въ ту минуту, когда онъ, можетъ быть, умираетъ! Эти слова очень разсердили мистриссъ Эдмонстонъ, которая, перемѣнивъ обычный свой кроткій тонъ на строгій, съ укоризной возразила дочери:

— Лора, — сказала она ей:- я требую объясненія. Говори, что произошло между тобой и Филиппомъ?

Вмѣсто отвѣта, молодая дѣвушка залилась слезами. Безсонныя ночи и истощеніе силъ отъ недостатка пищи обнаружили свое дѣйствіе. Чувство материнской любви взяло верхъ надъ гнѣвомъ мистриссъ Эдмонстонъ; она ласково обняла дочь и, бережно поддерживая ее, увела въ комнаты и уложила на диванъ, у себя въ уборной. Началась сильная реакція. Лора дала волю слезамъ и на всѣ разспросы матери отвѣчала однимъ рыданіемъ; ей невыносима была мысль, что она по слабости характера выдала тайну Филиппа. Бѣдная мистриссъ Эдмонстонъ окончательно растерялась; ей представилось, что Лора уже тайно обвѣнчана и что она только изъ страха ея гнѣва не рѣшается высказаться яснѣе. Видя, что ея присутствіе въ тягость дочери, мистриссъ Эдмонстонъ рѣшилась уйдти.

— Я тебя оставляю на полчаса, — сказала она, — ты отдохнешь, успокоишься и тогда вѣроятно дашь ясный, точный отвѣтъ на всѣ мои вопросы. Я требую этого. — Мистриссъ Эдмонстонъ удалилась къ себѣ въ спальню и, положивъ передъ собою часы, начала въ волненіи считать минуты. Мысли, одна другой мучительнѣе, догадки, сомнѣнія, перебѣгали у нея въ умѣ, и бѣдная мать терзалась впродолженіе условленнаго получаса, слѣдя за часововой стрѣлкой. Ровно черезъ 30 минутъ она быстро растворила дверь уборной и остановилась на порогѣ ея. Лора сидѣла неподвижно, въ прежнемъ положеніи, въ углу дивана. Услыхавъ шумъ, она подняла голову; на лицѣ ея не было замѣтно ни малѣйшаго смущенія; она грустнымъ, умоляющимъ взглядомъ посмотрѣла на мистриссъ Эдмомстонъ.

— Ну, Лора, что скажешь? спросила мать, но видя, что Лора ничего не отвѣчаетъ, она поцѣловала ее въ голову и тихо прибавила:- Другъ мой, не бойся, разскажи все откровенно.,

— Развѣ я что нибудь сказала вамъ? испуганно произнесла Лора.

— Ничего особеннаго, — возразила мать:- ты только дала мнѣ понять, что Филиппъ, повидимому, привязанъ къ тебѣ. Надѣюсь, ты не отречешься отъ своихъ словъ. Прошу тебя объ одномъ, скажи, въ какихъ ты отношеніяхъ съ нимъ?

— Мама, прошу васъ, не заставляйте меня теперь говорить, — умоляла со слезами Лора.

— Душа моя, тебѣ легче будетъ, когда ты выскажешься, — замѣтила мать. — Если ты дѣйствовала тайно до сихъ поръ, ты успокоишься, признавшись мнѣ во всемъ. Тебѣ только сначала будетъ трудно, ты увидишь, какъ за то впослѣдствіи тебя это облегчитъ.

— Мнѣ не въ чемъ признаваться, — сказала Лора. Между нами ничего особеннаго не происходило.

— Вы не помолвлены?

— Нѣтъ, мама.

— Чегожъ ты испугалась, когда ты заговорила о Филиппѣ?

— Онъ никогда не рѣшился бы на помолвку со мной, — возразила Лора:- не просивъ на то разрѣшенія у отца. Мы связаны только любовью.

— Чтожъ? вы тайно пореписываетесь съ нимъ, что ли?

— Никогда. — Филиппъ ненавидитъ все тайное. Онъ ждалъ только полученія чина, чтобы сдѣлать предложеніе папа.

— Когда онъ тебѣ объяснился въ любви?

— Въ первое лѣто, по пріѣздѣ Гэя къ намъ въ домъ, — отвѣчала Лора.

— Какъ, три года тому назадъ? И ты скрывала все это отъ меня, впродолженіе 3-хъ лѣтъ! Лора! Лора!

— Къ чему же бы мнѣ послужило говорить объ этомъ? тихо произнесла Лора. Слова эти сильно кольнули бѣдную мистриссъ Эдмонстонъ.

— Какъ, по-твоему, не стоило говорить отцу и матери, что ты и Филиппъ полюбили другъ друга? холодно спросила она.

— Конечно, мама. Я была убѣждена, что вы безъ моихъ словъ знаете, что это за человѣкъ.

— Хорошъ человѣкъ! училъ тебя скрытничать! Отца это сильно огорчитъ.