Байки Старого опера - Андрей Цыпленков

А.А. Цыпленков

Байки Старого опера

Байка первая

Это было в 1995 году. Я, молодой, веселый и полный энтузиазма, пришел в служить в родной МУР. Практика была простая – сначала тебя назначают стажером – без ксивы, удостоверения… И отправляют «на землю», в одно из территориальных ОВД. Есть такие товарищи, которые «на землю» не попадут ни при каком раскладе, но я к такой категории не относился. В контору, товарищ, в контору… Грубо говоря, ты никто и звать тебя никак. По окончании стажировки начальство принимает решение: подходишь ты или нет. А там уже приказом назначают тебя на должность, дают пушку, ксиву и все причиндалы, и тут же отправляют на скольки-то-месячную учебу на курсы первоначальной оперативной подготовки, которые злые языки называют «Школой дураков». Вот в таком вот аксепте.

В один из августовских дней я нарисовался в одном территориальном ОВД города Москвы стажером на должность опера. Подразумевалось, что я должен буду пристально вглядываться, что же такого умного делает опер, которого мне назначат в качестве наставника, и вбирать всеми фибрами организма источаемую им мудрость бытия. Сейчас этот товарищ в тюрьме, кстати. Но не суть. Посколько я всю дорогу считал себя самым умным, а к тому же еще и всех братьев Вайнеров еще при социализме прочитал, это досадное добавление «стажер» я считал недоразумением, которое следует быть подвергнуто скорейшему забвению, да.

И вот наступил второй день моей «стажировки». Ребята в поте лица заимались раскрытием какого-то там разбоя – сережки под ножом у дамы выдернули, ну и кошелек там. Один из фигурантов был установлен. Надо было ехать его брать . «Принимать» – есть такое выражение. Такое событие без моего участия произойти просто не имело права. Поехали нас «на дело» трое – я и Рабинович два взрослых и типа матерых опера. И я. В адресе вроде бы никого, злодей где-то ходит-бродит, надо ждать. Ну и ждем-пождем его на лестничной клетке. Время к девяти вечера подходит, а Германа все нет. Ну и старшие товарищи засобирались по домам. Завтра, мол, приедем. Такого я вытерпеть не мог никак. А как же преступник, а как же задержать, а как же преступление раскрыть, а вдруг он за эту ночь еще кого ошарашит? Когда я это высказал своим старшим товарищам, он на меня посмотрели… посмотрели, короче. Хочешь, грят, оставайся, а мы поихалы до дому, до хаты. Ну и я тоже не промах: «Да и езжайте, – говорю, – Я его сам запакую.»

Так это на краю сознания мелькала мыслишка, что, хотя парень я (был тогда) шустрый и спортивный дальше некуда, но брать человека, зарабатывающего на стаканчик водочки разбоями, один на один – занятие не для слабонервных. А у меня ни ствола, ни наручников с…ых. А ведь он еще и с подельщиками мог быть, и чего тогда? Но я был нагл. И остался ждать злодея на этой самой зас…й лестничной клетке. А ребята свалили. Да.

Одному с какой-то стороны даже проще. Ни с кем свои действия координировать не надо, ну я и не координировал. Для начала озаботился маскировкой. Подыскать прикрытие – что же я делаю на этой лестничной клетке?! Ну и подыскал. Прикинусь-ка я, думаю, бомжом-алкоголиком. Сбегал в киоск, купил водки пару бутылок, нашел коробку из-под телевизора, вернулся на лестницу, порвал на себе футболку в клочки, соорудил себе «сиделище» из коробки, вылил полбутылки на себя… Сижу, благоухаю. Народ ходит-бродит, на меня внимания практически не обращает. Дело уже к полуночи, злодея нет. А у него, как было известно, сестренка имелась, алкашка молодая. И вот уже где-то в час ночи выруливает из лифта красавица и идет к заветной двери. Сестра, к бабке не ходи. Вспомнив незабвенного Глеба Жеглова, иду с ней знакомиться, как умею. Да у меня еще полторы бутылки водки осталось – как тут не познакомиться? Познакомился. Пригласила меня эта девица домой, знакомство продолжить. Она пьет, я симулирую, пытаюсь разговор на братца ее вывести – где он, когда придет, туда-сюда? И начинает она это такие хмельные авансы мне делать. А у меня мысли в голове: «А как это будет, по закону или нет, если я с ней в оперативных целях поближе пообщаюсь?» А потом еще, оперативные цели – это понятно, но девочка-то явно из «группы риска»… Стоит ли своим молодым здоровьем жертвовать ради получения оперативно значимой информации и раскрытия преступления? Вот такая вот дилемма. Но, слава всем богам, не понадобилось жертвовать собой до такой степени. Ближе к утру желания у нее поутихли, осталось желание одно – еще по стакану. И вот тут эта мадам проговаривается, что братик ейный, скорее всего, зависает в соседнем доме у дружка-приятеля своего, и квартиру называет. Я тут же бодрым лебедем звоню в дежурную часть, представляюсь «Оперуполномоченный имярек, машину с экипажем на выезд на такой-то адрес, я там щас задержание буду проводить». Да… Дежурный в экстазе: «Это что у нас за опер такой? Нет такой буквы в этом слове вроде бы?» Я ему повторяю адрес и рысью скачу от гостеприимной хозяйки, которой, хоть она и пьянющая в дребезину, мои телефонные раговоры почему-то активно не понравились. Подбегаю к нужному дому, залетаю в подъезд, а тут вот она, судьба – мне навстречу вниз по лестнице летит голубчик. Сестра ему звякнула-брякнула по телефону, предупредила-таки. Тут-то я его и того. Своим ремнем и связал. Крутой Уокер, фигли.

Так вот оно и пошло, и поехало. В розыске жизнь не идет, а летит. Так быстро летит, что недели через две, когда наступил новый месяц, начальник ОУР, составляя график дежурств на новый месяц, обрадовал меня, что мне выпадает два воскресенья и одна суббота. И был весьма удивлен, когда я ему напомнил, что, слава всем богам, до суточных дежурств (занятие муторное крайне) мне еще два с половиной месяца порхать вольным соколом…

А сейчас мне грустно-грустно.

20.09.2010

Песня вторая

Как я искал ногу

Товаришши, читавшие первую страшную рассказку, помнят, каким добрым молодцем ака Соловьем-разбойником я пришел на службу в славную масковскую милицию. Дальше-больше. Преисполнясь собственной значимости, начал я изо всех сил бороться с преступностью. Дело пошло, поскольку желание работать часов по 15 в сутки у меня наличествовало в полном объеме, да и парнем в те времена я был крайне шустрым. Шустрым до того, что, например, подойдя к табачному киоску за сигаретами и услышав, что три шпанюка предо мной громогласно покупают «Беломор» (подсказка: покупка молодняком «Беломора» = у молодняка с собой имеется трава или гашиш), мог спокойно притащить всех троих в контору для изъятия страшного наркотика марихуана, и ни у кого из троих шпанюков и мысли не возникало насчет не то, что морду мне набить, а даже и убежать (это не самопиар, дорогой товарищ pkn, это по фабуле понадобится). И без ксивы с пистолетом обходился вполне спокойно тоже, да. Никто и не спрашивал. «Здравствуйте, я из МУРа» – и все. Плюс каменное выражение лица. Перед зеркалом отрабатывал.

И вот в таком состоянии души через пару недель примерно после начала работы был я поставлен начальством на суточное дежурство. В те времена дежурство в составе СОГ (следственно-оперативной группы) на «земле» в качестве опера было изматывающим душу и нервы занятием примерно на 40 часов беспрерывной работы. Сутки дежурство собственно, а потом еще полсуток «добиваешь хвосты». Квартиры и угоны текут нескончаемым потоком, не успеваешь хотя бы вчерне обработать один вызов, а уже рация хрипит, что пора, мол, лететь на следующий адрес. И вот внесли меня в месячный график на эту мясорубку. Замотанное начальство и позабыло, что я пришел-то пару недель назад, а я и не напоминал, довольный открывающейся возможностью первым прискакать на место происшествия и поймать какого-нибудь Сильвестра-не-Сталлоне.

И вот очередной вызов. Дело вполне житейское: мама с сыном, дружная алкашиная семейка, сожгли квартиру напрочь, себя тож. До соседей огонь не добрался, но их квартира выгорела капитально. Трупы – некриминальные. Мое дело – накатать быстренько протокол осмотра трупов и отдать труповозам (они уже на адресе). Прилетаю я на адрес с огнем негасимым в груди и в очах, захожу в квартиру, пронзая пространство орлиным взором. Темным-темно, света, естественно, нет, проводка выгорела. Это сейчас у меня на любое задержание припасены и диктофончик за штуку баксов, и фонарей штуки три, и Никон с объективами с фокусом 300 мм, чтобы за километр передачу наркотика заснять, а тогда – увы… Не было у меня фонарика. В квартире шашлыком явственно попахивает, мама почти и не обгорела, так, дымом задохнулась, а вот из сынка огненная стихия сотворила нечто невообразимое. Лежит это он на спине в характерной «позе боксера» и улыбается с черного черепа белыми зубками. Интересная картина. Ну, начинаю в этой темени бланки заполнять. То, се, обстановка в квартире, дошел до трупа… Елки-палки, да у него ниже коленей ног нет! Торчат беленькие чашечки коленные, а ниже – все. Ничего. Нет, ну это дело житейское, голени со ступнями могли и отвалиться, если коленные суставы прогорели, но ведь их найти надо, а темно же ж, как у афроамериканца в двенадцатиперстной кишке… Роюсь, роюсь, совсем позабывши, что до милиции я вполне спокойно мог в обморок упасть при заборе крови из вены, и вот – ура! Нашел. Но одну ногу. Вторая-то где?! Труповозы меня уже поторапливать начинают, мол, старшой, что так долго возишься, дежурный уже по рации новый адрес мне хрипит-бормочет, а у меня идея гениальная: а что, если тут какая мафия до смерти маму с сыночком из-за квартирки этой уработала, а сынка перед смертью пытала жутко, документы на квартиру у него вымогая, а ногу потом с собой унесла, скрывая следы преступления?!