Зачарованные камни - Родриго Рей Роса
- Категория: Проза / Проза
- Название: Зачарованные камни
- Автор: Родриго Рей Роса
- Возрастные ограничения: Внимание (18+) книга может содержать контент только для совершеннолетних
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Родриго Рей Роса
Зачарованные камни
Зачарованные камни
Гватемала. Центральная Америка.
Очень красивая природа, очень некрасивые люди.
Гватемала. Маленькая страна, где никогда не отменяли смертную казнь, где люди никогда не объединялись добровольно ни для какой цели, кроме как для суда Линча.
Город Гватемала. Столица. Двести квадратных километров асфальта и бетона, где последние сто лет правит одна семья. Суровый, безжалостный город, где богатые ездят в бронированных автомобилях, а преуспевающие предприниматели носят бронежилеты. Доколумбова метрополия, которая построила великие города Тикаль и Уаксантун — на их развалинах стоит сегодняшняя столица, — процветала благодаря монополии на добычу обсидиана — самого твердого материала в мире, не знавшем металла.
Плоский город, поднявшийся на обширном плато, окруженный горами, рассеченный ущельями. На юге, на склонах голубых гор, высятся крепости богачей. На севере и западе — бедные пригороды: каньоны, превращенные в гигантские свалки; стаи омерзительных, грифов, поднимающихся в воздух, «как огромные клубы золы, гонимые порывом ветра» — так написал о них один английский путешественник; кровь из многочисленных боен, бегущая вместе со сточными водами по склонам ущелий. И тысячи убогих домишек (по пять тысяч на каждый квадратный километр), сползающих все ниже после каждого ливня и землетрясения.
Здесь говорят по-испански, но машину называют не «автомобиль», не «тачка» (на тачке вывозят навоз), а «телега»; мобильный телефон — «сотовым». Выпивку меряют не стаканами, а «глотками», на стенах «рисунки», а не «граффити». Чтобы подняться на десятый этаж твоей «башни» (ты живешь в привилегированном районе), вызываешь «подъемник». (Но сегодня он не работает.)
Здесь все (почти все) не так, как кажется. Вот старик. Ему семьдесят лет, и у него куча денег. Больше всего он гордится тем, что живет один и никогда никому не звонит. У него, как он сам говорит, каменное сердце.
На увенчанных мотками колючей проволоки стенах, что окружают дома богачей, можно прочитать: «Будда — гомик», «Зачарованные камни» (название подростковой банды), «Сатана среди нас», «Херарди (местная легенда, борец за справедливость) мертв».
В обеих закусочных (одна раскрашена в цвета кока-колы, другая — пепси), расположенных на первом этаже твоего дома, постоянно играет музыка. Ты жаловался на шум, пока не понял, что музыка грохочет не из забегаловок, а из припаркованных возле них машин и…
Не забывай, что ты в Гватемале. На одном из автомобилей намалевано «Raptor», на другом — «Liquid». Говорят, в кафешках продают кокаин и крэк. Лучше не возмущаться.
Окна твоей гостиной выходят на Берлинскую площадь, что в конце Авенида-де-Лас-Америкас. На бетонной стене барельеф — план разделенной Германии. Рядом две стелы в стиле майя. На одной какой-то ребенок черной краской нарисовал другого ребенка — обрати внимание на квадратную голову, наводящую на мысль о военной стрижке, и на тело в форме трапеции, напоминающей сутану. На другой стеле кто-то начисто лишенный воображения написал три огромные буквы FAR. У фонтана, под гуайявами и соснами, в машинах, припаркованных вокруг сквера, целуются влюбленные. Группа подростков в широченных джинсах, ярких майках, тяжелых черных ботинках с металлическими набойками и бейсболках козырьком назад проносится мимо парочек, пугая их, и бежит по тропинкам вниз, к огромной зеленой поляне. Там ты можешь увидеть следы копыт и конский навоз, обертки от карамелек и использованные презервативы.
По вечерам яркий свет иллюминации заливает город до самой гряды гор и вулканов, отгораживающих его от моря. Тебе может показаться, что ты совсем в других краях: кругом «тойоты», «фольксвагены», «шевроле», «датсуны», «БМВ», «форды». Но взгляни на нагромождения облаков над тем вулканом!
(Обманчивое предчувствие бесконечности!)
Ты в Гватемале. Не забывай об этом.
Посмотри на запад (из окна твоей спальни, с высоты). Там на усыпанном домишками краю каньона кончается взлетная полоса аэропорта «Ла-Аурора». Поначалу тебе казалось, что гул турбин, от которого всякий раз, как взмывает в воздух очередной лайнер, дрожат оконные стекла, рев поднимающихся от аэропорта в гору автобусов, лай овчарки, стерегущей обнесенный забором участок на другой стороне улицы («Этот участок НЕ продается»), и еще многое другое (а самое главное — желание оказаться подальше отсюда) сведут тебя с ума. Но потом ты привыкаешь.
Тебя зовут Хоакин Касасола, и тебе нравится твое имя. Ты жил в Испании, но тебе пришлось вернуться. Здесь богатые родственники и друзья детства, и это, как ты ошибочно полагаешь, тебе поможет.
Ты влюблен в свою кузину Элену, с которой познакомился совсем недавно и еще не привык обращаться с ней так, как принято здесь, в Гватемале.
1
От глубокого, тревожного сна (ему привиделось, что он заблудился в незнакомом городе) его пробудил телефонный звонок. Трубка лежала на стопке книг рядом с кроватью. Издалека доносился шум вертолетов и самолетов. Он вспомнил, что сегодня военный парад.
— С добрым утром, дорогая! — произнес фальцетом мужской голос. — Ты одна? К тебе можно заехать?
— Пошел к черту, кретин! Который час?
Голос зазвучал нормально:
— Десятый. Я тебя разбудил? У меня то, что ты просил. Перезвонить?
— Не надо, я уже встаю. Ты где?
— Еду из Кобана. Кофе готов?
Он спрыгнул с кровати и побежал на кухню: выжимать апельсиновый сок, поджаривать хлеб, нарезать папайю и готовить кофе.
Армандо Фуэнтес из Кобана (про тех, кто из Кобана, говорят: им палец в рот не клади) работал и агентом в торговой фирме, поставлявшей в арабские страны кардамон, а в плохие годы, как сейчас, торговавшей фасолью и кукурузой. Он жил с женой и двумя детьми в большом загородном доме — «в монастырской тиши», как он говорил, однако в городе у него было несколько подружек. Раз в два месяца он наматывал двести километров, отделявшие Кобан от столицы. Обычно все дела заканчивались за день, и вечером Армандо отправлялся домой, но если очень уставал, или появлялось желание напиться, или еще как-нибудь оттянуться, то он оставался на ночь у Хоакина либо еще у кого из столичных приятелей.
Консьерж сообщил по домофону, что «приехал сеньор из Кобана» — он работал недавно и еще не знал посетителей по имени.
— Спасибо. Пусть поднимается.
Армандо пожал ему руку кончиками ледяных пальцев и быстро прошел в гостиную. Пересек ее несколько раз быстрыми нервными шагами, потом подошел к музыкальному центру. Поставил на пол черный рюкзак и включил радио.
— Что стряслось? — спросил Хоакин.
— Я влип.
По радио передавали новости.
— Да что случилось? — Хоакин закрыл дверь на задвижку.
Армандо провел рукой по бледному, испуганному лицу.
— Неужели?..
Гнусавый голос диктора рассказывал о том, что за городом рухнул мост.
— Пойдем на кухню, кофе стынет, — сказал Хоакин.
Армандо стоял, отрешенно глядя в окно. Когда началась реклама, он сел напротив Хоакина.
— Кажется, я только что сбил ребенка.
— Ребенка?
— На Лас-Америкас, — он взял стакан с соком, но тут же снова поставил его на стол. — Господи, какое несчастье! Сопляк безмозглый…
Снова пошли новости: оглашали список осужденных на смертную казнь посредством внутривенной инъекции.
— Как это случилось? — поинтересовался Хоакин. Он сжал кулаки, почувствовав, что старый друг почему-то вызывает у него неприязнь.
Несчастный случай произошел напротив китайского ресторана «Сокровище империи».
— В нескольких метрах от кафе-мороженого. Одна из лошадей, которых дают напрокат, выскочила галопом мне наперерез. Я даже не успел притормозить.
Армандо водил «дискавери», который — Хоакин прекрасно знал — снабжен кенгурятником (здесь их называют «ослятниками», они в моде у гватемальских фермеров, которым приходится часто ездить по проселочным дорогам, где скот разгуливает совершенно свободно). И стекла у джипа были тонированные: это тоже давно в моде (так никто не увидит, что у тебя есть оружие).
По словам Армандо, шансы на то, что мальчишка выжил, равны нулю. Автомобиль врезался в лошадь на скорости, говорил он, шестьдесят или семьдесят километров в час, и ребенок вылетел из седла. Когда Хоакин спросил, не пришло ли ему в голову остановиться, Армандо отрицательно покачал головой. Хоакин только усмехнулся: обычное дело, гватемальские водители никогда не останавливаются, что бы ни случилось, — лишь бы не было проблем.