Красный узор - О Лесли

Лесли О

Красный узор

О.Лесли

Красный узор

Перевод с англ. В.Кубичева

Писатель-"призрак"* был еще молод, но виски ему уже посеребрила тонкая паутина седины. Эта отличительная черточка была единственным, чем он мог гордиться, глядя на свое лицо - костлявое, с большим ртом и глазами, в которых застыла печаль. Звали его Гар Митчелл.

______________

* Писатель-"призрак" - так называют на Западе писателей, которые пишут книги, уступая за определенную плату свое авторство нанявшему их лицу. (Здесь и далее прим. переводчика).

Доктор Соломон Уизерс, директор Индикатора Возбужденности, принял писателя в библиотеке - до отказа забитой книгами просторной комнате, пропитанной стойким запахом табака, кожи и каминного угля. Доктор был чрезвычайно польщен идеей, которую изложил ему Митчелл... В самом деле, его - доктора Соломона Уизерса - автобиография, несомненно, явится вкладом в научное понимание проблемы... И поэтому не может быть, разумеется, никаких оснований чувствовать себя неловко, нанимая для воплощения этой возвышенной цели профессионального писателя... Да и, кроме того, как ни крути, а основным его - Соломона Уизерса - занятием является все-таки наука, а не литература...

- Я ведь, знаете, не писатель, не Хемингуэй, - доверительно сообщил он Митчеллу, вертя в пальцах сигару. Сигара была тонка, изящна и явно выбрана с таким расчетом, дабы не смотреться грубо рядом с круглым, по-мальчишечьи здоровым лицом доктора: в шестьдесят с хвостиком Уизерс выглядел еще привлекательно и был чрезвычайно высокого мнения о своей наружности.

- Я тоже, - сказал Гар. - То есть я хочу сказать, что и я тоже не Хемингуэй...

Доктор расхохотался. Гар знал, что угодил таким ответом в самую точку. Едва переступив порог библиотеки, он почувствовал, что весь этот конфиденциальный разговор наедине будет всего-навсего спектаклем, в котором каждый из них призван сыграть вполне определенную роль. Важно было только не сбиться.

- Тем не менее, - проговорил Уизерс, - ваши предыдущие работы доказали, что вы человек способный. Только... не поймите меня превратно, мистер Митчелл, или - могу я вас называть просто Гар?..

"Ни в коем случае, - подумал "призрак". - Зови меня только "мистер Митчелл"...

- Ну, разумеется, - сказал он вслух.

- Отлично. Только, Гар, дело вот в чем. Мне меньше всего улыбается делать из своей довольно-таки тусклой жизни нечто пленительное. Если я и хочу оставить что-то потомкам, так только основанный на фактах отчет о работе, которой я посвятил всего себя. Хочется, видите ли, подарить истории правду об Индикаторе...

Эта реплика несколько озадачила Гара. Но почти тотчас он догадался, какого именно ответа от него ждут.

- Не знаю, не знаю, доктор. Вряд ли мне это по плечу - поведать людям о вашем гениальном творении. Да и помимо всего прочего на эту тему уже написана масса добротных научных работ. Я, понимаете, более склоняюсь к тому, чтобы придать автобиографии этакую теплоту человечности...

Доктор засиял:

- Ну что ж, а почему бы и...? Нет, в самом деле!..

Видно было, что ответ Гара доставил ему живейшее удовольствие. Он раскурил сигару.

- Ведь и верно: нет ничего скучнее учебника, мистер Митчелл... Гар. А человеческая сторона дела - о! - это совсем другое. Рассказать о том, как я совершенствовал Индикатор, каких титанических трудов стоило мне убедить Вашингтон в том, что мои идеи здравы, поведать об оппозиции, на которую я натолкнулся... А?

- Именно это я и имел в виду, доктор.

- Вот-вот. - Уизерс лениво похлопывал ладонью по столу. Голову его окутывало голубое облако сигарного дыма, а в глазах появилось то самое отсутствующее выражение, которое Гару не раз случалось наблюдать у своих клиентов. Все они в такие минуты уже воочию видели тот день, когда их автобиография примет форму книги, удостоенной похвалы "Нью-Йорк таймс" ("...ценный вклад в жизненно важную тему..."), выставленной в витрине у Брентано ("Это здесь! Книга, которую читает вся Америка?"), с дарственными надписями скромного автора родным и друзьям ("...дорогой Мэйбл, вдохновившей меня...").

Гар вежливо кашлянул, и доктор вернулся на грешную землю.

- Разумеется, - живо сказал он, - я хочу основательно подковать вас по всем вопросам, касающимся Индикатора. Мне хочется, чтобы о его работе, ну, может быть, за исключением некоторых узкотехнических проблем, вы знали столько же, сколько и я. Получите завтра специальный пропуск в корпус Центрального контроля. Уверен, что для писателя там найдется много интересного.

- Несомненно, несомненно, - покладисто согласился Гар. Уизерс встал. По всему было видно, что спектакль окончен. Но Гар не смог удержаться, чтобы не произнести несколько слов, не предусмотренных правилами игры.

- Простите, доктор, могу ли я спросить вас...

Неожиданное обращение вызвало у собеседника что-то похожее на мгновенное раздражение и досаду. Но все тотчас прошло, и Уизерс усмехнулся:

- Знаю, знаю, о чем вы. Это все хотят знать. Интересуетесь, подвергаюсь ли контролю я сам, отец Индикатора?

Гар покраснел.

- Боюсь, что вы угадали...

- Взгляните, - доктор подтянул рукав пиджака. На внутренней стороне предплечья у него слабо проступали три голубых значка "СУ-1".

- Первый, - прошептал Гар. - А мой уже "М79807-Г".

Уизерс спустил рукав.

- Завтра в девять за вами заедет автомобиль. Доставит вас прямо к корпусу Центрального контроля. Там и увидимся.

- Хорошо, сэр, - ответил "призрак" и неслышно, как и полагается призракам, удалился из дома Уизерса.

Багаж жизненных впечатлений Гара Митчелла был еще невелик, корпус Центрального контроля Индикатора Возбужденности он увидел впервые, и поэтому зрелище, открывшееся его глазам, восхитило его. Перед ним возвышалось легкое круглое сооружение из стекла, выделявшееся среди зелени деревьев милях в двадцати к северу от Канзас-сити. Оно было просто великолепно, это сооружение, но, по правде говоря, Гару понравилась не столько архитектура самого здания, сколько его обитатели, или, лучше сказать, обитательницы, ибо семьдесят процентов обслуживающего персонала Индикатора составляли девушки, и было похоже на то, что их нанимали на работу, руководствуясь главным образом критерием привлекательности. Гар не без некоторой досады подумал, что поступил бы, пожалуй, гораздо умнее, уделив утром больше внимания процедуре бритья и надев что-нибудь другое вместо своего грубошерстного серого костюма. Но эти два печальных обстоятельства, казалось, ничуть не смущали миловидную голубоглазую девушку-техника, которая взяла его под свою опеку. Звали ее Друсилла Фри. Она довольно рискованно прошлась насчет своей фамилии*, и Гар покраснел.