Круглый год. Сборник. 1974 - С. В. Орлеанская

за всё, что мне любо и свято, —

за мать, за отца, за брата!

За всё я восстану, а там уж...

А там уж — как сабля укажет

и честь моя, честь юнака!

Когда же услышишь, мама,

что пуля запела над крышей,

когда молодцы подоспеют,

ты кинься им, мать, навстречу,

спроси, где родное чадо.

А если ответят на это,

что где-то сражён я пулей, —

не плачь, мать моя, не слушай

людей, которые скажут:

«Он был тебе не кормилец!»,

а дома поведай сердечно,

поведай ты младшим братцам,

чтоб знали они, не забыли

юнака, старшего брата,

который погиб в сраженье

затем, что не мог, бедняга,

сгибать перед турками спину

и видеть бедняцкое горе.

Христо Ботев

К 70-ЛЕТИЮ СО ДНЯ РОЖДЕНИЯ В. П. ЧКАЛОВА (1904—1938)

Дорогие ребята!

Прославленный лётчик Герой Советского Союза Валерий Павлович Чкалов был удивительный человек: смелый, умный, простой, он стремился к знаниям, любил науку, искусство, литературу. Он был не только лётчиком-истребителем, но проявил себя и как выдающийся лётчик-испытатель. Свыше 70 систем самолётов испытал он в небе. 20—22 июля 1936 года три отважных лётчика — В. Чкалов, Г. Байдуков и А. Беляков совершили беспосадочный перелёт по маршруту Москва — Петропавловск-Камчатский—остров Удд (ныне остров Чкалов). А через год, 18—20 июня 1937 года, они установили мировой рекорд, совершив дальний беспосадочный полёт: Москва — Ванкувер (США), через Северный полюс.

О Валерии Павловиче Чкалове, о его жизни, детстве, годах учения, о его боевых друзьях написано немало книг, и вы их, конечно, прочитаете. А сейчас мы хотим познакомить вас с рассказом писателя И. С. Рахилло, автора книги о Чкалове.

«Рассказ о подвиге» — это рассказ о полёте В. Чкалова, Г. Байдукова и А. Белякова через Северный полюс в Америку.

Рахилло И. Рассказ о подвиге

РАССКАЗ О ПОДВИГЕ

Домой герои возвращались через Атлантический океан на пароходе «Нормандия».

Наша встреча произошла на границе. Чкалов устал и заметно осунулся.

Вагон-салон прицеплен в хвосте поезда, его бросает из стороны в сторону, на столике дребезжит чайная посуда.

— Вот так же трясёт, когда самолёт начинает обледеневать...

Валерий Павлович взволнованно смотрит в окна вагона на убегающие линии рельсов: граница позади. Поезд мчится по родной стороне. В вагоне душно от цветов, всё завалено букетами увядающих роз и георгинов.

— Да, полёт был трудней, — вспоминает он. — И погода встретила сурово. И кислороду не хватало. Мы были подготовлены к различным опасностям. Но ко всему ожидаемому прибавилось ещё кое-что неприятное...

Валерий Павлович не спеша извлекает из пачки сигарету с позолоченным ободком.

— Вот пишут, что Чкалов-де смелый, мастер. Он и из такого-то опасного положения самолёт вывел, и из такого вывел. Да, выводил. Было такое. И не раз... Но не в этом дело... Разные бывали случаи...

Перед первым нашим перелётом, когда мы жили в Щёлкове, после тренировочного полёта по маршруту Москва — Архангельск — Горький — Москва мы оставили машину на аэродроме в полном порядке. Утром приходим — и что же! Стоит наш самолёт с поломанным крылом, а рядом с ним валяется другой, маленький самолётик. Оказывается, при посадке он врезался в крыло нашего самолёта. Чудеса!

А незадолго перед последним перелётом во время тренировки вдруг в воздухе обнаруживаем, что второе колесо не становится на место. Четыре с половиной часа промучались мы, стараясь исправить механизм в воздухе, однако ничего не добились. «Буду садиться на одном колесе, — решил я, — надо спасать машину».

Посадка действительно не из простых. Трудно посадить машину на одно колесо, когда у неё размах крыльев — тридцать четыре метра. Набрал высотёнку, приказал вылить из баков всё горючее, облегчил самолёт, весь экипаж угнал в хвост. На посадку, пошёл с выключенным мотором. Посадил как надо... А разбей я тогда машину, и перелёт был бы сорван!

Другой раз в рулях управления кто-то сверло оставил. Тоже едва не угробились...

Чкалов с силой зажимает в кулаке серебряный подстаканник, и ложечка в стакане перестаёт дребезжать.

— Все эти цветики обернулись ягодками на полюсе. Вот, погляди-ка... — И, повернувшись, он показывает на виске первую прядку поседевших волос. Месяц назад её не было... — Мы ожидали всяких опасностей: штормов, обледенений. Но масло...

Закурив, Чкалов неторопливо продолжал рассказывать:

— Когда люки были задраены и в небо взвилась ракета, я дал газ и пустил самолёт по бетонной дорожке. Думал только об одном — как оторвать тяжело нагруженную машину от земли. Мотор работает на полных оборотах. Полный разгон, теперь только бы не свернуть!

Взлетели. Байдуков убрал шасси. Щёлково ушло под крыло. По графику вышло первому спать Саше Белякову.

Я сижу за штурвалом. Солнце слепит глаза. На земле, в лощинах, — туман. Нас провожают истребитель и двухмоторный бомбардировщик. Но вот и они, покачав крыльями, повернули домой. А мы дальше — в Америку.

Дума одна: «Долетим — пять лет войны не будет». Задание Родины. За нашим полётом следят со всех точек земного шара. Самое главное дело всей жизни.

Байдуков раскурил и подал мне курево. Эх, до чего же хорош табачишко в эти минуты!..

А Белякову не спится. Оказывается, с маслом неладно. Масломер показывает всего восемьдесят килограммов. Полбака. Егор с азартом берётся за подкачку. Я понимаю его беспокойство: он уже пытался однажды лететь через полюс с Леваневским. Тогда из-за неполадок с маслом им пришлось вернуться обратно.

И вот опять чертовщина с маслом! Беляков поднял тревогу: откуда-то сильно потекло масло. Весь пол залило. «Не дай боже, думаю, что-нибудь лопнуло! Неужели придётся возвращаться домой?»

Перекачали масло обратно. Потоки уменьшились. Било из дренажа. Летим дальше. Высота две тысячи. Идём по графику. Байдуков спит. Я за штурвалом просидел восемь часов. Пора сменяться. Разбудил его. Откинул заднюю спинку, стал ждать, когда Егор займёт моё место: из-за тесноты приходилось пролезать между ногами.

Я прилёг и закурил трубку. Не успел затянуться, слышу крик Байдукова:

«Давай давление на антиобледенитель!»

Гляжу, а на стекле и на крыльях лёд...