Отравители из Тиссо - Цветов Владимир Яковлевич

— Считаете ли вы, что вода, проходившая через фильтровальную установку, становилась безвредной?

— Я. Видите ли… — замялся Нисида и, отводя глаза от скамьи, где сидели Эйдзо Ватанабэ и его товарищи, еле слышно произнес: — Не знаю.

— Я спрашиваю, становилась вода безвредной или нет? — добивался адвокат четкого ответа.

— Видите ли, я в то время думал, мне тогда казалось, что, пропустив воду через фильтровальную установку, мы очистим ее, но… — мямлил Нисида.

— То есть вы не знали точно, очищается вода или нет?

— Да, не знал, — выдавил из себя Нисида.

Позже, на другом судебном процессе, где Нисида займет место не свидетеля, а подсудимого, выяснится ложь директора завода. Он знал, что фильтровальная установка не удаляет всю ртуть из сточной воды. И годы спустя после пуска установки концентрация ртути в волосах жителей поселка Минамата по-прежнему достигала 300 ррм. Контрольные замеры, проведенные в столице префектуры — городе Кумамото, наличия ртути в волосах людей не показали.

«И наконец, остается в силе соглашение между жителями Минамата и корпорацией о «денежных подарках». — Защитники бросили на судейский стол еще один аргумент. — Жители Минамата обязались по этому соглашению никогда больше не предъявлять претензий к «Тиссо».

В зале суда раздались возгласы негодования. Но как доказать, что корпорация, вынуждая подписывать соглашение о «денежных подарках», шла на заведомое вероломство, ибо уже имела полное представление о причинах «болезни минамата» и, следовательно, о степени ответственности за смерть и увечья жителей Минамата? Помощь истцам пришла оттуда, откуда они меньше всего ожидали. Заговорил Хадзимэ Хосокава, бывший главный врач больницы при заводе в Минамата.

Хосокава умирал. Умирал медленно и тяжело. Показания он дал, лежа в постели. Это была скорее исповедь человека, с чьих глаз спала повязка, которую он добровольно носил всю жизнь.

— В Минамата меня называли «псом корпорации» и были правы, — начал Хосокава, присягнув, как требует судебная процедура, что станет говорить правду и только правду. — Я первым доискался до причины «болезни минамата» и скрыл ее от людей. Преданность корпорации я поставил выше врачебного и человеческого долга и сделался соучастником преступления. — Хосокава свидетельствовал, тщательно подбирая слова, стараясь последовательно и точно излагать факты. — 7 октября 1959 года, то есть за два с лишним месяца до подписания соглашения о «денежных подарках», у подопытной кошки номер 400, которой я ввел пробу воды с компонентами ртути, появились симптомы «болезни минамата». «Пес корпорации» не позволил, однако, обидеть хозяев.

…Вся жизнь доктора Хадзимэ Хосокава была связана с «Тиссо». Ему, молодому врачу без связей и без практики, корпорация дала место, продвигала по службе, вплоть до высокой должности заведующего больницей при заводе в Минамата. И Хосокава испытывал сыновнюю благодарность к хозяевам «Тиссо». Он близко сошелся с некоторыми из них. Когда он видел своих детей, играющих с сыновьями и дочерьми директора и управляющих, слезы признательности туманили его глаза. Признательности за то, что элита не гнушается общаться с выходцем из небогатой и никому не известной семьи. Тщательным выполнением обязанностей платил Хосокава корпорации за доброту.

С тщанием взялся он и за изучение причин «болезни минамата». Сначала он ввел подопытным кошкам пробы воды с частицами марганца. В состоянии животных заметных изменений не произошло. Потом Хосокава испытал на кошках пробы воды с частицами селена, таллия, меди и свинца — воду Хосокава брал в заливе. И снова никаких болезненных явлений у кошек доктор не отметил. Содержание в воде этих элементов было, судя по всему, невелико. Составляя для руководства завода отчеты об экспериментах, Хосокава искренне радовался: обвинение в адрес корпорации в загрязнении среды не подтверждалось, и, значит, тучи над головами благодетелей рассеивались.

Доктор не страдал тщеславием, но все же испытал гордость, узнав, что результаты исследований корпорация предает гласности. Правда, форма, в какой «Тиссо» это делала, несколько коробила Хосокаву. Статьи, излагавшие итоги опытов, содержали едва замаскированную брань по поводу некомпетентности коллег Хосокавы из университета Кумамото и совсем открытую ложь о наследственных алкоголизме и сифилисе, которые будто бы и вызвали у жителей поселка «болезнь минамата». Хосокава успокаивал себя тем, что сам он чист и перед медициной, и перед людьми.

7 октября 1959 года кошка, помеченная номером 400, вдруг показала признаки «болезни минамата». Хосокава заглянул в регистрационный журнал: кошке введена проба воды, взятой из залива, с частицами ртути. Поначалу Хосокава возликовал: тайна болезни раскрыта! Но потом задумался: а как же заявления «Тиссо» о некомпетентности университетских врачей и клевета корпорации на больных? Тем не менее Хосокава, по обыкновению, подробно и аккуратно составил отчет и отнес его директору завода.

Утром следующего дня ассистент Хосокавы, посланный к устью заводского канала за очередными пробами воды, вернулся с пустыми колбами. Охранники завода не подпустили ассистента к берегу. Через некоторое время Токийский университет, куда Хосокава послал кошку номер 400 для патологоанатомического анализа, известил, что подопытное животное пропало из университетской лаборатории. Хосокава растерялся. Долг врача требовал немедленных действий, чтобы остановить отравлений залива и реки ртутью, — ведь от этого гибли люди. Преданность корпорации заставляла молчать. Хосокава направился к директору завода.

Сколь много лестного о себе услышал от директора Хосокава! Как высоко ценит Хосокаву корпорация! Когда директор вскользь упомянул о возможной сумме пенсии, которую «Тиссо» намерена выплатить Хосокаве по достижении им предельного для службы в корпорации возраста, у доктора потемнело в глазах.

— После службы у нас вы будете твердо стоять на ногах, уважаемый господин Хосокава, — сказал директор. И провожая Хосокаву из кабинета, обронил как бы между прочим: — А эксперименты прекратите. Пусть живут ваши бедные кошки.

Закрыв за собой директорскую дверь, Хосокава подумал: чтобы твердо встать на ноги, ему придется опуститься на колени. И еще он вспомнил листовку, подброшенную кем-то в его лабораторию. Написанная от руки и размноженная на гектографе, листовка рассказывала об истории заражения корпорацией «Тиссо» залива Минамата. В листовке приводились слова, сказанные 50 лет назад основателем завода Дзюн Ногути: «Жители Минамата — это не люди. Это — скот, который следует использовать до предела».

Хосокава рассказал на суде об опытах, которые провел, об их запрещении, о возобновлении экспериментов по распоряжению хозяев «Тиссо».

— Опыты разрешили мне продолжить сразу после того, как корпорацию «Сева Дэнко» уличили в отравлении ртутью реки Агано, — давал показания Хосокава. — «Тиссо» была столь любезна, что сама предоставляла мне пробы воды из отстойника фильтровальной установки и из залива. — В голосе Хосокавы появились нотки сарказма. — Но я не знал, та ли эта вода, какую сбрасывает завод. Во всяком случае, больных животных среди моих подопытных кошек я больше не встречал. Такие сведения были переданы корпорацией «Тиссо» в печать.

«Доктор Хосокава очень болен и, возможно, не отдает отчета своим словам, — запротестовали юристы «Тиссо». — Можно ли верить показаниям человека, у которого явно помутнено сознание?»

Адвокат обвинения предложил провести проверку свидетельства доктора Хосокавы. Суд выехал на завод в Минамата.

После прекращения в 1968 году производства ацетальдегида завод забросил канал, по которому спускал промышленную воду. Дно канала затвердело, покрылось глубокими неровными трещинами — так выглядит земля в каменистой пустыне. Рабочий ступил на дно канала и с силой ударил мотыгой по безжизненному грунту. В мелкой ямке серебряно сверкнули крупицы металла. Это была ртуть.

Доктор Хосокава не дожил до окончания процесса. Перед зданием суда жители Минамата поставили небольшой алтарь и подле фотографии доктора, укрепленной на алтаре и увитой черной лентой, зажигали свечи каждый раз, когда приезжали на слушание дела. «У доктора спала с глаз повязка, но она не закрыла ему рот», — говорили жертвы «болезни минамата».