Якобы книга, или млечныемукидва - Антон Павлович Лосевский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Помнится, на первых порах я все порывался «что-нибудь сделать», поскольку высиживание на стуле за компьютером не слишком-то меня устраивало, даже имея в виду максимально комфортные для высиживания условия и самую существенную в моей жизни зарплату. Когда же я пробовал делиться с коллегами своими соображениями на этот счет, те призывали меня «ваще не париться», так как «внутренние манагеры все сделают». Сперва я предполагал, что «внутренние манагеры» – это некая изощренная духовная техника, позволяющая достичь того состояния ума, в котором все происходит правильно само по себе, без особых усилий и напрягов. Вскоре, впрочем, выяснилось, что имеется в виду нечто совсем другое.
На самом деле «внутренними манагерами» в нашей среде политкорректно называли заключенных исправительных учреждений, которые и выполняли всю рутинную работу, то есть занимались рассылкой смс и телефонированием, а их ненадолго вышедшие на волю собратья устанавливали по городу левые терминалы-однодневки. В наши же обязанности входила только одна функция – следить на специальном сайте за динамикой пополнения счета «Расчетного центра». Если эта динамика не устраивала, то можно было даже проявить ненаказуемую инициативу и позвонить Шершавому или Поребрику в «Kresty» – тамошним представителям РЦСЧОДН, чтобы они пошевелили внутренних манагеров, сделав соответствующие внушения.
К слову, и этими вопросами на практике заведовал Минор Камоныч, у которого, в отличие от нас, – судя по его постоянному участию во всяких совещаниях, поездках в «Kresty» и непрерывным телефонным переговорам, когда он появлялся в офисе, – работы было по горло. Мы же, «разводящие манагеры», повторюсь, по факту не делали категорически ничего. В такой вот атмосфере лености и праздности подходила к концу моя первая трудонеделя. И хотя поначалу меня почти тошнило от безделья, вскоре я пришел к утешительному выводу, что могу весьма просторно заниматься еще и делами проекта «Купи у нас», наполняя сайт содержимым, что на время примирило меня с непривычной реальностью.
В те странные первые дни я еще пробовал, что называется, «вжиться в коллектив», то есть общаться со своими коллегами и находить актуальные темы для разговора, пытаясь выделить из общей массы Саш и Леш, несколько наиболее близких и симпатичных мне Саш и Леш. Но вскорости стало очевидно, что и в этом необходимости также нет, как нет и никакого – в обычном понимании слова – коллектива. Только со временем я разобрался, в чем тут дело.
А дело было в том, что случайные люди с улицы, как и анонсировал Молодой, в РЦСЧОДН и вправду не работали. Все здесь были сыновьями, дочерьми или, в крайнем случае, племянниками и внуками авторитетных артистов, прославленных чиновников или «бизнесменов от бога». И именно «Расчетный центр» по каким-то причинам взял на себя миссию трудоустройства отпрысков влиятельных и знаменитых, поскольку и тем ведь тоже нужно где-то работать, куда-нибудь да ездить, но при этом таким образом, чтобы и не работать одновременно, реализуя жизненную установку «ваще не париться». То есть РЦСЧОДН стал для многих классической синекурой, давая возможность посидеть в офисе, побыть вроде бы при делах, в то же время никого и ничем не утруждая, выдавая к тому же на руки приличные наличные. Интерес «Расчетного центра», по всей видимости, заключался в ответной лояльности всех этих чиновников и бизнесменов, что, зачастую, конечно, одно и то же. Не исключаю, что на самом деле чиновники-бизнесмены сами же и платили зарплату своим верным сынам, хотя на счет своей бабушки я мог быть спокоен, будучи уверенным, что едва ли она станет нести расходы по выплатам зарплаты из своего кармана.
Уж больно больно врезался мне в память один эпизод из прыщавой юности, когда, гуляя с нравившейся мне тогда девчонкой, я заглянул к Нине Иоанновне, чтобы попросить денег на кино, поскольку мы прогуливались неподалеку от ее особняка, а я к тому времени уже наобещал той девчонке, что мы сегодня же сходим в кино, хотя сам и не располагал достаточной денежной массой для такого поступка. Вот только она, бабушка, невиданно разъярившись, выставила меня за порог, негодуя и вопрошая, где это я такой наглости набрался, чтобы просить у нее денег, пусть и смешных. После того памятного для меня случая, я скорее взял бы заем под чудовищный процент в банке, нежели обратился бы с любой деликатной денежной просьбой к Нине Иоанновне, испытывай я даже самую удручающую финансовую грусть.
Так вот, возвращаясь к нашим разводящим, не стану кривить душой и утверждать, будто обстановка в коллективе сложилась напряженная, натянутая или сколько-нибудь враждебная, напротив: все было предельно чинно, мирно и сонно. Атмосфера устоялась скорее снобистская, проникнутая показным пофигизмом и демонстративной дистанцированностью: коллеги мало общались со мной, да и между собой тоже. Вскоре я догадался, что все тут чувствуют некое превосходство друг над другом: у кого-то папаша занимал более высокую должность в нефтегазовой иерархии, кому-то были подарены более крутые автомобили, кому-то апартаменты-мансарды… На этом фоне я смотрелся бы до безобразия скромно, попытайся потягаться со своими коллегами в подобных категориях, и все же и у меня имелась одна маленькая причина чувствовать превосходство.
Ощущение превосходства мне давало хотя бы и то незначительное обстоятельство, что я был единственным, кто ежедневно прочитывал свежий номер «Блатной правды» от и до. Надо сказать, что чтение «Блатной правды» («БП») стало излюбленным моим времяпрепровождением в офисе. Признаться, я всегда питал некоторую слабость к разного рода периодическим изданиям, а потому даже неплохо ориентировался в этом, однако еще никогда не доводилось мне быть читателем «БП»…
И неудивительно, ведь издание распространялось только в государственных и придворных структурах, и насколько мне стало известно позже, весь тираж издания уничтожался тем же вечером, в день выпуска, во избежание утечек. Так или иначе, «БП» являлась ко мне ежедневной газетой одноразового использования: каждое утро, приходя на работу, я с удовольствием отмечал, что свеженький выпуск «БП» уже аккуратненько лежит на краю стола. Так вот, я был единственным, во всяком случае, в своем отделе, кто со всей почтительностью и любознательностью вычитывал всю газету; остальные лишь изредка пробегались глазами по заголовкам. Почему же это было столь интересно?
Если обычные СМИ публиковали в основном очевидное и ребенку вранье и всякую отвлекающую чепуху и развлекуху, то здесь печатали именно что правду, а поскольку любая правда не может быть достоянием широкой общественности, то и тираж «БП» отличался умеренностью, рассказывая правду только тем, кому положено
