Виза или Когда за дело берутся бабушки (СИ) - Одиссева Пенелопа

Дожились! Люди добрые, где это видано, чтобы бабушки из собственных квартир внучек выселяли?! Ей – тренажерный зал, а мне —Петя?

Последняя мысль неожиданно показалась очень заманчивой.

На кухонном столе под розовым вафельным полотенцем оказался завтрак: два бутерброда с колбасой и сыром. На плите остывала турка с кофе. Записка, приколотая к холодильнику, гласила:

«Завтрак на столе. В шкаф нести не решился. Спасибо за незабываемую ночь:)».

Ай да юморист! А то я сама не знаю, что глупо выгляжу…

Тут стрельнуло в спине, и я, обозвав фиктивного жениха бесчувственным сухарем, пошла собираться домой. Последнее заняло гораздо больше времени, чем я думала. Совесть не разрешила оставить после себя разгромленный шкаф, и пришлось убираться в спальне.

Развешивая вешалки с его одеждой, наткнулась на новенький костюм, тёмно-синего цвета. С бирочкой. Неужели для свадьбы купил? Представила себе Бома в костюме, и сердце ухнуло куда-то в живот. Почему-то от мысли, что в эту субботу мы станем мужем и женой (пусть и не по-настоящему), становилось тепло. Так, приду домой – сразу же звоню Вике! Может, сестра промоет мне мозги? Пока не поздно?

Однако, ни в понедельник, ни в другой день я до сестры не дозвонилась. Сообщения оставались без ответа. Мама хмурилась, папа собирался паковать чемоданы, а Ба предлагала писать заявление о пропаже в канадское посольство. Вика успокоила нас всех, прислав маме смс, что у неё небольшие проблемы, но она справляется.

Наверное, проблемы Вики могли бы стать горячей новостью для нашей семьи, если бы в среду к нам на ужин не явились Бомы в полном составе: Петя, его мама Фаина Петровна и, конечно же, Марья Борисовна. Ба с утра копошилась на кухне, и запрягла меня в ярмо кулинарного рабства. Внеся в гостиную запеченную утку с яблоками, она радостно оповестила родителей о нашей с Петей скорой свадьбе.

— В субботу? В эту субботу? – папа охнул и схватился за сердце.

— Но… Петенька, Юлечка, почему так неожиданно? – мама стала махать над папой салфеткой, пока Фаина Петровна наливала воды в стакан.

— По веским причинам, — отрубила Ба, выразительно поиграв нарисованными бровями.

Теперь плохо стало мне, потому что четыре пары абсолютно круглых от удивления глаз уставились на меня. Петя рот открывал и закрывал, словно рыбка в аквариуме. Дыши, женишок, дыши, видишь, не одна твоя бабушка умеет представления показывать…

Мама в шоке уставилась на мой живот и всплеснула руками:

— Юлечка! Так тебе теперь на самолете лететь нельзя!

Это меня добило. Часовой механизм, сдерживающий бомбу на моем терпении, обнулился.

— Я НЕ БЕРЕМЕННА!!! И мы женимся, потому что… — в этот момент заметила Петю, указывающего в сторону Марьи Борисовны, и проглотила признание.

— Мы решили, а чего тянуть? – Петя пришел на помощь и через силу улыбнулся нашим родителям:

— Мы с детства дружим, ну и вот…

— Горько! – Ба толкнула меня к растерявшемуся Пете в объятия и захлопала: — Горь-ко!

Со стороны мамы и папы раздались дохленькие аплодисменты, Фаина Петровна кривила губы, и лишь Марья Борисовна с Ба с воодушевлением хлопали и требовали доказательства наших серьезных намерений.

— Давай признаемся? – робко шепнула я Пете, он отрицательно качнул головой:

— Моей бабушке вчера плохо было. По-настоящему. От радости за нас, — и, видя заплескавшуюся в моих глазах безысходность, он быстро-быстро поцеловал меня.

— Ну, вы же не маленькие, — разочарованно протянула Марья Борисовна.

У Пети нервно дернулся кадык. Сама же я готова была расплакаться. От злости. Пришлось целоваться. А я не железная! Как мне отрываться от Пети, когда руки считают себя вправе обнимать его за шею, а тело тянет к нему, словно шурупчик к магниту? И ноги подкашиваются, и в голове колокольчики звенят…

— Ох, можно спокойно умирать, — радостно оповестила всех Марья Борисовна, когда мы с Петей оторвались друг от друга, — и не чаяла, когда же они поймут, что созданы друг для друга! Нонночка, помнишь, они в детстве в дочки-матери играли и целовали друг друга в щечку…

— А как же, — Ба довольно ухмыльнулась, похлопав Петю по плечу.

Безумное чаепитие-2. С расширенным списком действующих лиц, однако, главные герои те же: бедная Юля и наивный Петя…

Родители не поверили в мою небеременность, и окружили заботой и полезной едой. Папа звонил в обеденный перерыв и спрашивал о моем самочувствии, а мама наводила справки у знакомых о хорошем гинекологе. Ба, виновница моего зубовного скрежета, скрывалась у Марьи Борисовны, якобы вместе им удобнее банкет организовывать. Петя, по-моему, опасался расспросов моих родителей, и не появлялся вообще. Предатель, залег на дно, а я варись в этой каше! Глазом не успела моргнуть, оставшиеся дни до свадьбы пролетели, и наступил день икс.

Накануне ночью подсознание выдавало бедному мозгу неприличные картинки, от которых я со стоном просыпалась, дабы увериться, что это всего лишь страшные сны! Героем моих фантазий выступал Коля. Странно, во сне он любил меня как никогда пылко, хотя в реальности, несмотря на кобелиную натуру, на протяжении четырех лет Коля относился ко мне с заботой. Даже в постели …хм…если можно так сказать…вел себя сдержанно и ровно. Знаю, особо сравнивать не с кем, но хочется страсти как в мелодрамах или в романах, правда ведь? Дрожи во всем теле от одного только прикосновения, от одного взгляда украдкой, головокружения от поцелуя – всего того, что вызывает во мне Петр.

Любовь. Кто может объяснить это чувство? Почему одним и тем же словом мы называем и привязанность и игру гормонов? Любовь и страсть, поправите вы меня. Разве одно от другого сильно отличается?

Почему я думаю, что любила Колю? Страсти в наших отношениях не было, однако, если я его любила, разве смогла бы легко забыть и испытывать страсть к Пете?

Пол-утра провела в душе, оттираясь самой жесткой мочалкой от своих снов, и всё-таки чувствовала себя грязной. Никогда бы не подумала, что буду испытывать вину из-за своих снов, и перед кем – перед Петенькой Бомом, перед человеком, с которым в детстве играла за одним пианино и лечила кукол. Петру фиолетово до меня! Он и целовался-то со мной назло своей Левицкой, а во второй раз – чтобы не признаваться перед родителями. Иначе, вряд ли бы я провела ту незабываемую ночь в его шкафу, а он в гостиной на диване, верно?

Кажется, перегибаю палку. Существует устный договор о фиктивном браке, с помощью которого мы с Петей решаем свои сугубо личные проблемы. В паспорта на какое-то время поставят штампы, а нам вручат соответствующую бумажку —разве кто-то заставляет нас соединять души или обмениваться кровью? Что мешает относиться к Петру с уважением и толикой равнодушия, как с соседу, ну или…попутчику? Подумаешь, он попросил поиграть немного на публику, ради спокойствия своей бабушки. От меня не убудет, потому что сама для здоровья Ба сделала бы то же. Нет же, нужны сложности: сама выдумала, сама поверила. Выдаю желаемое за действительное. Поддалась влиянию Ба, пытающейся сосватать меня Бому.

Вот Соня со своим Дмитрием другое дело. Оба знают, чего ожидать друг от друга: она получает материальные выгоды от брака, а он – молодую красавицу жену. Конечно, вслух они вряд ли говорят об этом, а попробуй кто другой намекни – обидятся. И все счастливы, четко следуют выбранным ролям и сценарию брака по расчету.

Фиктивный брак. Это как отрицательная единица в математике. Номинально она есть, а фактически – нет. Не бывает минус одной шоколадки или минус двух дней. Так стоит ли изводить себя напрасными переживаниями и иллюзиями?

Ух, какие умные мысли приходят в голову! Не зря на физмате училась…

— Юля! Юля! Пора платье одевать! – мамин голос то удалялся, то приближался: ищет меня, горемычную.

Папе пришла в голову мысль, что невеста могла выйти во двор подышать свежим воздухом (это в начале июня в 10 утра, когда плюс тридцать в тени), и они с мамой, хлопнув входной дверью, побежали меня искать на улицу.