Виза или Когда за дело берутся бабушки (СИ) - Одиссева Пенелопа

Водительский стаж Ба только приблизился к трем неделям, когда сумма штрафов превысила её месячную пенсию, а новенькая «Лада Калина», купленная на «похоронные» сбережения бабушки была сдана в утиль. Врезалась в гараж у нас во дворе. Ба крупно повезло, она отделалась лишь переломом бедра, гараж пришлось чинить.

Макс галантно открыл перед Ба дверь водителя и вручил ключи, а сам плюхнулся на пассажирское. Машина, взревев, резко дала задний ход, чуть не задела бампером высокий бордюр, а потом так же резко выехала с парковки на оживленную улицу.

— Ба врежется куда-нибудь! Петя, поехали за ней! – я вскочила со скамьи, запуталась в юбках и едва не упала, хорошо Петр вовремя поддержал.

— Давай! – схватил за руку и потащил к своей машине.

Пока Петр заводил машину, я запихивала себя и треклятые юбки на переднее сидение. Жаль, в джинсах нельзя замуж выходить.

Внедорожник Макса мы догнали на светофоре. Насколько я помню этот перекресток, здесь самый долгий красный в центре города. Не думала, что когда-то обрадуюсь светофору. Удивительно, Ба вела машину в пределах допустимого, не лихачила, благодаря чему мы благополучно болтались у них на хвосте.

— Кажется, едут к тебе домой, — Петр завернул за Ба в наш район.

Кивнула. Предположения о причине поездки Ба и Макса рождались в моей больной голове одни неприличные, и я запретила себе об этом думать.

— Не расскажешь, почему плакала? – нарочито весело спросил Петя, а вцепившиеся в руль пальцы нервно играли стаккато.

— Ты был прав. Перенервничала, — солгала я.

— Значит, я женат на истеричке? – хмыкнул парень.

— Это я истеричка?!

— Во-о-от, что и требовалось доказать! – рассмеялся Петр, когда я, осознав свой тон, притихла и отвернулась к окну.

— Да ну тебя… Мне простительно. Женщине положено раз в месяц истерить. Имею право перед определенными днями. Гормоны.

— А-а, ясно. Но, поправь меня, если ошибаюсь: определенные дни у тебя лет с четырнадцати, получается, на протяжении десяти лет ты раз в месяц рыдаешь просто так?

Я ткнула его под ребра, заставив охнуть.

— Самый умный?

— Пытаюсь понять женскую логику, подготовиться к «выносу мозга». Вы же обожаете грузить нас своими выдуманными проблемами…

— По-моему, я тебя ничем не «грузила»! Я вышла покурить, а ты стал читать нотации, будто имеешь на это право!

— Ты моя жена!

— Фиктивная!

— Да-да, и целовалась ты очень…фиктивно!

— Это ты меня поцеловал!

— Значит, ты не хотела? И на колени я тебя сам посадил?

Я открыла рот, чтобы возразить, но передумала:

— Хорошо. Твоя взяла. Мне нравится с тобой целоваться. Чувствуется опыт и годы тренировок, —не могла не съехидничать я, однако ответ Петра заставил пожалеть об откровенности.

— Теперь поняла, от чего тогда отказалась?

«Тогда» — это пять лет назад, в день восьмого марта, день рождения Ба. Петенька встретил меня у универа с букетом банальных красных роз, и вручил его на глазах у всех моих одногруппников. И все бы ничего, если бы не Ба, заехавшая за мной, дабы вместе поехать в торговый центр.

Ба, увидев столь идиллическую картину, принялась ахать и охать и рассказывать окружающим о нашей неземной любви и скорой свадьбе! Толпа, услышав мою будущую фамилию, загоготала: «Юлька Бом! Бух! Бах!» и т.д. в рифму. Петенька морщился, но терпел, пытаясь увести меня под руку к остановке. Ба стала кричать на студентов, чем развеселила их еще больше. Такого унижения я не вынесла, и убежала, куда глаза глядят. Бродила по набережной, пока не замерзла на мартовском ветру. Пришла домой вечером, а там гости, застолье и взволнованный моим исчезновением Петя. Он встретил меня в прихожей, стал растирать озябшие руки и говорить что-то о любви, я же словно взбесилась. Кричала на него, топала ногами и наговорила миллион гадостей…

О, боже! Я вспомнила этот вечер и похолодела от ужаса. После всего, что я ему устроила, Пётр разговаривает со мной, согласился помочь с браком, не бросил на дороге со сломанной машиной, беспокоится о моей бабушке, целует, в конце-концов! А я… Я чего-то не понимаю?

— Выходят, —Петр остановил машину около соседнего подъезда, и мы увидели Ба и Макса, направляющихся к дому.

— За ними? – я кусала локти от непонимания: ну что им делать вдвоем у нас дома?

— Подожди, Люль. Вдруг ты поставишь Нонну Григорьевну в неловкое положение…

— Ты же не думаешь, что они…

— Не думаю! И тебе не советую, — Петра передернуло от моих предположений.

Пока препирались в таком духе, прошло несколько минут. Показался Макс с чемоданом и спортивной сумкой. За ним гордо вышагивала Ба с моим ноутбуком и горшком с фикусом.

Терпеть не могу этот фикус. Ба упорно ставит его в мою спальню для привлечения денег и удачи, при этом её фен-шуй (её, потому что у Ба какие-то свои понятия о домашней энергетике, никоим образом не связанные с японским учением о гармонии) гласит: растение должно стоять именно в восточном углу комнаты. Загвоздка в том, что в восточном углу у меня комод с зеркалом, которое бывает вечно загорожено благодаря фикусу. Раз за разом переставляю горшок, а Ба возвращает на место. Замкнутый круг. Точно помню, сегодня я выставила фикус на балкон, прежде чем приступить к макияжу. Хм, моя дрожайшая бабушка куда-то отчаливает? С Максом?

— Петь, тебе это не кажется подозрительным?

— Угу, — Петя хмурился и тер подбородок запястьем правой руки, — может, они грабят вашу квартиру? Полицию вызывать?

— Дурак! Я серьезно…

— Поехали за ними, узнаем.

И снова поехали по ночному городу за внедорожником своего свидетеля. Проезжая мимо ночного клуба, я долго не могла понять, почему нам свистят и машут руками, пока Петя не кивнул на капот своей машины, украшенный лентами и искусственным букетом. Блин, хорошенькая конспирация! Будь на месте Ба другой водитель, «хвост» бы уже тысячу раз заметили, но слава Богу, она почти не смотрит в зеркало заднего вида.

— Не понял? — Петр присвистнул на очередном светофоре.

— Что?

— Я знаю, что и куда везет твоя бабушка. Не пойму лишь, как она собирается открывать дверь?

Ого, точно! Ба перевозит мои вещи к Пете: его улица!

К Пете?!

— По-моему, налицо заговор, — рассмеялся Петр, обгоняя Ба и останавливаясь в своем дворе.

— Думаешь, твои снабдили мою Ба ключами от квартиры?

— Бабушка. Она на днях заезжала ко мне на работу за ключами, чтобы цветы полить.

— Хм, по-моему, я видела у тебя кактус и парочку декабристов…

— Ага, видишь, цветовод из меня тот еще, — с каждой минутой Петр улыбался все шире и шире, и, к появлению Макса и Ба от души расхохотался.

Наши свидетели кое-как затащили вещи в подъезд, при чем Ба чуть не опрокинула горшок с фикусом на притормозившего в дверях Макса. Макс пьяно покачнулся, но устоял, галантно пропустив даму вперед.

— Ладно, поехали, — надоел персональный цирк, где я выступала явно не в качестве зрителя, — нас, наверное, ищут.

— Нет уж, хватит, наездился, —Пётр отсмеялся и перевел дух, потянувшись.

— В смысле? – я забеспокоилась.

Почему-то лишь сейчас поняла, что Пётр, мягко говоря, не совсем трезв. Точно, папа заставлял его пить до дна в течение трех первых тостов, прежде чем переключился на беднягу Макса. И он вел машину! И про жену говорил… и целовался со мной. Завтра скажет, что ничего не помнит, и знать не знает? Вау, а это идея!

— Пошли домой. Твои вещи уже здесь, на дворе ночь. Наши все равно уже домой собираются, — Петр вышел из машины и помог мне выбраться.

— Ого! Молодым не терпится! – на ступеньки вывалился Макс и погрозил нам пальцем, ухмыляясь.

— Петенька, не ожидала вас здесь увидеть, — Ба схватила Макса и потащила к машине. – Совет вам да любовь, дорогие мои! Не будем мешать.

— Неспокойной ночи, Петрушка! – Макс опустил стекло со своей стороны и стал посылать мне воздушные поцелуи, а Петру многозначительно подмигивать. – Юлия, ты самая крутая беременная невеста, которую я видел!