Мир православный (национальная идея многовекового развития России) - Павел Кравченко

Учение Православной церкви содержится в Священном предании, которое включает в себя, кроме Священного Писания, определения Вселенских и некоторых поместных соборов, принятые всей Церковью, каноны (своды правил апостолов, Вселенских и некоторых поместных соборов), утвержденные Церковью литургические тексты, творения Отцов Церкви, жития святых, а также обычаи Церкви. При этом Предание, в понимании святоотеческой литературы, «есть жизнь Святого Духа в Церкви». Священное Писание для православных христиан является наиважнейшей формой Священного Предания.

Православная церковь составляется сообществом поместных церквей – автокефальных и автономных. Каждая автокефальная церковь полностью самостоятельна и независима в делах своего канонического и административного управления. Автономные церкви находятся в канонической зависимости от той или иной автокефальной (кириархальной) церкви.

Источник: свободная энциклопедия «Википедия». https://ru.wikipedia.org/wiki/Православие.

1.2. Истинность христианства

В связи с тем что данный и последующий вопросы являются узкоспециализированными, было бы не совсем верно освещать их с точки зрения не специалиста. После определенных размышлений я посчитал, что будет правильным, если в достаточно сжатой форме (не упуская сути вопроса) выскажется специалист по теологии. В качестве источника экспертного мнения я остановился на профессоре богословия, преподавателе Московской духовной академии Алексее Ильиче Осипове. Ниже приведены отрывки из его лекций. С другими лекциями и публичными выступления одного из самых уважаемых богословов современности можно ознакомиться на его сайте http://alexey-osipov.ru или на сайте https://azbyka.ru/v-chem-sushhnost-xristianstva.

Буду надеяться, что уважаемый Алексей Ильич не будет против использования его материалов (курс лекций) в данной книге[2]. За авторским разрешением я не обращался.

Христианство целиком вписывается в одно слово – Христос. Но что это значит? Это жертва, которую совершил Христос ради рода человеческого. Это восприятие на себя всего естества человеческого, всего нашего повреждения, всего искажения, которое постигло Адама, а затем всех его потомков в силу отпадения от Бога. Христос за нас стал клятвою и грехом (см. 2Кор. 5:21). В этом самое существенное, что отличает христианство от всех прочих религий.

В других религиях основатель являлся не кем иным, как проповедником учения нового или старого и давно забытого. Поэтому во всех других религиях основатель не имеет того исключительного значения, какое имеет Господь Иисус Христос в христианстве. Там основатель – учитель, провозвестник Бога, возвещающий путь спасения. И не более. Учитель – только труба Бога, главное же – то учение, которое он передает от Бога. Поэтому основатель в других религиях всегда находится на втором плане по отношению к возвещаемому им учению, основываемой им религии. Существо религии от него не зависит, он, так сказать, заменим. Религия нисколько не пострадала бы, если бы ее возвестил другой учитель или пророк. Например, буддизм спокойно мог бы существовать, если бы было доказано, что Будды никогда не было, а был другой его основатель. Ислам спокойно мог бы существовать, если бы вместо Мухаммеда оказался кто-то другой. Это касается всех религий, потому что функции основателей этих религий заключались в их учении, которое они предлагали людям. Учение составляло существо их служения.

А христианство мог бы основать, например, святой Иоанн Креститель? Он мог бы сказать о нравственном учении, о некоторых истинах веры, но не было бы самого главного – Жертвы! Без Крестной Жертвы Богочеловека Иисуса Христа нет христианства! Можно понять теперь, почему весь огонь отрицательной критики был направлен на упразднение Христа как реально существовавшей личности! Если Его не было, если не было Того, Кто пострадал за нас. Кто принял смерть крестную – христианство рассыпается тут же. Идеологи атеизма это прекрасно понимали.

Итак, если мы хотим выразить существо христианства не просто одним словом – Христос, то скажем так: оно состоит в Кресте Христовом и Его Воскресении, через которые человечество наконец получило возможность нового рождения, возможность возрождения, восстановления того падшего образа Божия, носителями которого мы являемся. Поскольку по так называемой естественной природе мы не способны к единению с Богом, ибо ничто поврежденное не может быть причастно Богу, то для единения с Богом, для осуществления Богочеловечества необходимо соответствующее воссоздание человеческой природы. Христос восстановил ее в Самом Себе и дал возможность сделать подобное каждому из людей.

Другой важнейший аспект, составляющий существо христианства, – это правильное духовное устроение человека. И здесь христианство предлагает то, что принципиально отличает его от учения всех других религий. Во-первых, учение о Боге, во-вторых, понимание существа и цели духовной жизни человека, далее – учение о Воскресении и многое другое.

Итак, первое, что присуще только христианству, а не другим религиям, – это утверждение, что Бог есть любовь. В других религиях то высшее, чего достигло религиозное сознание в естественном порядке, есть представление о Боге как о праведном, милостивом судии, справедливом, но не более. Христианство утверждает нечто особенное: что Бог есть любовь и только любовь. К сожалению, это христианское понимание Бога с трудом находит себе путь к сознанию и сердцу человека. Бог-любовь никак не воспринимается «ветхим» человеческим сознанием. Тем более что образ Бога-судии встречается и в Евангелии, и в посланиях апостольских, и в святоотеческих творениях. Но какова специфика употребления этого образа? Он имеет исключительно назидательно-пастырский характер и относится, по слову святителя Иоанна Златоуста, «к разумению людей более грубых». Как только же вопрос касается изложения существа понимания Бога, мы видим совершенно другую картину. Утверждается с полной определенностью: Бог есть любовь и только любовь. Он неподвластен никаким чувствам: гневу, страданию, наказанию, мести и т. д. Эта мысль присуща всему Преданию нашей Церкви. Вот хотя бы три авторитетных высказывания. Преподобный Антоний Великий: «Бог благ и бесстрастен и неизменен. Если кто, признавая благосклонным и истинным то, что Бог не изменяется, недоумевает, однако, как Он, будучи таков, о добрых радуется, злых отвращается, на грешников гневается, а когда они каются, является милостив к ним, то на сие надо сказать, что Бог не радуется и не гневается, ибо радость и гнев суть страсти. Нелепо думать, чтобы Божеству было хорошо или худо из-за дел человеческих. Бог благ и только благое творит. Вредить же никому не вредит, пребывая всегда одинаковым. А мы, когда бываем добры, то вступаем в общение с Богом по сходству с Ним, а когда становимся злыми, то отделяемся от Бога по несходству с Ним. Живя добродетельно, мы бываем Божиими, а делаясь злыми, становимся отверженными от Него. А сие значит не то, что Он гнев имел на нас, но то, что грехи наши не попускают Богу воссиять в нас, с демонами же мучителями соединяют. Если потом молитвами и благотворениями снискиваем мы разрешение во грехах, то это не то значит, что Бога мы ублажили или переменили, но что посредством таких действий и обращения нашего к Богу уврачевав сущее в нас зло, опять соделываемся мы способными вкушать Божию благость. Так что сказать: «Бог отвращается от злых» есть то же, что сказать: «Солнце скрывается от лишенных зрения».

Святитель Григорий Нисский: «Ибо что неблагочестиво почитать естество Божие подверженным какой-либо страсти удовольствия, или милости, или гнева, этого никто не будет отрицать, даже из мало внимательных в познании истины Сущего. Но хотя и говорится, что Бог веселится о рабах Своих и гневается яростью на падший народ, потому что Он милует (см.: Исх. 33, 19), но в каждом, думаю, из таковых изречений общепризнанное слово громогласно учит нас, что посредством наших свойств провидение Божие приспособляется к нашей немощи, чтобы наклонные ко греху по страху наказания удерживали себя от зла, увлеченные прежде грехом не отчаивались в возвращении через покаяние, взирая на Его милость».

Святитель Иоанн Златоуст: «Когда ты слышишь слова "ярость" и "гнев" в отношении к Богу, то не разумей под ними ничего человеческого: это слова снисхождения. Божество чуждо всего подобного, говорится же так для того, чтобы приблизить предмет к разумению людей более грубых».

Таких цитат можно привести сколько угодно. Все они говорят о том же, что и апостол Иаков: «В искушении никто не говори: Бог меня искушает; потому что Бог не искушается злом и Сам не искушает никого, но каждый искушается, увлекаясь и обольщаясь собственною похотью» (Иак. 1:13–14).

Это – совершенно новое, уникальное в истории человечества понимание Бога. Поистине, только Откровение Божие могло дать такое учение о Боге, ибо нигде в естественных религиях мы не находим такого. В естественных религиях это было немыслимо. И хотя две тысячи лет существует христианство, даже среди христиан это мало приемлемо. Ветхий, страстный человек, господствующий в нашей душе, ищет земной правды, карающей злодеев и награждающей праведников, и потому величайшее откровение Божие о том, что Бог есть любовь и только любовь, никак не принимается человеческим сознанием. По любви и только по любви, а не для «удовлетворения» так называемой Правде Божией, не для «выкупа» Бог послал и Сына Своего Единородного.