Джек на Востоке - Андрей Белянин

По мановению руки джинна часть стены отъехала в сторону, открывая потайной ход. Они спустились вниз по винтовой лестнице и целый час гуляли по роскошно обставленным комнатам дворца. Здесь были и прекрасные залы с яшмовыми полами, мраморными колоннами и выложенными мозаикой стенами. Богатые столовые, где самые вкусные и изысканные блюда стояли прямо на дорогих коврах, чередуясь с горами фруктов и запечатанными кувшинами редких вин. Бассейны из горного хрусталя и сауны из байкальского кедра с дымком благовоний и ароматами лечебных масел. Великолепные затененные спальни, миниатюрные сады с маленькими фонтанчиками. Словом, все, что душе угодно. Шелти напрягало одно – за все время они ни разу не встретили ни одного слуги, или стражника, или хотя бы обычной уборщицы.

– А где же люди? Ведь уход за такими помещениями требует уймы рабочих рук.

– Хан ифритов не держит на службе людей. Они слишком требовательны, капризны, подвержены болезням, заботам о собственных семьях, и вообще – джинны сами со всем справляются.

– Странно… И вот еще – я слышала, будто бы каждый хан на Востоке имеет гарем. Почему мы туда не зашли?

– Это запретная тема, моя госпожа. О гареме нельзя говорить вслух. Хозяин узнает, такой скандал закатит, – даже съежился Лю-ля-ке-Баб. – Но, между нами говоря, по-моему, у повелителя серьезные проблемы с женщинами. Он наворовал их столько, что теперь не знает, как от них избавиться, и держит всех в одной кладовке.

– Где? – ахнула Шелти.

– В кладовке. Как только хану надоедает новая жена, он превращает ее в башмак и прячет в кладовку. Она у нас уже под завязку набита пыльными башмаками, и все на левую ногу.

– Да ваш хан просто больной! Так поступать с женщинами! Ну, я им займусь! Сию же минуту веди его сюда!

– Не могу, госпожа, он в отъезде. Если хотите, лучше пока погуляем по саду.

Делать было нечего. Дочь рыцаря пожала плечами, отложив засучивание рукавов на следующий раз. Сад был столь же великолепен, как и весь дворец. Здесь росли деревья всех стран мира. На ветках пели разноцветные птицы, свободно разгуливали тигры и леопарды, олени и антилопы, зайцы и лисы – никто не пытался никого съесть.

– Ты можешь гулять здесь сколько захочешь, но не должна выходить за пределы оазиса. Это место заколдовано, и тот, кто хотя бы попробует вырваться из его круга, сгорит заживо при пересечении границы. Кроме хозяина и нас, джиннов, естественно…

– А звери и птицы?

– Они никуда не уйдут сами. Ты можешь даже погладить их, никто не причинит тебе вреда, но если в оазис попробует войти чужак – звери растерзают нечестивца. Поэтому сюда никто и не ходит.

– Ну… один-то человек сюда точно явится, – с улыбкой протянула Шелти.

– На это может решиться только безумец! – хмыкнул джинн.

– Да, он и есть настоящий сумасшедший, – гордо подтвердила дочь рыцаря. – А кстати, помнится, что вместе со мной была похищена единственная дочь марокканского султана – луноликая красавица Гюль-Гюль. Где она?

– Вон в той башне. Ее покои похожи на твои, и я должен служить вам обеим.

– Тогда пошли к ней в гости. Я хочу поближе познакомиться со своей сестрой по несчастью. Это ведь тоже не запрещено?

– Нет, слушаю и повинуюсь, моя госпожа.

В следующее мгновение охотница открыла глаза в большой, богато обставленной комнате. На роскошной кровати под балдахином мирно спала черноволосая наследница престола.

– Эгей, принцесса! Пора вставать. – И Шелти безапелляционно стянула с Гюль-Гюль шелковое одеяло. – Скоро полдень. Вставай, лежебока, нас ждут великие дела!

Несравненная Гюль-Гюль отпихивалась руками и ногами, ни в какую не желая вставать, но дочь рыцаря была неумолима. Наконец разгневанная восточная красавица села и разразилась цветистой речью:

– У, бледноликая дочь северных шакалов! Какого шайтана ты посмела прервать мой лучезарный сон в столь ранний час?!

– От такой же и слышу, чернобровая багдадская корова! – в тон принцессе отбрила ее Шелти. – Солнце уже в зените, а без твоей помощи мне будет трудно сбежать от хана ифритов.

– Глупая курица, а зачем же от него бежать? Всем доподлинно известно, что у него большой гарем, что его жены живут в роскоши и неге, он выполняет все их желания и даже помогает тестям и тещам, заваливая их несметными дарами.

– Тупая ворона! Вон у джинна спроси: вместо гарема здесь кладовка, куда складывают бывших жен, когда крадут новых. Хан превращает их в старые башмаки и экономит жилплощадь.

– Нечестивая свинья! Может быть, с другими он так и поступает. Раз он муж и господин, то на все его воля… Но уж меня-то он навсегда оставит рядом и уже не женится ни на какой другой!

– Самовлюбленная ослица! Такому избалованному мерзавцу всегда захочется чего-нибудь свеженького. Эй, Лю-ля-ке-Баб, как часто ваш хан меняет своих жен?

– Каждый месяц, моя госпожа.

– Любвеобильный козел! – одновременно выдали ошарашенные девушки. Поразмыслив немного, они подали друг другу руки:

– Шелти из Бесклахома, дочь рыцаря.

– Гюль-Гюль из Кэфри, дочь султана. Что ты намерена делать?

– Перевернуть весь дворец вверх дном, переколотить всю посуду, залить маслом все ковры, засунуть кадки с цветами в сауну, утопить все занавески в бассейне, повыбивать все стекла…

– Все это – эмоции! – отмахнулась принцесса. – На самом деле нам надо выяснить, в чем сила хана ифритов, и суметь справиться с ним прежде, чем он превратит нас в ненужную обувь.

– Да ты стратег! – восторженно хлопнула в ладоши Шелти. – Эй, джинн, будь любезен, принеси нам чего-нибудь легкого на завтрак. За столом самые серьезные проблемы кажутся не такими уж неразрешимыми…

Лю-ля-ке-Баб кивнул, и через минуту союзницы сидели перед богато накрытым дастарханом.

Джек и компания двигались по пустыне бодрым походным маршем. Мейхани указывала возможный путь, находя воду по признакам, совершенно незаметным взгляду северного человека. Лагун-Сумасброд в принципе мог легко наколдовать стакан родниковой воды, но сознательно берег силы для более серьезных дел. Сэм же, наоборот, был переполнен энергией, всем мешал, всех задевал, и его старались почаще отправлять «на разведку» – просто побегать кругами и успокоить распалившееся воображение.

– Мейхани, а Мейхани, хочешь я тебя покатаю? – После памятного разговора с Джеком песик стал относиться к девушке с непередаваемо трогательной заботой. – Что ты все время трясешься в седле? Залезай!

– А зачем?

– Как «зачем»? Я же мягче! Мы, болонки, вообще такие пушистые…

– …и косолапые, – докончила Мейхани. – И носитесь все время как угорелые. Нет уж, спасибо, но я лучше еще немного посижу в седле, не такое уж оно и жесткое.