Муки ревности - Памела Робертс

Он опустился в удобное кресло, взял протянутую ею чашку, сделал глоток и благоговейно прикрыл глаза.

— Черт побери, это лучший кофе, что я пил за последние пять лет.

— Угу, — согласилась Оливия. — Мне страшно повезло, что миссис Грейнджер согласилась готовить мне. Она — лучшая кулинарка в округе и, по мнению некоторых, даже во всем штате.

Она и сама собой гордится, причем совершенно заслуженно.

— Справедливо, справедливо, — кинул Картрайт. — Вижу, я не зря потрудился приехать, — с улыбкой прибавил он. — Общество красивой женщины и отличная кухня — что еще нужно мужчине для счастья?

Оливия снова залилась краской — но не от смущения, а от удовольствия. Как давно никто не говорил ей, что она красива.

— В таком случае, Дуэйн, приступайте к еде. Вы ведь не пробовали еще самого главного. Сейчас я отрежу вам кусок пирога, и вы поймете, что такое «отличная кухня».

— Ммм… ммм… — Ближайшие несколько минут, пока не была съедена последняя крошка указанного произведения кулинарного искусства, он мог издавать только эти невнятные звуки.

Однако Оливии они казались небесной музыкой. Еще бы! Она прекрасно знала известную поговорку, что путь к сердцу мужчины лежит через желудок. И чувствовала, что находится на верной дороге.

— Благодарю вас, Оливия, — церемонно произнес Картрайт и отпил еще кофе. — Ничего вкуснее я в жизни своей не пробовал.

— Меня вам благодарить не за что, Дуэйн, — тут же отозвалась она. — Это все миссис Грейнджер. Мне такое никак не под силу…

— Не верьте ей, молодой человек, — послышался голос последней. Оба одновременно повернулись и увидели стоящую в дверях пожилую женщину. — Мисс Олли излишне скромничает. Она, когда постарается, готовит не хуже меня. Только ей вечно некогда…

— О, вы как раз вовремя, — перебила ее восхваления молодая хозяйка. — Дуэйн, вам предоставляется возможность лично выразить свое восхищение кулинарными талантами миссис Грейнджер.

Тот поднялся из-за стола, приблизился к кухарке и церемонно поклонился.

— Я восхищен, миссис Грейнджер, и покорен вашим несравненным мастерством. Благодарю вас за бесподобный пирог и потрясающий кофе.

— Полно-полно, молодой человек. Рада, что вам понравилось, но, видит бог, вы преувеличиваете. Самая обычная еда… Мисс Олли, извините, если помешала. Я заглянула попрощаться. Должна сегодня уйти пораньше. Если не возражаете…

Оливия удивленно взглянула на нее. Десять минут назад в кухне миссис Грейнджер ни полусловом не обмолвилась об этом. Почему так неожиданно? И отчего она так таинственно и многозначительно смотрит на нее? Словно хочет что-то сказать…

— Нет-нет, миссис Грейнджер, конечно, не возражаю, — ответила она. — Спасибо, что предупредили.

— Всего доброго, молодые люди. — Пожилая женщина кинула на Оливию еще один не менее красноречивый взгляд и удалилась, оставив ее в полном недоумении.

Картрайт вернулся к столу и снова сел. Выражение его лица, только что полное блаженства и искреннего удовольствия, внезапно стало серьезным, почти угрюмым.

— Думаю, нам пора перейти к делу, Оливия.

— Безусловно. Но только если вы уже наелись. Налить еще кофе?

— Спасибо. Если не трудно, то не откажусь… Да, достаточно. Итак, сначала у меня для вас приятная новость. Ваша бывшая мачеха больше не возражает против того, что ранчо должно принадлежать вам. Она подпишет бумаги в течение ближайших двух дней.

— Правда?! — так и ахнула молодая женщина, широко раскрыв глаза. Для нее это заявление прозвучало, как… как гром среди ясного неба. Уж чего-чего, а этого она никак не ожидала после памятного разговора с Присциллой. — Возможно ли это? Вы… вы уверены, Дуэйн?

Он усмехнулся.

— Не сомневайтесь. Формальности будут выполнены в кратчайший срок. Я хочу, чтобы вы приехали ко мне в офис в следующий понедельник и подписали документы по вступлению в права владения, если вас устраивает этот день.

— Естественно, устраивает, — тут же ответила Оливия. — Но как вам удалось?

— О, это было совсем просто. Я послал в Нью-Йорк детектива, и он в числе прочего выяснил, что Эндрю Уоррен не собирался вести с вдовой честную игру. Он все это время встречался еще с двумя молодыми женщинами и обеим обещал жениться. Присцилла, безусловно, была самой выгодной партией на настоящий момент, но в дальнейшем… Так что моему детективу достаточно было предоставить ей эти сведения и доказательства, чтобы добиться согласия вернуть вам ранчо. Ей оно совершенно не нужно, а вот ее теперь уже бывшего жениха такой исход дела должен непременно разозлить.

— Действительно, просто, — вздохнув, согласилась Оливия. Потом поинтересовалась: — А что еще ему удалось узнать?

Дуэйн помрачнел еще больше, помолчал, словно прикидывая, стоит ли рассказывать остальное, и нехотя продолжил:

— К сожалению, у него появились основания утверждать, что ваши подозрения по поводу кончины отца были и есть небезосновательны.

— Вы хотите сказать, что она… убила его?

Картрайт кивнул.

— Да… Точнее, сделала все от нее зависящее, чтобы вызвать тот роковой сердечный приступ. Увы, тем самым образом, что вы и предполагали. То есть это недоказуемо.

— Но как…

— Мой детектив подслушал и записал разговор между Присциллой и Эндрю, где они обсуждали подробности той ночи. У вас есть магнитофон? — И он вытащил из кармана кассету.

— Да, конечно, есть. — Она указала на стереосистему в углу.

Картрайт поднялся, прошел туда, вложил кассету и нажал кнопку.

Сначала слышались только вздохи, присущие заключительной стадии любовной игры, потом один громкий женский вскрик, мужской стон и, наконец, после нескольких минут тяжелого дыхания, слова:

— Ты бесподобна, детка. Неудивительно, что старикан отправился на тот свет. Я и сам-то еле-еле удержался на этом. — И довольный смешок, так хорошо знакомый Оливии, позволивший ей, безошибочно опознать говорящего.

— С ним почти не пришлось трудиться, — хихикнула Присцилла. — Врач, к моему счастью, держал его на, так сказать, сексуальной диете. Я делала вид, что страшно беспокоюсь о его здоровье, и постоянно отказывалась. Джонни пребывал в состоянии постоянного возбуждения. Вечно норовил руки запустить мне в трусики. — И снова отвратительный смешок, от которого Оливию передернуло. — Представляешь, старый козел, а туда же. А если не под юбку, то или за грудь схватит, или за задницу…

— Чего ж тут не представлять? — Последовал звук смачного шлепка, взвизг, еще шлепок. — К тому же мы именно на это и рассчитывали. Да и как ему было устоять? — И снова тот же звонкий звук.