Кровь оборотня (СИ) - Дорогожицкая Маргарита Сергеевна

— Прекрати!..

— Похоже на нарушение пигментации…

— Что тебе надо?

Ему удалось сесть, но не спихнуть ее с себя. Она смотрела на него громадными желтыми глазами, совершенно безумными. Никакая она не шпионка, просто психопатка!.. Кошка бешеная! Как его угораздило с ней связаться?.. Идиот!..

— Это витилиго, — сказала она и торжествующе улыбнулась. — Твою мать звали Лучаной?

Ему показалось, что он рухнул в ледяную прорубь. Как ей удалось? Откуда она узнала? Это невозможно! Отчаяние придало ему силы, и он опрокинул Марьяну на кровать, крепко прижав ей руки и нависая над ней.

— Ты совсем сбрендила?

— Витилиго обычно наследственно. Какой шанс встретить в глуши двух людей с одним и тем же заболеванием? Мне интересно, Огюст тебе отец или… брат?

Надо было взять себя в руки. У нее нет никаких доказательств, одни лишь догадки, но… Ему хотелось ее придушить. Просто придушить. У него дрожали руки, когда он отпустил ее и сел на кровати. Марьяна обвила его руками сзади за шею и зашептала на ухо:

— Ты словно хитрый лис… постоянно улыбаешься… Катена упоминала, что Лучана тоже всегда улыбалась… Она исчезла с острова тридцать пять лет назад… Сколько тебе лет, Давид? Кто твой отец?

Он переплел пальцы в замок с такой силой, что хрустнули костяшки, и закрыл глаза. Пусть говорит… он спокоен… спокоен… Он думает… и что-нибудь придумает… Он всегда выкручивается…

— Ей тогда было шестнадцать… Несчастная любовь? Или хуже?.. Ее изнасиловали? Ты вернулся отомстить?..

— Я вернулся получить свое!.. — вырвалось у него.

Ее хриплый смешок пощекотал ему щеку.

— Я помогу тебе, Давид, правда… Я тебе не враг. Только скажи… Твоя мать видела… оборотня?

Он скинул ее объятия и удивленно обернулся.

— Ты что, совсем чокнутая? У тебя это стало идеей фикс?

— Ты сказал, что она похожа на меня и верит во всякое… Давид, я хочу с ней поговорить. Серьезно. Позвони ей.

Он не знал, что и думать. Нет, она точно не шпионка Мондиелли. Та не стала бы вести себя так нелепо. И тут, словно в насмешку, раздался телефонный звонок.

Он за шкирку выволок голую Марьяну в ванную комнату, закрыл дверь на замок и только тогда прошел в кабинет, где она не могла его подслушать, разве что и в самом деле была кошкой с острым слухом.

— Давид, старик вернулся, — сообщил Огюст.

— Что? Почему?

— Не знаю! Мне позвонила Касьенн. Я уже на пути домой. Попытаюсь узнать детали. Но ты подумай… Ты никому не говорил о наших планах?.. Он же не мог узнать о них?

В голосе Огюста слышалась паника. Давид посмотрел в сторону запертой ванной. Марьяна все время была с ним, за исключением того получаса, когда он оставил ее одну у Катены. Теоретически тогда она могла позвонить старику из лавки и предупредить его о том, что замышляют за его спиной. Но зачем? Или ее все-таки послали Мондиелли? А может, это Касьенн? Но Огюст же не настолько глуп, чтоб не понимать?..

— Никому. Я никому ничего не говорил. Успокойся. Может, он просто что-то забыл?

Огюст издал смешок:

— Мой отец никогда и ничего не забывает, Давид.

Давид положил трубку на рычаг допотопного телефона и невидящим взглядом уставился в окно, из которого был виден дом Шастелли.

— Я тоже ничего не забываю, — прошептал он.

ГЛАВА 10

Марьяна оперлась о бортик ванной, пытаясь унять дрожь в коленях после чересчур бурного секса. Она всегда считала себя достаточно выносливой, но сейчас едва могла справиться с шумом в ушах. Должно быть, стареет. Телефонный разговор доносился до нее как сквозь вату. Марьяна так и не решила для себя, оборотень Давид или нет. Ей хотелось верить в это, но с другой стороны, это бы означало, что именно он столкнул ее в яму. А это выражение удивления на его лице, когда она обвинила его в покушении?.. Ей показалось, что оно было искренним, пусть и мимолетным. Впрочем, Давид хорошо владел собой. Щелчок телефонного рычага ознаменовал окончание разговора и заставил Марьяну собраться. Она плеснула водой в лицо и заколотила в дверь.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Выпусти меня! Я могу тебе помочь!

Открыл он не сразу. Очевидно, потратил время, чтобы привести себя в порядок и надеть штаны.

— Мне не нужна твоя помощь.

Он втолкнул ее обратно в ванную и закрыл за собой дверь.

— Я все слышала.

Скептическая ухмылка.

— Неужели?

— Старик почему-то решил вернуться. И кажется, Огюст в панике, верно?

Его лицо застыло.

— Как? — он оглядел ванную. — Даже если ты поставила «жучок», то как здесь?.. У тебя же нет ничего?

Он вздернул ее на ноги и оглядел с головы до пят, словно и в самом деле ожидал обнаружить на ее голом теле незамеченную ранее «прослушку». Марьяна подобрала волосы наверх и покрутила головой.

— Видишь, никаких микрофонов… Послушай, я устала… Просто прими на веру, что у меня невероятно острый слух, ладно?

Он отпихнул ее и потянулся к шкафчику с туалетными принадлежностями. Его спина была похожа на изрядно потрепанную когтеточку. Марьяна усмехнулась и провела пальцем по свежей царапине.

— Черт бы тебя побрал! — вздрогнул он и поморщился, доставая йод.

— Давай помогу хотя бы с этим… — предложила она, отбирая у него бутылочку. — А потом ты отвезешь меня в дом Шастелли, и я попробую все для тебя разузнать. Мне возвращение старика тоже не с руки.

— Я тебе не верю, — буркнул он.

— Ну я иногда себе тоже не верю, — философски заметила Марьяна, щедро разрисовывая ему спину йодной сеткой. — Но что поделать?..

Особого выбора у Давида не было, разве что запереть Марьяну у себя дома. Но что это решит? Ведь рано или поздно ее хватятся, а кроме того, тогда она явно не будет столь уступчива. Придется отвезти ее обратно к Шастелли. Он распахнул перед ней дверцу автомобиля и сказал:

— Хорошо, давай заключим договор о невмешательстве в дела друг друга. Я не лезу в твои дела, ты — в мои.

Марьяна покачала головой:

— Не могу.

— Чего ты не можешь?

— Я ужасно любопытна, а у тебя тайн больше, чем у меня блох.

Это замечание вызвало у него невольную улыбку.

— У тебя есть блохи?

Она пожала плечами и забралась в машину.

— Давай так. Ты ответишь на мои вопросы, а я взамен отвечу на твои, а еще помогу тебе спровадить старика Шастелли обратно в горы.

— Не лезь к нему, — резко сказал Давид, заводя машину.

— Он твой отец?

— Мой отец — Кристофф Сигу, талантливый архитектор из Марселя. Я пошел по его стопам, продолжил семейное дело и, смею надеяться, преуспею в этом.

— Он тебя усыновил?

Давид невозмутимо вел машину и молчал. Марьяна поерзала на сиденье и почесалась, словно ее и в самом деле кусали блохи.

— Ладно, сама узнаю. А что за семья Мондиелли? Они не хотят, чтобы ты построил отель? Почему?

— Слишком много вопросов.

— Ну задавай ты свои. И заметь, я честно на них отвечу и не стану вилять, словно подстреленный лис.

На секунду Давид задумался. Она не испугалась полиции, скорее всего, с документами у нее и в самом деле все в порядке. Сомневался он и в том, что она работает на Мондиелли. Те обычно ведут свои дела иначе… более грубо и решительно.

— Что ты делала в кабинете Огюста?

Марьяна вздохнула и пожала плечами.

— Искала… точку.

— Какую еще точку?

— Мне нужен был интернет. Я подумала, что виноделу, ведущему свои дела из уединенного дома в горах, мало одной телефонной связи, у него непременно должен быть интернет.

Давид ухмыльнулся.

— Ну и как? Нашла?

— Я всегда получаю то, что нужно, — отрезала она. — Теперь мой черед спрашивать. Что от тебя хочет семья Мондиелли?

— Не от меня, — хитро ухмыльнулся Давид, которому игра в вопрос-ответ неожиданно стала нравиться.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Послушай, хорош вилять! Меня интересует, могли эти Мондиелли быть замешанными в покушении на меня?

Он рассмеялся. Похоже, Марьяна ничего не знала ни о Касьенн, ни о ее семье.