За всеми зайцами - Дарья Донцова

Наши собаки восприняли нового члена стаи с легким удивлением. Банди аккуратно потрогал незнакомое существо лапой.

– Мне кажется, они решили, что перед ними особо крупная мышь, – резюмировал Аркадий, глядя, как Снап пытается забрать мопса целиком в пасть. В конце концов ему это удалось. Ротвейлер аккуратно подцепил Хуча за складчатую шкуру и, как щенка, понес на кухню.

С тех пор Федор Иванович не ходит по нашему дому сам. Он меланхолично ждет, пока Банди или Снап не отнесут его куда-нибудь. Надо заметить, что, выбегая во двор или отправляясь на кухню выпрашивать печенье, и пит, и ротвейлер не забывают про мопса.

Когда я вошла в кабинет, Жорж вздрогнул:

– Даша , что ты здесь делаешь?

– Мне нужна помощь.

– Всякий раз, как ты появляешься в кабинете, нужно ждать неприятностей. Во что ты на этот раз влезла?

Пятнадцать минут понадобилось, чтобы объяснить все. Жорж крякнул:

– Говоришь, кто-то обыскал квартиру, а потом посадил мальчишку? А ты, значит, выкрала его из тюрьмы? Загримировала и поменяла?

Я утвердительно закивала головой. Жорж вздохнул:

– Хорошо, что не проделала ничего подобного в Париже, мне пришлось бы тебя арестовать.

– Хватит зудетъ, – разозлилась я, – мораль читать все умеют, Сама знаю, что противозаконно устраивать побег из тюръмы. Но другого выхода не было. Знаешь, что делают с насильниками в российских тюрьмах?

– В наших делают то же самое, – заверил комиссар. – А ты, как всегда, наваляла глупостей. Будет трудно ввезти их в Париж без визы.

– Достань французские паспорта! Жорж всплеснул руками:

– Ну совсем сумасшедшая, даже если раздобыть паспорта, как превратить твоих друзей во французов? Ведь они даже не говорят по-французски?

– А вдруг они глухонемые? Жорж схватился за голову:

– О боже, на том свете мне простятся все грехи за долготерпение. Хорошо, получишь свою подружку и ее сына в воскресенье. И не спрашивай, как я это сделаю. Их привезут прямо к тебе домой. Только, пожалуйста, больше не впутывай меня в подобные авантюры. Это же ужасно, я добропорядочный полицейский…

– Сегодня пятница, – прервала я его стенания. – Вы с Федором Ивановичем можете рассчитывать на калорийный ужин, а в субботу съездим куда-нибудь погулять? Жорж развел руками:

– Сегодня не могу, занят по горло. Можно, мы приедем в субботу, а в воскресенье заодно познакомлюсь с твоей протеже.

На том ударили по рукам.

…В воскресенье в 11 утра, во двор въехала неприметная серая машина, за ней "Скорая помощь". Все завтракали и с изумлением наблюдали, как крепкие санитары выгружают носилки с почти полностью забинтованными людьми.

– А, вот и гости, – обрадовался комиссар.

Носилки втащили в гостиную. Жорж взял одну из историй болезни, прикрепленную к одеялу.

"Элен Фурье, 40 лет, автомобильная катастрофа. Открытый перелом лодыжки, черепно-мозговая травма, перелом ключицы…"

– Бедная Элен, как только жива осталась. – С этими словами Жорж принялся разматывать бинты.

Из-под марлевых повязок показалось загорелое лицо Оксаны. Машка взвизгнула и, схватив со стола нож, принялась освобождать Дениску. Ничего не понимающие Оля с Аркадием глядели на происходящее во все глаза.

Гостей, наконец, размотали, завалив ковер разодранными бинтами. За кофе с булочками я рассказала все моим домашним, Не находя слов, они только ахали. Аркашка с сочувствием посмотрел на Дениску:

– Ну и досталось тебе, я бы, наверное, сразу умер от ужаса. Денька махнул рукой:

– Да в тюрьме не так и страшно было, и парни отличные попались в камере, все по ерунде сидят, так, мелочь, – мошенники. Даже не увидел настоящих бандитов, может их и не сажают. Ой, а это кто такой? – Он показал пальцем на мопса.

– Это Хуч, – сказала Маша, – сын комиссара.

– А что, здорово похож, – засмеялся Денька.

– Ну как ты? – спросила я Оксану.

– Ничего, отдохнули хорошо, поплавали. Отель шикарный, а вчера за нами приехали. Я никак не могла понять, что это от тебя, хорошо, что была записка. Представляешь, начали забинтовывать, как в кино! А сумку с вещами привезли?

– Вот она, – сказала Оля. Оксанка расстегнула молнию. На пол выпал пузырек "Амбрэ Солэр".

– Маня, – крикнула Оксанка, – забери ты этот флакон. Он меня преследует, сначала везу его из Туниса в Москву, потом из Москвы на Кипр, затем в Париж, а он еще почти полный.

В этот момент зазвонил телефон. Оксана машинально отреагировала:

– Алло, вам кого?

– Позовите Дарью Сергеевну. Подруга сунула мне трубку.

– Слушаю вас.

– Это я, Дима, а кто это со мной только что разговаривал?

– Это Оксана.

– Оксана, а она что не в Москве?

– Тебе надо знать, где Оксана?

– Да нет, просто интересно. Я вообще-то хотел опять приехать в Париж, примете? А то денег-то у нас с мамой нет.

Меня перекосило от злости, ну и наглый парень.

– Видишь ли, здесь и так много гостей, может, ближе к зиме приедешь?

– Ну и что, что много гостей, дом-то вон какой большой, вы уж меня приютите, пожалуйста. Мне обещали стажировку в одной фирме, а жилья не дают. Надо снимать. Если откажусь, пригласят другого, ну, пожалуйста.

Тяжелый вздох вырвался из моей груди.

– Ну ладно, когда приедешь?

– Завтра.

ГЛАВА 10

В понедельник я привезла Диму. В этот раз он уже не так боялся собак, даже осторожно погладил Снапа по гладкому заду. Но когда из-под стола вылез мопс, Дима просто онемел:

– А это кто такой?

– Это Хуч, – сказал Аркадий, – собака нашего приятеля. Он весь день на работе, а Федор Иванович тоскует, вот мы его и позвали в гости.

– Кто это Федор Иванович?

– Это он, – показала на мопса Оля.

– А Хуч кто?

– Тоже он.

– А что, ему одной клички мало?

Оля дернула плечом и взглянула в окно:

– А к нам еще кто-то едет? Я посмотрела во двор и узнала мотоцикл Селины. Черт, совсем забыла, что обещала познакомить девушку с комиссаром.

Красивая Селина явно произвела впечатление на Диму. Он попытался назначить ей свидание, но я решительно пресекла все поползновения:

– Оставь девушку в покое. И вообще, тебе надо явиться к месту стажировки и сообщить о своем прибытии.

– Красивая какая, – мечтатсльно протянул Дима, – и богатая, давно хотел с такой познакомиться. Приданое небось миллионное.

– Почему ты решил, что она богатая?

– Прикинь, сколько сережки стоят, я-то в слезах понимаю!

– В чем, в чем ты понимаешь?

– В слезах, в брюликах то есть, ну в брильянтах, – пояснил Дима и потопал к двери.

По дороге он задел ножку стула и чуть было не упал. Аркадий хмыкнул, Селина кокетливо захихикала, Оля раздраженно вздохнула. Но я не замечала маневров домашних. Слезы, брильянты, вот что вымогали у Оксаны.

Селина подошла ко мне:

– Я хотела поговорить.

– Исчезаем, – тут же отреагировала Оля. – Аркашку ждут на работе, а я собиралась кое-что купить.

Дима, наоборот, поудобнее устроился в кресле.

– Устал в самолете, – пояснил он и со смаком откусил хрустящий хлебец.

Услышав этот звук, Хуч робко подошел к парню и поставил передние лапы ему на ноги. Весь умильный вид мопса выражал одно: дай хлебец. Как правило, он получал все, что просил, но в этот раз произошло непредвиденное. Дима резко дернул ногой, и мопс упал на ковер.

– Не пачкай брюки, – разозлился Дима. Ничего не понимающий, обиженный Хуч поплелся к двери.

– Ах ты лакомка, – позвал его Аркадий, – иди сюда.

Он подхватил мопса и сунул ему в пасть печенье. Хуч аппетитно зачавкал. Селина посмотрела на Диму:

– Вы не любите животных?

– Животное должно знать свое место, ведь это всего лишь собака, а кошки, – он покосился на Клеопатру, мирно спящую на телевизоре, – должны спать на полу.

– Вот позиция настоящего мужчины, – съехидничала Оля и, повернувшись на каблуках, вылетела из гостиной. Мы с Селиной отправились на второй этаж в кабинет.

– Как дела, Селина?

Та безнадежно махнула рукой:

– Живу в сумасшедшем доме с неуправляемыми психопатами. Мама наняла бригаду рабочих, и они самозабвенно переделывают дом. Какой-то ужас! Второй этаж уже весь готов!

– А почему ужас? Прямо сказать, особняку требовался капитальный ремонт.

– Ну и пусть бы отремонтировали. Так нет же, все переделали. Из моей спальни сделали библиотеку, туалет превратили в бельевую, ванную в кладовку, вот уж глупость. Туалет теперь там, где раньше была прачечная, а моя комната на первом этаже. Представляете? По привычке иду пописать, а там склад простыней! И регулярно попадаю в кладовую вместо ванны. При этом стены выкрасили в какие-то безумные цвета! Гостиная у нас теперь в маврианском стиле – маленькие столики, диванчики, подушечки, обтянутые парчой, занавески с райскими птицами. Апофеоз – это картина "3акат в пустыне". Этакое эпическое полотно 3 на 4 метра, на переднем плане штук двадцать верблюдов с дикими мордами и бедуины в клетчатых тряпках на головах!