Наместник - Артем Бук

— Мне жаль тебя, — задумчиво сказала она. — Мне кажется, ты способен на большее. Мы живём в таком мире, потому что все прячут голову в песок. Но кто-то должен подавать пример. Показывать, что ещё не всё сгнило. Что можно что-то сделать.

Мне очень хотелось сказать ей что-нибудь утешительное. Не потому, что я и правда верил в эти бредни. Если задуматься, в истории человечества почти не было эпизодов, когда хорошие парни объединялись против плохих, и из этого получалось что-то путное. Достаточно вспомнить все известные революции. Режим негодяев сменяет террор, а потом приходят другие негодяи. Скучно. Но надо как-то восстановить репутацию в её глазах…

Мои размышления прервало клацанье замка двери. Мы переглянулись, и вскочили на ноги. С момента последней кормежки прошла лишь пара часов, так что это не может быть ужин. Неужели генерал или кто-то из его подручных решил почтить нас своим визитом? Я видел, как напряглась Франческа. Гибкая пантера, готовая к прыжку. И это после всех разговоров о невозможности побега. Я надеялся, что она не станет делать глупостей, пытаясь прорваться наружу, или взять заложников.

Что ж, она зря точила коготки. Дверь распахнулась, и в комнату вошёл я.

Глава 7

Я был загорел, являлся обладателем модной прически, и куда более спортивной фигуры. Также я был гладко выбрит, в отличие от оригинального меня, уже неделю вынужденно отращивающего щетину. Еще от меня приятно пахло недешевой туалетной водой. При этом я не казался мажором. Двойник выглядел мужественным, уверенным в себе, и даже умудрился сохранить хладнокровие, увидев перед собой нашу парочку.

— Вот дерьмо. — Франческа начала с английского, после чего перешла на родной язык, произнеся длинную тираду, в которой вряд ли нашлось место хоть одному приличному слову.

— Воистину, — согласился субъект, внимательно разглядывая меня. — А ты чего такой хилый? Много пончиков, мало бега?

— Мы тут в основном спагетти балуемся, — с достоинством ответил я. — Даме нравится. А бегать особо негде. Разве что по нужде.

Наверное, подсознательно я ожидал чего-то подобного. Во всяком случае, после конкурса двойников шокировать меня чьей-то внешностью было непросто. Я провёл немало времени в размышлениях о том, кто станет третьим. Было известно лишь то, что это полицейский. Может, негр. Или китаец. Возможно, генерал хотел собрать ударную группу из суперкопов, чтобы расследовать что-нибудь. Правда, я на суперкопа как-то не тянул, зато Франческа — вполне. Только из сказанного при первой встрече следовало, что Кастор не в курсе, кем трудятся его жертвы. Теперь всё стало на свои места.

Ему всё равно, кто мы такие, и кем работаем. У него нет к нам вопросов, он не хочет выведать никаких тайн. Макс говорил, что нам могут предложить работу. Пожалуй. Работу телами. Мы — чьи-то двойники. Парочка мужских в наличии. Наверное, генерал хотел заиметь и парочку женских, но нашли лишь одну. Может, ему и хватит. Может, второй нужен про запас.

Оставалось понять нашу роль. Проникнуть куда-то под видом некоего важного лица, на которое мы похожи? Хорошо бы. Не хотелось думать, что наша функция — изобразить труп этого самого лица. Или стать подсадной уткой при покушении на него.

— Это Алекс, — женский голос прервал мои размышления, заставив вспомнить о том, что нас теперь целая толпа. — Я Франческа. А ты кто? Можем звать тебя Алекс-2.

— Меня вполне устроит Джим, — отозвался новичок. — Вы что-нибудь знаете о том, где мы, и почему?

— Тебе должно быть виднее, Джим, — вклинился я. — Ты же у нас тут единственный янки. Мы захвачены каким-то американским правительственным агентством. Возможно, военной разведкой. Содержимся на базе «Форт Клинтон» то ли на Аляске, то ли где-то в Канаде. Так как ты попал сюда, Джим?

— Меня отправили с командой УБН из Лос-Анджелеса в Цинциннати, — похоже, услышанное потрясло собрата по несчастью сильнее, чем зрелище моей небритой физиономии. — В полёте сказали, что миссия изменилась, и придется лететь в Ванкувер. Но это невозможно. Правительство не могло похитить американца. Тем более, агента ФБР. Зачем мы им?

— Так ты не виделся с генералом? — насторожилась Франческа. — Кто тебя привез?

— С каким генералом? — совсем расстроился Джим. — Меня привезли ребята из УБН. Их мне представило начальство. Главный — спецагент Васки, здоровый такой блондин. С ним были ещё трое — девушка, и двое парней. Сказали, что это секретная точка Управления по борьбе с наркотиками, в самолете одели мешок на голову, и сняли только перед дверью.

— Парень пропустил всё самое интересное, — сочувственно сказал я. — Например, встречу с настоящим четырехзвездным американским генералом, который теперь держит его в плену. Но это может быть хорошим знаком. Возможно, мы проживем еще сколько-то. На показания иностранцев всем здесь плевать, а вот на слова спецагента ФБР — нет. Видно, генерал и постеснялся светиться. Не хочет сидеть американский тюрьма. Наверное, надеется выкрутиться из этой истории.

— Им не нужны мы, — умница Франческа уже додумалась до того же, до чего и я. — Дело не в личностях и не в навыках. Дело во внешности. Генералу нужны двойники сыграть кого-то.

— И поскольку мы все в сборе, ждать новостей теперь недолго, — резюмировал я.

Ошибаться могут все. Даже умнейшие из людей. Даже полицейские.

Мы поняли это, когда на следующий день они пришли за нами. Было время обеда, но когда дверь распахнулась, вместо еды мы увидели десяток амбалов в масках, прячущихся за пластиковыми щитами. В комнату полетели светошумовые гранаты, их было много. Не скрыться, не спрятаться. Они принялись за нас, когда мы валялись оглушенные на полу. Дубинки с электрошоком, кулаки в жестких перчатках, тяжелые армейские ботинки. Удары наносились без разбора — голова, лицо, корпус. Сохранение товарного вида в повестке дня не значилось. Перед тем, как потерять сознание, я видел, как они повалили Франческу на кровать, и сорвали с нее одежду.

Очнулся я от того, что кто-то окатил меня целым ушатом воды. Вот это правильно. Куда лучше массажа челюсти. Франческа? Открывать глаза я не спешил. Второе избиение было куда более жестким, а я только начал отходить после первого. Сколько себя помню, не переношу боли. И обычно удачно её избегаю. Не занимаюсь экстремальными видами спорта, не ввязываюсь в драки, редко хожу к зубному. И, несмотря на отвратительные экологию и питание, умудрился сохранить вполне приличное здоровье к своим тридцати трем. Ну, до последнего времени.

Но боли почти не было. Может, меня парализовало? Я осторожно пошевелил пальцами рук, потом ногами. Вроде слушаются. Возможно, вкололи обезболивающее, пока я отсутствовал. Зачем избивать человека, чтобы потом уменьшить его страдания? Я наверняка уже выдал себя своими гимнастическими упражнениями, поэтому приоткрыл правый глаз, признавая, что в сознании. Темнота. Волна ужаса быстро сменилась облегчением. Я не ослеп, просто в помещении нет света. И это уже не камера, где я провел последнюю неделю. Пол бетонный, воздух влажный. Где-то недалеко журчит вода.

Ярко вспыхнувшие под потолком софиты на мгновение ослепили меня. Я зажмурился, а когда открыл глаза, передо мной стояла девочка. Я точно принял слишком много ударов в голову. Откуда здесь взяться ребенку? Странная галлюцинация. Зажмурившись, я медленно досчитал до десяти.

— Дяденька, вам нехорошо? — детский голос зазвучал у меня в ушах ещё до того, как я успел открыть глаза. Отлично, теперь галлюцинации еще и слуховые. Мало того, что на военной базе обнаружилась двенадцатилетняя шкодница, одетая в платье с цветочками, так она ещё и говорит по-русски. Хотя это как раз логично. Зачем мне англоговорящие глюки.

Я открыл оба глаза, и с раздражением посмотрел на ребенка. Миленькая такая голубоглазая блондинка метр двадцать ростом. Чистый ангелочек. Впрочем, опять же, с чего бы это подсознанию подсовывать мне какое-нибудь толстое и прыщавое существо. В руках галлюцинация держала маленькое ведёрко. Определенно то самое, из которого пару минут назад окатила меня водой. Или это мне тоже почудилось? Нет, выше груди всё мокрое, хоть отжимай. Я осторожно повернул голову вправо. Точно, в стене кран, из которого тонкой струйкой льётся вода. Приятно осознавать, что даже твои видения безупречно логичны.

— Дяденька, вы больны? — ну вот что она прицепилась? И разве мои галлюцинации не должны изъясняться более затейливым слогом? Что это за «дяденька»? И зачем принимать такой испуганный вид? Это что, проекция моего собственного душевного состояния? Тогда да, похоже. Оказаться похищенным и избитым само по себе неприятно. А тут ещё проблемы с головой.

— Я в полном порядке, — неискренне просипел я. Ну и пусть невидимые наблюдатели думают, что я говорю сам с собой. Нечего ботинками по черепу пинать.