Наместник - Артем Бук

— Классные линзы, — вообще-то я хотел сделать комплимент, но традиционно получилось не очень. Вот что значит длительное отсутствие практики. Интересно, как там поживает генеральская Олеся? Надеюсь, она блондинка. Или брюнетка. Как вернусь, первым делом приглашу её в лучший ресторан на полученные от Василевского червонцы. Девушка с таким приятным голосом и смехом — то, что нужно после подобной нервотрёпки.

Макс издал что-то вроде стона, и едва заметно кивнул Амбалу. Я не видел, чтобы кто-то нажимал какие-либо кнопки, но дверь салона бесшумно отъехала в сторону. Господи, это конец. Мы же в сверхзвуковом джете на расстоянии пятнадцати тысяч метров от поверхности. Нас сейчас разорвёт на куски. Руки судорожно шарили вокруг, пытаясь найти ремни безопасности, пока я не сообразил, что к местным креслам они не прилагаются. Но ничего не происходило. Никого не вытягивало из салона, самолет не ушёл в пике, и не развалился на части. Из-за открытой двери лишь слегка тянуло холодом, и темнело ночное небо. Мы не летели на запад. Самолёт держал курс на восток.

Легко оторвавшись от кресла, Амбал схватил сжавшегося напротив него и явно вконец обезумевшего от страха Вербовщика, и одним движением вышвырнул беднягу за борт. Дверь так же бесшумно закрылась.

— Мы не летим в Аргентину, — вздохнул Макс. — Боюсь, Александр Евгеньевич, мы летим совсем в другое место. И по другому делу.

— Кто такой Валеев? — раздраженно поинтересовался Василевский, впервые за полёт оторвавшись от планшета.

Глава 4

Похоже, меня одного тяготила тишина в кабине. Я не стал отвечать на вопрос «майора», а он — настаивать на ответе. В конце концов, интернет на борту прекрасно работает. Сам найдёт. Макс сделал Амбалу ещё один коктейль. С вишенкой. Гигант с удовольствием потягивал его через трубочку. Против вишенок он больше не возражал. Может, любит побаловать себя сладеньким после удачной мокрухи. Интересно, за Вербовщика ему заплатят отдельно, или в гонорар за миссию входит неограниченное количество трупов? Ирина вернула очки на место, и погрузилась в привычную для себя медитацию. Василевский вернулся к своему планшету, а Макс, покончив с коктейлями, уселся напротив меня. Выражение его лица показалось мне сочувственным. А может, он просто дремал — его глаз я ведь не видел.

Мой статус теперь прояснился. Я не переговорщик, и не хитрый засланец могучего ФСП. Я жертва тщательно продуманного похищения. Пленник. Но на кой черт я им сдался? Группе наёмников международного масштаба, рассекающей на частных джетах, вряд ли интересен выкуп в виде двухкомнатной квартиры и старенького «ягуара». Единственная конфиденциальная информация, которой я владею — это состояние собственного кредитного счёта. Почему меня слил Стоцкий, втюхав идиотскую историю о семействе Валеевых? Неужели у Василевского и Ко есть средства на подкуп генерала ФСП? И куда меня везут? На восток… в Китай? Внутри похолодело. Китай… страна тысячи миллиардеров, подсаженных на технологии омоложения. Крупнейший в мире рынок по нелегальной торговле органами. Неужели мои бедные сердце или печень подошли какому-нибудь столетнему старцу с карманами глубокими настолько, чтобы выкрасть российского чиновника?

— Так куда мы летим? — да уж, стоило представить себе наиболее безрадостную картину окончания своего существования, чтобы решиться начать задавать вопросы.

— Это не слишком существенно, — Макс, разумеется, не спал. — Важно не то, куда. Важно, к кому. И зачем.

— Достаточно важно, чтобы выбросить человека за борт? Зачем вообще нужно было тащить с собой беднягу, и придумывать байки о выкупе пленных? Ваши друзья вполне могли вырубить меня шокером, и протащить в самолет.

— Могли, — согласился Макс. — Но вы должны были согласиться лететь добровольно. Насилие в вашем случае неприемлемо.

— А в случае с Сергеем — приемлемо? — язвительно уточнил я. — Можно узнать, чем я заслужил такую честь?

— Представьте себе огромную шахматную доску, — чуть заметно улыбнулся собеседник. — Фигуры на ней делают сложные ходы. Но они избегают соприкасаться друг с другом. Тем более, применять насилие в отношении других фигур. По крайней мере, так было до недавних пор.

— У нас, наверное, разное представление о том, что такое насилие, — пробормотал я. — По мне так выкинуть человека из самолета — очень даже насилие.

— Он не был фигурой в этой партии, — улыбка Макса стала чуть шире. — Просто муха, случайно севшая на доску.

— Вы сами заманили эту муху липовой историей о пленниках, — спор, в общем-то, был бессмыслен, но я надеялся, что мой похититель расскажет что-нибудь ещё.

— Почему же липовой? — спокойно отозвался тот. — Пленники действительно есть. Вернее, пленник. И мы летим передать выкуп за него. Просто так уж случилось, что золото похитителю не требуется. Ему нужны вы.

— Хочет разобрать меня на органы? — и откуда у меня эта привычка выпаливать в стрессе неуместные шутки.

— Думаете? — кажется, мысль показалась Максу интересной. — Вряд ли всё будет так грубо. Впрочем, последнее время его поведение не слишком предсказуемо. Хотя лично я думаю, что он предложит вам работу.

— И что же такого уникального я могу для него сделать, чтобы это стоило отправки за мной команды профи на частном джете? — я укрепился во мнении, что мне вешают очередную порцию лапши на уши. Макс просто хочет успокоить пленника, и обнадежить его радужными перспективами. Ещё недавно это было крупное вознаграждение в золоте, сейчас мне расскажут об умопомрачительных карьерных возможностях. Связать меня было бы проще, но вдруг они боятся попортить товар. Сбежать из сверхзвукового самолёта всё равно невозможно.

— Это вам лучше спросить у него самого, — разочаровал меня Макс.

— Хотя бы имя будущего нанимателя я могу узнать? И на кого меня собираются обменять?

— Имена вам ничего не скажут, — самолет довольно резко пошёл на снижение, и собеседник слегка запнулся. — Можете представить себе, что мы летим на встречу с чёрным королём. И чтобы заполучить вас, он похитил белого короля.

Наши спутники зашевелились, пробуждаясь от дрёмы, и Макс замолчал. Я думал, что сейчас все начнут доставать и проверять большие пушки, готовясь к возможной битве, но ничего подобного не произошло. Не было и объявления о посадке — я понял, что прибыл к месту назначения, лишь почувствовав лёгкое касание шасси о землю. Самолет остановился, и дверь всё так же бесшумно отъехала в сторону. Не сказав ни слова, Василевский швырнул планшет на диван, и быстро сбежал по опустившемуся трапу. Амбал и Ирина последовали за ним.

Я взглянул на дверь кабины пилотов, остававшуюся закрытой весь полёт. Никто не спешил выходить из неё и сейчас. Видно, лётчикам не следует видеть груз. Покажись кто из них, я мог бы помахать корочкой Следственной канцелярии, и потребовать немедленно вернуть меня в Москву. С тщедушным Максом я надеялся справиться — вряд ли он эксперт по рукопашному бою. Я тоже, зато на моей стороне преимущество в десять сантиметров роста и килограмм тридцать веса. Бесплодные мечты.

— Смелее, — приободрил меня человечек и, сняв очки, весело подмигнул. Я оказался прав — они все носили линзы. У Макса они были фиолетовые. Такой же неправдоподобный, глубокий цвет, как и у Ирины. Как и ей, ему шло. Может, и мне попросить такие в знак утешения? Наверное, чёрные — под стать настроению.

Вздохнув, я выбрался по трапу наружу, и поёжился от внезапно оказавшегося прохладным воздуха. Что-то зябковато для Китая в сентябре. Вокруг царила ночь. Самолет одиноко стоял на весьма внушительной взлетно-посадочной полосе, явно предназначенной для техники других размеров. Но это не было аэропортом. Я не видел ничего похожего на пассажирский терминал — только скопление приземистых серых бункеров в нескольких сотнях метров. Вдали темнели горы впечатляющих размеров. Из-за примыкающей к полосе сопки с тихим шелестом вынеслись четыре бронемашины на воздушных подушках, и через несколько секунд резко затормозили в десятке метров от неподвижно стоящего со сложенными на груди руками Василевского.

Из машин высыпали самые настоящие солдаты в боевых экзокостюмах. На предплечье у каждого гордо красовался звёздно-полосатый флаг, украшенный кленовыми листьями. Твою ж мать. Похоже, теперь я не просто пленник, а перебежчик и изменник Родины.

Несмотря на воинственный вид встречающих, держались они подчеркнуто вежливо. Пусть обмениваться приветствиями и именами никто не стал, но здоровенный тип с множеством нашивок на рукаве, чей возраст я не мог определить из-за маски, весьма любезно предложил нам занять места в машинах. По двое в каждой. Ко мне ожидаемо пристроился Макс, Ирина и Амбал заняли другой транспорт, а Василевский, разумеется, предпочёл общество командира.