Шепот скандала - Никола Корник

— Посмотри, разве это не чудесно? — сияла она. — Я превзошла саму себя.

— Да уж, — пробормотала Джоанна.

— И на тебе тоже соответствующий наряд, — добавила Лотти, бросая одобрительный взгляд на белое вечернее платье из сатина и бриллиантовые украшения Джоанны. — Это так впечатляет! Джо, дорогая, тебе так идет белое!

— Я думаю, — неожиданно вступила в разговор Меррин, — что лорду Гранту вряд ли понравится все это представление. Оно не в его вкусе. Говорят, он очень сдержанный человек.

— Чушь! — воскликнула Лотти. — Он будет просто в восторге!

— Что ж, я уверена, что, если даже ему и не понравится все это, он вряд ли признается, ибо слишком хорошо воспитан, — продолжила Меррин. — Я слышала, что он — настоящий рыцарь.

— Похоже, ты знаешь о нем слишком много, — беззлобно пошутила над сестрой Джоанна. — Кто при тебе пел дифирамбы лорду Гранту?

— Никто, — ответила Меррин, краснея. — Я читала о его подвигах, вот и все. Мистер Гейбл писал о нем в «Курьере». Он — герой, который возвращается. Известно, что он не принял приглашение к обеду принца-регента, и это-то и заставило многих устроить балы, чтобы увидеть его в своих гостиных. За его здоровье поднимают бокалы во всех клубах.

Джоанна вздрогнула, когда услышала слово «герой».

— Не знаю, что здесь праздновать, — сказала она. — Ведь попытка найти Северный полюс провалилась. Насколько я понимаю, Дэвид и лорд Грант отправились в экспедицию, чтобы найти северо-восточный торговый путь через полюс. Им это не удалось, они застряли во льдах, Дэвид умер, а лорд Грант прибыл домой. — В ее словах явно звучало недовольство. — Вряд ли это можно назвать достойной причиной для празднований. Или я что-то важное здесь не понимаю?

Лотти неодобрительно постучала по руке веером.

— Не будь такой суровой, Джоанна, — произнесла она. — Лорд Грант — само олицетворение благородного героя — молчаливый, одинокий и ужасно привлекательный мужчина, совсем как Дэвид.

— Вряд ли Дэвида можно было назвать молчаливым и одиноким, — сухо возразила Джоанна.

Лотти заерзала в кресле, пряча глаза:

— Мне кажется, Дэвид был более открытым.

— Что ж, можно и так сказать, — сказала Джоанна еще более сухо.

Лотти взяла бокал с шампанским и одним глотком осушила его.

— Джо, голубушка, ты же знаешь, как я сожалею о том, что позволила ему соблазнить себя, но он был таким героем, что мне показалось невежливым отказать ему! — Она уставилась на Джоанну своими огромными черными глазами. — К тому же я думала, что тебя это совершенно не волнует!

— Да, — сказала Джоанна, отворачиваясь, — меня нисколько не волновало, кого соблазнял Дэвид.

У него было столько женщин, вспоминала она. В течение нескольких месяцев после смерти Дэвида они приходили к ней, заявляя, что были любовницами ее покойного мужа. Среди них были две бывшие служанки, три дочери трактирщиков и одна девушка, которая работала в магазине, где Джоанна обычно покупала шляпки. Джоанна тогда все еще удивлялась, почему Дэвид во время своего последнего визита в Лондон так настойчиво сопровождал ее, когда она ходила за покупками. То обстоятельство, что он завел интрижку с Лотти, и то, что Джоанна и Лотти все еще оставались подругами, горько подумала Джоанна, лишь подтверждает, что ее супружество было лишь фикцией, а их дружеские отношения — поверхностны.

Джоанна заметила, что Меррин внимательно смотрит на нее, и ободряюще улыбнулась ей. Меррин вела такой далекий от проблем высшего света образ жизни в пригороде графства Оксфорд, и Джоанна сейчас совсем не хотела шокировать сестру.

— В любом случае мы в данный момент обсуждаем лорда Гранта, а не твоего мертвого распутного мужа, — заявила Лотти со свойственной ей неспособностью чувствовать настроение окружающих. Она была неисправима. — Он хорошо целуется, Джо, дорогая? — уточнила она. — Советую тебе немедленно бросить его, если он не умеет.

Меррин рассмеялась, а Джоанна немного расслабилась. По крайней мере, на Лотти всегда можно положиться, если нужно разрядить обстановку, подумала она, умеет она сказать или сделать что-нибудь необычное. Джоанна на секунду вспомнила о незадачливом мистере Каммингсе и посочувствовала ему. Он был баснословно богатым банкиром, единственной задачей которого было обеспечивать стиль жизни, выбранный Лотти, и которому доставалось от жены, если что-то ее не устраивало.

— Я не собираюсь это обсуждать, — возразила Джоанна.

И тут на какой-то миг шум зала исчез, и она снова оказалась в своей библиотеке в объятиях Алекса Гранта. Он целовал ее, не скрывая желания, и она почувствовала, как по ее телу разливается тепло, а кончики пальцев сжимаются внутри ее бальных башмачков.

Лотти громко вскрикнула от удовольствия:

— Посмотрите на ее лицо! Он, должно быть, великолепно целуется!

— Как приятно узнать, что если меня отвергнут, то не за то, что я чего-то не умею делать, — прозвучал мужской голос рядом с Джоанной. — Ваш слуга — в этом и во всем остальном, леди Джоанна. — Он оглядел ее белое вечернее платье. — Какой очаровательной и невинной вы сегодня выглядите!

Джоанна вздрогнула и повернулась в кресле. Алекс Грант стоял и смотрел на нее сверху вниз черными сверкающими глазами. Непонятно было, как она могла пропустить момент его прибытия, поскольку шумная толпа гостей теснилась в гостиной с единственной целью — завладеть его вниманием. Шум в комнате становился громче, голоса слышались то там, то тут, как будто шелестел ветерок, вороша зерна пшеницы. Джоанна видела все это и раньше, когда толпы жаждущих собирались для того, чтобы оказать почести Дэвиду — герою-победителю. Она помнила, как Дэвид просто купался в лучах славы. Воспоминания вызвали у нее дрожь, и Джоанна снова ощутила, как холод проникает в каждую клеточку ее тела.

За спиной лорда Гранта стоял очень симпатичный молодой человек, но, в отличие от Алекса, у него были совсем светлые волосы. Юноша наблюдал за ней очень внимательно, в его взгляде были сразу и вопрос, и одобрение. Джоанна улыбнулась ему, молодой человек был польщен ее вниманием, и на его лице появился нежный румянец.

Джоанна перевела взгляд на Алекса, тот не покраснел, наоборот, в нем появилось что-то зловещее. Джоанна поняла, что его будет очень трудно вывести из себя.

— Так мы все еще любовники? — мягко спросил Алекс, наклоняясь, чтобы поцеловать руку Джоанны.

Его дыхание всколыхнуло завитки ее волос над ухом, и она почувствовала, как трепет охватывает все ее тело. Она взглянула ему в глаза. У него были густые и темные ресницы. Глаза его тоже были очень темные, темнее, чем просто карие, но с поволокой, и в них ничего нельзя было прочитать.