Приключения Жихаря (сборник) - Михаил Успенский

– Вот, к примеру, отец, Проппу–то надо жертвовать или не надо?

Беломор растолковал, что вот Проппу–то как раз жертвовать очень даже полезно, только не нужен ему ни ягненок, ни цыпленок, ни ароматные воскурения, а ничем ты ему так не угодишь, как сядешь у подножия кумира и расскажешь какую–нибудь сказку – новеллу или устареллу.

– Только смотри, – предупредил старец. – Пропп любит, чтобы все сказки были на один лад.

– Так, может, ему одно и то же излагать?

– Нет, так нельзя, не полагается.

– Так ведь и люди же не на один образец!

– Люди, конечно, разные – и лицом, и статью, и возрастом. А вот скелеты у них примерно одинаковые. Так и тут. Мясо разное, а костяк схожий – понял?

Жихарь глубоко вздохнул – про мясо–то не поминать бы! От дедовых травок и корешков он совсем было окочурился, но как–то притерпелся, потерял жирок, и все.

– А уж если такую устареллу вспомнишь, какой он не знает, – продолжал Беломор, – то он тут же обрадуется и поможет!

– А тебе помогал? – сощурился Жихарь.

– Бывало. Как ты думаешь, когда я родился?

Жихарь подумал, загибая пальцы. Выходило много.

– Время Бусово? – неуверенно предположил он.

– Нет, во время Бусово я уже змеям головы отщелкивал, – похвалился старец.

– К слову сказать, возьмем тех же змеев – огненных и прочих. Откуда они берутся, когда им, по всем правилам, полагается каменеть в земле? Век их давно ушел, так давно, что тогда и людей не водилось на свете. А вурдалаков подымем? Ведь они получались, когда человек еще себя от зверя отличить не мог.

– Мы гоняли однажды такого…

– Страшно было?

– Не то слово…

– Это ты еще в вурдалачью деревню не попадал! А волоты–великаны откуда берутся, чем живут? Он же должен все живое вокруг себя приесть и с голоду помереть, если по науке. Значит, куда–то они уходят, подкрепляются. Значит, мало того, что время ходит по кругу, так оно еще и не по порядку идет. Это как худая крыша в избе – сперва по капле, по капле, а потом как хлынет… А вот когда ты до Полуденной Росы дойдешь…

– Как дойдешь? Богатырю положено ездить верхом!

– С конями у меня пока плохо, – сухо сказал старец.

Вскоре оказалось, что плохо у него не только с конями.

Беломор провел богатыря в особую клеть, где, по мнению старца, хранилось оружие и доспехи, а по мнению Жихаря – ржавый хлам.

– Смазывать же надо! – ревел Жихарь, пачкая руки в грохочущем железе.

– Я больше на Масляное Слово понадеялся, – впервые смутился Беломор. – Кроме того, все доброе уже разобрали…

Жихарь поднялся и худо на него глянул.

– Слушай, отец, – проникновенно сказал он. – Ты сколько человек народу уже в эту дорожку наладил, а? Ты же меня на верную погибель посылаешь!

– Может, и на погибель, – не сморгнул старец. – Только смерти никому не миновать, а твою я уже однажды отсрочил. Что же касается других, так ведь и сеятель одного зерна в борозду не бросает.

Еще пару дней богатырь приводил в порядок снаряжение – выдерживал в масле, чистил, шлифовал, точил, из двух кольчуг кое–как сладил одну, много мучился с мечом и самострелом. Меч был ненадежный, для рукастого воина короткий.

Жихарь тщательно прощелкал его ногтем и услышал ближе к рукояти явную раковину. Должно быть, нерадивый кузнец выбросил скверную работу с глаз подальше, а дедушка Беломор, конечно, обрадовался и подобрал.

Жихарь даже стал иногда покрикивать на хозяина – то принеси да это приготовь. Богатырские капризы Беломор переносил с необыкновенным терпением; однажды только, не прикладая рук, поднял его на воздух и несколько раз там перевернул.

Доспехи были безнадежно малы. «Раньше и народ помельче водился», – отговаривался старец. Взамен же взялся обучить Жихаря неотразимому удару мечом.

Богатырь и до того был из первых поединщиков в дружине, знал всякие приемы – и «щелчок с довеском», и «на здоровьице», и «как свиньи спят», и «громовой поцелуй», требовавший огромной силы, и «поминай как звали», и даже редкий по сложности и смертоубийственности «стой там – иди сюда». Но все они не шли ни в какое сравнение с тем, что показал дед Беломор. А всего–то повернул Жихареву руку каким–то совсем не годящимся в бою образом, так никто сроду и меч–то не держал, и правый бок остается открытым, а вот поди ж ты, как ни крути – нет спасения от этого удара.

Жихарь сначала не поверил, снова изготовил из глины болвана в свой рост, внушил ему этот прием и вооружил палкой. Немало синяков на груди наставил ему болван, так что с досады Жихарь перестал его поливать водой и разломал на куски. Волхв подивился волшебному умению богатыря, дал несколько полезных советов.

Жихарь не уставал напоминать ему про коня. Беломор кряхтел, жался, потом согласился. Откуда эта животина взялась на острове, богатырь понять не мог.

Должно быть, висела на балке среди прочих страховидных чучел, а дед снял ее и размочил живой водой, не иначе. Смущала и масть коня – не гнедая, не вороная, не каурая, не соловая. У хорошего яичного желтка бывает такой цвет, с отливом в красное.

– Ты вот тоже рыжий, – успокаивал волхв.

– Хребтина переломится, – не соглашался Жихарь.

– Выдержит, – утверждал дед. – Все равно я так понимаю, что тебе на нем недолго ездить, это путь пеший…

– Люди станут смеяться, – не сдавался богатырь.

– А ты вспомни, что ответил отважный муж древности Дыр–Танан, когда стал над ним пошучивать пособник коварного Координала!

– А! «Смеется над конем тот, кто не осмеливается смеяться над его хозяином!» – показал память Жихарь.

– Вот видишь. И на худших одрах, витязи катались, и ничего, и вошли в новеллы и устареллы так, что колом не вышибешь…

Жихарь пригорюнился и погладил коня. Тот хрипло заржал.

– Так и назову его – Ржавый!

Вечером Беломор отступил от обычных своих правил и устроил ужин со свежим белым хлебом, гречневой кашей и бараниной – откуда что и взялось.

Беломор взял у витязя из рук золотую ложку, долго разбирал начертанные руны, шевелил губами…

– Есть охота, – напомнил Жихарь. Дед вернул ложку, потом сказал:

– Береги ее, не прогуляй. Не знаю для чего, только она тебе крепко пригодится.

Тут за ушами у вечно голодного Жихаря затрещало. Когда наконец последний треск затих в потолочных балках, он спросил:

– Отчего же ты, премудрый старец, нас тут таких несколько не собрал и враз, дружиной не отправил?

– А оттого, сынок, – ответил дед, – что моя затея не всем по нраву, особенно волшебникам и чародеям. Когда поток времени замутнен, в нем легче рыбка ловится.

– А ты честный, значит, – кивнул Жихарь.

– А я, значит, честный, – подтвердил Беломор. Он еще наговорил о высоких и благих целях Жихаревого похода, только без Мозголомной Браги все опять было непонятно. – Ладно, ума по дороге доберешь, – махнул рукой волхв. – А одного спутника я тебе все же дам, с ним не соскучишься!

И старый Беломор корявым пальцем правой руки начал водить по ладони левой, словно бы объяснял ребенку, как сорока–ворона кашу варила, поминал злодейские силы: «О Агропром, Педикулез, Райсобес!»

У порога послышалось легкое постукивание: цок–цок–цок! Так хорошие люди не ходят!

Жихарь обернулся. К столу подходил здоровенный, ростом с собаку, петух.

Глаза у него были с вишню, такие же черные с кровинкой и блестящие, перья красно–золотые с искрой, причем искорки бегали туда–сюда, как живые, а лапы такие крепкие, мохнатые и когтистые, что запросто этот кочет мог бы заполевать лису или зайца, если бы захотелось ему кровавой пищи. Гордо посаженную голову венчал алый гребень, зубчатый, словно княжеская корона, алая же борода разделена надвое, по обычаю бывалых варягов.

– Да, понаряднее коня Ржавого… – протянул Жихарь. – Э, погоди, что же я за витязь буду – с петухом–то? Того и гляди, что курощупом начнут величать.

Лучше бы верного пса вот с такой башкой!

И показал обеими руками, какая именно голова у предполагаемой собаки его бы устроила.

– Вот сразу и видно, как ты глуп, – сказал Беломор. – Пес, конечно, хорош, спору нет, а только возьмет Мироед невзрачную сучонку и пустит по вашей дороге – и ищи его свищи! Птица же не человек и не собака, нипочем не продаст. Будет он твоим сторожем, способным поворачиваться в ту сторону, откуда врагу прийти. Своим пением он отгонит нечистую силу: та подумает, что рассвет уже, да и сгинет. Только после неурочного пения всегда дождь идет, уж такое неудобство потерпишь. Есть у петуха и еще одно достоинство.

Хочется тебе, к примеру, передать поклон своему князю?

– Еще как хочется!

– Тогда прикажи ему: снеси, мол, Будимир – а его как раз Будимиром звать, – снеси, мол, Будимир, мой поклон князю Жупелу и княгине Апсурде. Он и снесет. И к утру князь на погорелое будет собирать по миру.