Источники экосоциологии. Серия «Экосоциология» - Иван Кулясов

В 1980-е годы произошёл интеллектуальный прорыв – Йозеф Хубер (Josef Huber) предложил концепцию экологической модернизации39, которая в 1990-е годы была превращена в научную теорию, поддержанную бизнесом и властью. Среди европейских энвайронменталистов теория экологической модернизации стала достаточно популярной, что позволило от конфронтации перейти диалогу и к партнёрству с государством и бизнесом.

В настоящее время через два десятилетия после интеллектуального прорыва Хубера, идеи экологической модернизации во многом уже приняты движением энвайронменталистов на мировом уровне и реализуются на практике от индивидуального уровня до государственного. Теория экологической модернизации в результате научной дискуссии и эмпирических наработок прошла несколько этапов развития, получила как признание, так и критику. Предложено несколько классификаций развития и развивающих её авторов. Изучены исторические и современные примеры применения. Разработан ряд методологических подходов, позволивших выработать свои исследовательские направления. Об этом более подробно будет рассказано в главе «Модернистские теории».

Российские авторы энвайронментальных теорий

В России энвайронментальные теории так же, как и в западных странах, были использованы авторами, которые включали природный контекст в свои исследования социальных феноменов, отмечали взаимное влияние людей и природной окружающей среды, делали интересные особенные выводы. Этим они внесли значительный вклад, как в развитие социологии, так и в становление и развитие экосоциологии.

Российская историческая специфика позволяет определённо разделить эту научную рефлексию на три периода – досоветский, советский и постсоветский. Можно разделить российских авторов на представителей органической школы (социологический натурализм) и географической школы (социальный эволюционизм), как это сделали для зарубежных авторов. Однако такое деление между этими школами и принципами для российских авторов достаточно условно.

Николай Дмитриевич Ножин (1841—1866) оказал большое влияние на современников, и социологов в том числе. Его воззрения и публикации как раз доказывают эту условность разделения на научные школы. Как биолог и социолог признавал биологическую эволюцию Дарвина, однако был против мальтузианства и расизма, распространённых среди некоторой части социал-дарвинистов. Первым предложил органический подход и сформулировал основные принципы. Главный принцип – в человеческих сообществах биологические законы действуют так же, как и в видовых сообществах животных. Поэтому открытые биологические законы можно применять для объяснения социальных феноменов и процессов. Примером являются коллективные организации – свободные объединения людей на принципах солидарности и взаимопомощи40.

Критиковал политологов и экономистов за то, что они видели противоречия там, где с точки зрения биологии, их нет. В биологии многофункциональность более способствует выживанию вида, чем функциональное разделение внутри вида. Это положение аналогично многофункциональности крестьян и ремесленников и разделению труда в ходе промышленного производства. Поэтому в промышленном производстве неизбежны кризисы и творческий регресс участников. В таких умозаключениях и их распространении среди людей он видел прагматическую задачу науки – помогать людям не допускать ошибки в выборе путей развития. И одной из ошибок было разделения науки на общественную и естественную.

Александр Иванович Стронин (1826—1889) опубликовал в 1869—1885 годах трёхтомник «История и метод» (об истории развития исследовательских методов и подходах общественных наук), «Политика как наука» (о социальных структурах – группах, статусах) и «История общественности» (о развитии общества). В его трудах видно стремление соединить методологию общественных и естественных наук. Считал, что основным объединяющим методом может стать аналогия, потому что природная и социальная сферы едины. Какие открыты законы в естествознании, такие же могут быть применимы в обществоведении. Понимая, что на людях невозможно и недопустимо ставить естественнонаучные эксперименты, воспользовался философским методом выделения частного из общего, конструирования идеальной частной модели социального феномена41.

С такой идеальной социальной моделью, аналогичной реальности, уже можно экспериментировать, умозрительно помещать в изменённую окружающую среду и получать новое знание, которое затем в будущем в другом аналогичном месте и ситуации может быть проверено. Такой метод в различных вариациях в то время и в дальнейшем широко использовался и используется в социологии как метод Макса Вебера – формирования идеальных типов.

Павел Фёдорович Лилиенфельд-Тоаль (1829—1903) проводил социологические исследования и придерживался подхода, что человеческое общество это организм в буквальном смысле. В своих работах «Мысли о социальной науке будущего» (опубликована в 1872 году) и «La pathologiе sociale» (опубликована в 1896 году) утверждал, что взаимосвязи и взаимодействие в обществе физиологично. Как и всякий организм, состоящий из клеток, межклеточного вещества и нервной системы, общество состоит из людей, окружающей природной среды и управляющей социальными процессами системы42.

Лилиенфельд считал, что человеческое общество это биологический организм, оно живёт по тем же законам и теми же способами, что и другие биологические организмы. Исходил из того, что между обществом и природой нет разницы, оно живое и поэтому оно есть прямое продолжение природы. Пользовался такими общенаучными методами, как сравнение и аналогия. Предложил оригинальный социально-эмбриологичекий закон, согласно которому развитие общества и человека, как и любого отдельного живого организма, имеет этапы рождения, зрелости, старости и смерти в виде перехода в неорганическую форму.

Структура общества у Лилиенфельда такая же, как и у Стронина, с разницей добавления в окружающую природную среду, которая выполняет роль межклеточной ткани, ещё и человеческих предметов труда и духовных достижений. Отмечал, что в разные времена в разных местах зарождалось, расцветало, старилось и умирало несколько известных в общей истории обществ. Молодое общество способно впитать часть цивилизованности старого или умершего общества. То есть, задолго до неоэволюционистов, предлагал схему многовекторного общественного развития.

Структурно общественное развитие состоит из трёх законов прогресса: 1) Разрешение политических свобод приводит к упрочению власти; 2) Расширение экономических свобод приводит к увеличению собственности; 3) Развитие правовых свобод приводит к улучшению законов. А всякие революции, бунты и борьба это социальная патология. Также социальной патологией является политический, экономический и юридический паразитизм. Паразиты это такие социальные структуры, которые обособились от социального организма и действуют ему во вред.

В современных энциклопедиях и учебниках социологии имена российских социологов органической школы упоминаются вскользь, говорится о том, что их идеи остались в прошлом и могут интересовать только узких специалистов. Есть и другое мнение, которое мною разделяется, что прокрустово ложе науки такое же жёсткое, как и политики. В настоящее время изучением и развитием органической школы в социологии занимается Галина Павловна Кузьмина. Она опубликовала более сотни работ на эту тему, создала учебный курс и, можно сказать, возродила российскую органическую школу43.

Николай Яковлевич Данилевский (1822—1885), благодаря своей работе «О движении народонаселения в России» (1852) относится историками социологии к основоположникам социологии в России и к представителям географической школы. Изучал российское общество в исторической ретроспективе, сравнивал с Европой, интерпретировал в рамках социологии44.

Проделал большую исследовательскую работу о том, как климатические факторы отражаются на местных сообществах и городском населении Вологодской области45. Изучал рыболовство на Волге, Каспийском и Белом морях, Ледовитом океане. Основываясь на социальных практиках и технологиях рыболовства, а также предполагаемых видовых объёмах рыбы, разработал эффективное законодательство по рыболовству для европейской части России. И можно констатировать, что до начала промышленного рыболовства в 1960-е годы крупными судами рыбные запасы не уменьшались.