Ангел и порок - Sandra Ginger

Этим летом под пристальным вниманием будет, безусловно, леди С.-Э., пропустившая основной отбор сезона…»

Слова всем нам хорошо известной патронессы, леди Ч., в дополнительных комментариях не нуждаются. Ваш автор посоветовал бы вышеупомянутой леди серьезно отнестись к данному заявлению, так как леди Ч. шутить не умеет. Только в этом году от ее строгого надзора пострадала не одна репутация…

Возьмем, к примеру, леди Ф., внучатую племянницу маркизы Б., которую застали в объятиях лорда С.. Знаменитая патронесса, не разбираясь в обстоятельствах этой запутанной истории, вынесла свой вердикт и вычеркнула вышеупомянутую леди из списка достойных невест…

Леди Ч., безусловно, строга, но справедлива ли?!

газета «Городские хроники»

раздел «Лондонские слухи и сплетни»

(Отрывок из колонки леди Икс).

На следующий день, ближе к обеду, Жасмин пошла в сад. Ей очень хотелось посмотреть на розы, которыми славился Де-Монфор-Парк, и нарезать небольшой букет себе в комнату. Жасмин очень нравились розы, да и вообще цветы. У нее самой была целая оранжерея самых редких видов.

Жасмин вспомнила, как однажды, Маркус принес ей целую корзину красных роз: «Никакой, даже самый прекрасный цветок не сможет сравниться с твоей красотой», сказал он тогда. Сегодня на рассвете она первым делом написала письмо Мору, в котором сообщила, что уже скучает и надеется на скорую встречу. И это было правдой. Она скучала. Очень.

– Любите розы? – услышала Жасмин тихий голос и резко обернулась.

В глубине сада, возле фонтана стояла резная деревянная скамья. На ней расположился маркиз Вайз: в тонкой шелковой рубашке, одетой поверх простых брюк. Жилет и шейный платок лежали рядом. Его немного влажные волосы были взъерошены, что придавало маркизу озорной, мальчишеский вид.

Он что, только что из ванной?!

– Да, люблю, – отчего-то севшим голосом ответила Жасмин и откашлялась. – Доброе утро, милорд.

Она бросила смущенный взгляд на молодого человека и поспешно отвернулась. Рубашка Вайза была практически расстегнута и ее взору открывалась соблазнительная картина: загорелый, мускулистый торс, такой сильный и притягательный. До него так и хотелось дотронуться. Убедится, что эти мускулы тверды так же, как кажутся на вид. Жасмин покраснела от этих мыслей.

Господи, о чем я только думаю?!

– Вы снились мне сегодня… – прошептал маркиз.

От этого хриплого шепота мурашки побежали по рукам Жасмин.

– Снилась? – смущенно переспросила она.

– Да, – кивнул Себастьян. – Возможно, вы посчитаете такой разговор неприличным, но мне хотелось бы, чтобы вы знали об этом.

Мгновение она вглядывалась в его лицо. Перед ней сегодня предстал другой человек. Совсем не такой, каким он показался Жасмин вчера.

– Так вы пришли, чтобы рассказать мне свой сон? – смело спросила она.

– Нет-нет. Он слишком порочен, – беспечно ответил Райфорд.

– О! – вырвалось у Жасмин, а краска смущения, казалось, покрыло все тело. – Действительно, лучше воздержаться от подробностей.

– Это утро я провел на де-монфоровских озерах, а на обратном пути решил заглянуть к близнецам, – как ни в чем небывало продолжил он, и окинул ее неспешным взглядом. – Присаживайтесь, дорогая. Неприлично джентльмену сидеть, когда леди стоит.

Жасмин никогда не предполагала, что галантность может быть вопиюще непристойной. Непозволительно порочной.

Он приподнялся со скамьи и, устроившись поудобнее, закинул ногу на ногу. Теперь его грудь была обнажена полностью. Его плоский живот бугрился мышцами и выглядел весьма эффектно. Брюки, как влитые, обтягивали крепкие бедра, показывая великолепие мужских форм. Она обвела взором поросль темных волос на груди, которые спускались тонкой полоской вниз по животу, и исчезали за поясом брюк.

И этот человек говорит о каких-то приличиях?!

Маркиз лукаво улыбнулся и похлопал ладонью по освободившемуся рядом с собой месту. Он прекрасно знал, какое впечатление производит, и пользовался ситуацией и своими физическими данными.

– Давайте поговорим. Вчера у нас не представилось такой возможности, – невинно предложил он. – Вы расскажете мне, чем вас привлекают розы, а я расскажу, чем привлекли меня вы. Должно быть, в вас есть что-то особенное, раз ваш образ этой ночью потревожил мой сон…

Румянец на щеках Жасмин стал еще ярче, и она нервно сглотнула. Какая дерзость! Неприлично говорить такие вещи мало знакомой девушке, и уж тем более появляться перед леди в таком виде! Похоже, вчерашняя встреча и разговор с этим человеком, были просто наваждением. Он совсем не походил сейчас на спасителя, каким показался вчера. Сейчас он был похож на змея-искусителя, который выбрал себе жертву. А возможно, это просто манера общения светского повесы. Возможно, он заигрывает так со всеми. Просто потому, что такова его натура. Жасмин очень надеялась, что не стала объектом пристального внимания данного субъекта.

Не надо показывать, что я нервничаю, пыталась успокоить себя Жасмин. Он, нарочно пытаясь смутить меня. Нет ничего криминального в том, что я немного посижу с ним и пообщаюсь. Маркиз обычный мужчина, пусть и очень привлекательный. Его шарм и обаяние не должны сбить меня с толку! Он просто играет со мной и нужно показать ему, что не на всех действует его обаяние.

Жасмин отложила садовые ножницы, прошла по тропинке и присела рядом с Себастьяном. На приличное расстояние, что между ними мог поместиться еще один человек.

Она старалась не смотреть на маркиза. Повисло неловкое молчание. Неловкое только для Жасмин, разумеется. Она опустила глаза и стала рассматривать кружева юбки, тщательно разглаживая несуществующие складочки.

Райфорд же тем временем откровенно разглядывал свою стеснительную собеседницу.

Да, красавица! Что тут скажешь, подумал Вайз. Но эта красота была такой невинной, такой чистой и ничем не испорченной. Она смущалась! И это нравилось Себастьяну. Черт возьми, его никогда не возбуждало женское стеснение! Никогда не пробуждало сексуальных фантазий…

Деревенская простушка.

Кровь с молоком.

Сейчас ему отчаянно захотелось раздеть это милое создания и полюбоваться порозовевшей кожей.

Одна непокорная прядь, выбившаяся из прически, ласкала ее нежную шейку. Пульс выдавал волнение. А ее грудь, заточенная в неброское платье, высоко вздымалась. Так и хотелось провести ладонью по этим упругим холмикам. Провести и сжать, чтобы бутончики сосков затвердели и уперлись в ткань.

– Поведайте мне о розах, леди Сент-Энджэлл, – тихо попросил маркиз. – И объясните, почему такая красавица, как вы, тратит время на клумбы и черенки?

– А чем же, по вашему мнению, я должна заниматься?

«Ублажать мужчин», чуть не ответил Себастьян, но сдержался.

– Чем угодно, но только не разведением цветов.

– Я люблю цветы, особенно розы, и выращиваю их, надеясь вывести новые виды, – ответила она.

– Новые виды?

– Да. Существует два основных, это: дикие и садовые розы. Я занимаюсь садовыми. В основном только выращиваю, хотя дома у меня есть несколько экспериментальных образцов скрещенных цветов. – Жасмин настороженно посмотрела Райфорду в глаза и добавила. – Не могу поверить, что вам это интересно, милорд.

– Очень! – закивал маркиз, пытаясь изображать вид серьезного и заинтересованного человека. – Будьте так любезны, продолжайте!

– Розы на языке цветов означают «красота, любовь, сердце». Роза – яркий символ красоты и любви, царица цветов, которую любили и воспевали с самых незапамятных времен. Согласно одной из легенд розу сотворила Флора – богиня цветов. Она создала этот цветок как символ любви и светлой печали.

– Сказочки, леди Сент-Энджэлл. Хотя, даже в моем доме имеется статуэтка Флоры. – Он усмехнулся. – Отец, знаете ли, суеверен. Он верит, что благодаря этой вещицы в его жизни была любовь.

– Вы не разделяете эти суждений, не так ли?

Маркиз нахмурился, но потом его лицо смягчилось.

– Я бы сказал по-другому. Любовь принесла ему горечь после разлуки с любимой, так что благодарить мифическую Флору на его месте я бы не стал.

Жасмин посмотрела ему в глаза, потом на клумбы цветов.

– Розы – нежные цветы, – сказала она. – Они ранят своими шипами и быстро погибают, если их сорвать, но от этого не становятся менее прекрасны.

«Любовь стоит того, чтобы потом страдать», хотела сказать хорошенькая Жасмин Сент-Энджэлл. Себастьян понял это, и его сердце на миг сжалось, ведь когда-то он подписался бы под каждым ее словом. Когда-то он мог бы рассказать ей, что шипы прекрасной розы легко приносят смертельные раны. Мог бы рассказать, как умирал…