Обуздать ветер - С. Алесько

Зоря наверх не полезла, зато не поленилась сходить к колодцу и принести нам ведро воды для питья. Корень, свесившись вниз, принял бадью, поблагодарил и тут же принялся плескать себе на шею и грудь.

— Ох, хорошо… Нажрался, лежу в холодке, — пропыхтел айр, устраиваясь поудобней на сваленном у ската крыши ворохе соломы. — Только бабу теперь еще больше хочется…

— Зоря очень даже непрочь, — хмыкнул я. — К тому же ты похож на ее мужа.

— Только раза в два моложе.

— Это ей еще интереснее.

— А мне — нет, — фыркнул айр.

Я промолчал, думая, что в таком случае у упрямца остается только один выход, доступный каждому, у кого есть хоть одна рука, и, на мой вкус, не сильно отличающийся от времяпрепровождения с замороченной девицей. Но высказывать это Корешку во второй раз не хотелось, да и глупо.

Я улегся неподалеку от Корня и почти сразу провалился в сытую дрему. Верно, телу все еще требовался отдых, чтобы восстановить силы, ущедшие на наше освобождение. Что ж, Малинка за государственными делами наверняка не может позволить себе спать днем, и я могу спокойно отдыхать… Не успел по-настоящему заснуть, как снизу окликнула Зоря, и, дождавшись ответа (мы с айром вскинулись чуть ли не одновременно, спросонья ожидая удара надсмотрщика), полезла наверх. Вполне себе проворно, отнюдь не по-старушечьи.

— На, одевайся, — бросила не удосужившемуся встать Корню сверток одежды. — Перчик, примерь рубаху, если рукава окажутся слишком длинны, я укорочу.

— Спасибо, — улыбнулся я, поднимаясь и забирая одежу. — Пойдем вниз, не будем мешать ему отсыпаться, — кивнул на айра, соскользнул вниз по лестнице, с наслаждением перебирая руками и особенно ногами, свободными от кандалов, протянул руку Зоре.

Женщина, встав на земляной пол, дождалась, пока я надену рубаху, потом сноровисто подогнула рукава, и впрямь оказавшиеся длинными, помогла аккуратно снять одежу, не сбив загиба, и пообещала к вечеру принести готовую.

— Это моего покойного мужа, — пояснила она. — Статью он и впрямь на твоего друга походил. Ты пониже, а вот плечи удались на славу, — не удержалась и провела рукой, скользнув на грудь.

— Зорюшка, не надо, — осторожно убрал ее руку. — Я хотел бы, да милая не простит… Соврать ей у меня не получится.

— Мой Кверцис тоже никогда… — женщина подозрительно заморгала. — И я, покуда он был жив… Но его нет, а я здесь, и не так уж стара, как кажется…

— Ничего такого вовсе не кажется, — я приобнял ее (да, жалею, что тут такого? Мне известно, что значит тосковать по кому-то или просто по ласке, в конце-то концов!) — Ты очень красивая. Мой друг тоже так считает, просто боится показать. Понимаешь, он только с девчонками дело имел, и опасается, что в глазах опытной женщины будет выглядеть неловким юнцом.

— Ну уж! — не поверила Зоря.

— Точно, мне ли не знать, — заверил я. — Он постарше своих лет выглядит. — Я, как и всякий уважающий себя жулик, врать умею превосходно. А во имя благого дела это, оказывается, даже приятно. — Приходи вечером с рубашкой, я где-нибудь во дворе переночую, на ветерке, а ты не теряйся, бери красавчика в оборот. У него давно никого не было, особых усилий не потребуется.

— Давно никого не было? Это у него-то? — засомневалась Зоря.

— Угу. Я ж тебе говорю, он женщин постарше стесняется, а девчонок попробуй уломай, да и отцы караулят.

— Ну… спасибо, что рассказал, — кажется, мне удалось ее убедить.

Теперь осталось обработать Корешка, но это будет совсем не трудно. До темноты есть время и отоспаться, и рассказать, как наказывают обесчестившего девицу. А еще со вкусом припомнить моих не самых юных знакомиц и их милые забавы…

Айр оказался благодарным слушателем (а может, у меня и впрямь есть дар рассказчика, раз не только бабенки внимают, открыв рот). Поначалу, узнавая о возможных карах за порчу молоденьких девушек, Корень сильно ругался.

— Зачем ты это говоришь? Я теперь на девчонок смотреть не смогу… Пару дней.

Через пару дней я рассчитывал оказаться далеко от Ахары и соблазнительных дочурок господина Жардена, поэтому перестал стращать друга и вслух предался приятным воспоминаниям.

— Врешь! — через некоторое время не выдержал Корешок. — Ни одна не смогла этого хорошо проделать, как я их ни морочил.

— Я, кажется, уже объяснял разницу между замороченной куклой и пылкой женщиной.

— Не верю. Ты просто хочешь отблагодарить Зорю за доброту, не изменяя своей Малинке. И мясо съесть, и в постель не лезть.

— А ты не хочешь отблагодарить ее за доброту, а заодно и свою выгоду поиметь?

— Перец, ты пройдоха и наглец! Я вытащил тебя из моря и собираюсь выполнить твое заветное желание: отвести к айрам. А ты ломаешься, не желая помочь свеженькую лапулю на ночь заполучить, хотя при твоих способностях к болтовне запросто смог бы задурить голову всем, включая госпожу Жарден и ее мужа, коли он объявится здесь раньше времени.

— Не стану спорить, я и впрямь наглец и пройдоха, некоторые полагают, что вдобавок потаскун и трус. Но отплачивать людям за доброту, помогая бесчестить их дочь, не буду. А о тебе я лучше думал. Неужели вы, айры, людей ни во что не ставите?

— Нам нет дела до людей. Они живут не так, как мы…

— А зачем ты ушел к ним? — я начал злиться и перебил Корешка, не подумав, что в запальчивости он может выболтать что-нибудь интересное. Хотя какая теперь разница? Уверен, обещания он не нарушит, отведет к своим, и я все узнаю от старейшин и творящих, а не от заносчивого мужика, который, похоже, не великого ума.

— Глуп был, — айр неожиданно успокоился и вздохнул как будто с сожалением. — Наверное, мой отец прав — у меня действительно вздорный норов. Я думал, у людей все устроено лучше, а оказалось — нет. Вернее, в чем-то, может, и лучше, но далеко не во всем. И знаешь, Перчик, мне кажется, что теперь соплеменники будут раздражать меня меньше, чем люди. Вот вернусь с тобой в Зеленя, проверю.

— В Зеленя? Так называются айровы земли? Или поселение?

— Земли. Нас очень удачно занесло в Гранитный Брег — отсюда не так уж далеко до границы, правда, все больше по дикой местности.

— А с кем граничат Зеленя? Далеко оттуда до Багряного Края? — свидания во сне — штука удобная, но, уверен, очень скоро мне захочется видеть Малинку не только по ночам. Пускай всего лишь как слуге, согласен.