Священные монстры (портреты) - Эдуард Лимонов

Мировоззрение Селина можно сравнить более всего с мировоззрением русского патриота антисемита. Такие базлающие особи встречаются в националистической тусовке. Правда, русские его прототипы лишены его таланта, им и в голову не придет перенести свое мрачное настроение на бумагу. А перенесут - будет бесталанная паранойя.

Селин очень крупный художник слова. Возможно, если чуть девальвировать слово гений, то он - гений. Он абсолютно силен в своем романе "Из одного замка в другой" потому, что к концу войны его жизненный цинизм созрел. Великолепны описания железнодорожной станции, куда в теплушках прибывают составы, набитые молодым прыщавым пушечным мясом - солдаты всех армий мира, желающие девок. Великолепны описания прогулок Петэна и Лаваля, юная похоть дочери коменданта. Книга читается тяжело, я ее читал по-французски, из-за тяжелого стиля непрерывного монолога, практически не разделенного абзацами. Этот стиль как бы разбитый на взрывы, на порции брюзжащего бормотания изобретение самого Селина. Он и во всех своих книгах ориентировался на имитацию разговорной речи, а в "Из одного замка в другой" - эта имитация поразительна. Вообще все книги Селина - раздраженный полив человека из низших слоев общества. Говорит работяга недоверчивый, злобный, инвалид 1-ой мировой, не ожидающий от государства и общества ничего хорошего. Желчный инвалид, короче.

Он любил только Лили и своего кота Бебера. Кот был с ним и в замке Зигмаринген. Еще он любил свою безрукавку мехом внутрь.

Ален Бастье, школьный учитель, прав: Селин это Бог для раздраженных работяг, для тех, кто торгует на улицах, кряхтя встает на работу в раннюю рань, ругает правительство у пивных стоек, несчастлив в личной жизни, для ипохондриков, полицейских и мрачных молодых людей. А таких во всем мире многие десятки миллионов. У Селина всегда будут читатели. Доктор бедняков, Луи-Фердинанд Дестуше, может покоится спокойно на кладбище в Медоне. Инвалида будут читать всегда.

Он съездил в Советский Союз на конгресс писателей. Советский Союз ему не понравился. Селина невозможно было провести. Да и трудно себе представить политический строй, против которого он бы не базлал.

Жан Жане: вор

Когда мы въехали в предгорье Пиренеев за городом Безье, мой друг Мишель Бидо показал мне желтые цветы, обильно покрывающие склоны. Цветы располагались на слабоолиственных прутьях, кустами. Это "жене" - сказал Мишель Бидо.

Жан Жене - вор, писатель, гомосексуалист - выбрал себе фамилию цветка горных пустырей. Обыкновенно цветок появляется на склонах после лесных пожаров. Жене в литературу ввел Жан-Поль Сартр. Ввел так назойливо, насильно таща за руку, что после появления пухлой книги Сартра "Святой Жан Жене" Жене не написал ни строчки на протяжении девяти лет.

Жене нашли в тюрьме. Беспризорник, якобы, служивший в Иностранном легионе, дезертировавший оттуда, Жене попал в тюрьму подростком за кражу... и потом попадал туда не раз. Он сидел во время оккупации, под немцами и остался сидеть при освобождении. Он был уже автором пары книг, когда французская общественность во главе с Сартром вытащила его из тюрьмы добилась его освобождения.

Самые известные его книги "Наша дама Цветов" (или "богоматерь Цветов" как кому нравится). "Дневник Вора", "Керэль". В них реалии тюремной жизни и всегда история гомоэротической любви или любовей. Но не только эти запретные или полузапретные плоды делают Жана Жане замечательным писателем. Его писательская манера характеризуется мастерским использованием крупных планов. В "Дневнике Вора" у него есть описание брюк любимого человека (однорукого), подробная география этих брюк от пояса до обшлагов внизу, манеры с какой щеголь и сутенер старой школы засовывал в брюки накладку, дабы место, где должен лежать член выглядело бы хорошо вздутым. Топография человеческого тела, география одежды, пристальные крупные планы лица, ресниц, ногтей, заусенцев - есть неповторимая манера Жене. Его лучшие книги - очень свежие, именно потому, что он умел видеть детали.

Когда герой "Богоматери Цветов", приговоренный к гильотине убийца, идет на казнь по коридору, Жене видит куст роз округ его чела. Страдания и святость тюрьмы может быть впервые обнаружены именно Жене.

Он был небольшого роста коротышка. Физиономия мопса - простого такого типчика, сына проститутки и неизвестного отца. Злопыхатели в России могли бы звать его шариковым. В тюрьмах же такие лица нередки.

Выйдя из тюрьмы, он некоторое время побыл "коклюшем" французских интеллектуалов, их любимой болезнь. Его водили по салонам и показывали. Но ему это скоро наскучило. Он написал несколько пьес в жанре модного тогда театра абсурда. "Балкон", "Служанки". Пьесы с успехом ставились в театрах Парижа, Франции, Европы. Однако, он никогда не прижился среди интеллектуалов рю Сент-Жермен. Он до конца дней своих жил в маленьких дешевых арабских полу криминальных отелях и водил дружбу с криминалами и гомосексуалистами. Он купил себе домик в Тунисе. Одно время его любовником был арабский юноша канатоходец.

Когда в 1980 году я перебрался в Париж из Нью-Йорка, я первым делом осведомился у своих издателей Жан-Жака Повера и Жан-Пьера Рамзэя - жив ли Жан Жене и что с ним. Издатели сказали, что жив, но о нем не пишут. Французское общество подвергло его остракизму за то, что он политически некорректен - поддержал палестинцев в их борьбе с Израилем, поддержал "Черных пантер" - организацию черных боевиков в Америке, выступал в защиту террористов "Красных бригад" в Италии и РАФовцев - Майнхов-Баадера в Германии. Я спросил издателей, нельзя ли организовать мне встречу с Жаном Жене. Повер и Рамзэй сказали, что попробуют попросить об этой услуге издательство "Галлимаре", но, мол, надежды на это мало. В "Галлимаре" сами не знают, где живет Жене, и порою по полгода не могут с ним связаться. Так что встречи не получилось. За все время с 1980 по 1986 - дата его смерти французская пресса не упомянула о Жане Жене. Словно писателя нет в живых давным-давно. Такова сила политических предрассудков. Бойкот современников тяжкая штука. Я тогда еще не предвидел, что и мне предстоит (после десяти лет успеха) стать объектом бойкота. И именно по тем же причинам: politically uncorrect. Я поддержал Ирак, воевал в Сербии, стал националистом в России постепенно даже самые стойкие мои сторонники отвернулись от меня, ибо общество давило на них. Вначале от меня отвернулись французы - книги еще выходили, но их не рецензировали, позднее я уже не мог находить издателей для своих рукописей. Последним моим издателем стал серб Владимир Димитриевич.

Вначале встретившая меня дружественно 2демократическая" Россия, вскоре тоже отвернулась от меня, не могли простить мне того, что я встал к баррикаде патриотов. В 1994-1998 мне трудно было найти издателя. Однако, вернемся к Жене

Мне суждено было встретиться с ним не физически, а, так сказать, проститься с Жаном Жене только в 1986 году, когда журнал "Революсьён" интеллектуальный орган Французской Компартии (я писал для них с 1982 года) заказал мне некролог Жана Жене. Ну ясно, что в военной тюрьме Лефортово у меня нет копии этого некролога, а спустя 15 лет, я не помню, что я там написал, не удивлюсь, что написал тогда тоже, что и сейчас.

Жене умер в арабском отеле в Париже. Хозяин нашел его мертвы. В отель поехал министр культуры Жак Ланг, социалисты хотели использовать последнего Великого писателя Франции. Но Жене предвидел все это. Он завещал отправить свой труп в Тунис и похоронить на кладбище городка, близ которого находился его домик. Своему любовнику арабу, жившему в домике, он завещал эту небогатую недвижимость и авторские права со своих книг. Мой друг хромой фотограф Жерар Гасто съездил в Тунис и привез фотографию могильного холмика из глины в арабской земле.

После смерти о Жене написали тонны. Для общества мертвый писатель всегда предпочтительнее живого. Ведь все великие писатели и мыслители конфликтовали и с обществом, и с государством. Мой сокамерник спит, и я использую эти часы, что записать мои мысли о Жене. Я враг государства, во всяком случае мое государство ведет себя так, что оно - мой враг. В глазок смотрят.

Есть фотография: рыженький, лысый Жене стоит в холщовых брюках и сандалетах. Он похож на русского вора, имеющего несколько ходок. Окурок прилип к губе Жана жене. Может, он вышел за пивом. Странные, бывают, рождаются ребята на свете. Самые крутые из них умеют сохранить свою какую-то тайну. Вот Сартр известен до дыр. Он описал надписал и систематизировал все, что мог. Жене многое недоговорил и правильно сделал.

Из последней книги Жене явствует, что он жил в Палестинских лагерях беженцев и жил на партизанских базах Организации Освобождения Палестины. Он пишет о своей влюбленности в юных палестинцев-муджахедов. Он любил влюбляться и умел рассмотреть в кого влюбился. В воинов с оружием в руках, как когда-то в приговоренных к казни на гильотине бандитов. Он никогда не скрывал своих пристрастий.