Два часа до катастрофы - Андрей Бадин

Надо сказать, что Сергей Михайлов был гением компьютерной техники и программирования. С помощью созданной им компьютерной программы он сумел скачать с заграничных счетов Корнилова более полутора миллиардов долларов — деньги, полученные предателем в генеральских погонах от незаконной торговли российским оружием. На них Ник, Морс и Фэд организовали в России Фонд помощи нуждающимся и успешно помогали детям-сиротам, инвалидам и старикам — всем, кому на Руси жить невыносимо.

Некоторое время друзья-разведчики жили за границей и оттуда осуществляли свою благотворительную деятельность. Но потом перебрались в Подмосковье и поселились в купленном и отреставрированном ими доме. Вели скромный образ жизни, много тренировались, упражнялись в стрельбе, спарринговали и старались не терять некогда великолепной физической формы.

С Петровичем они не виделись полгода, но на экстренный случай у них была связь, ею и воспользовался полковник, чтобы вызвать друга. Теперь он сидел и ждал Ника и немного волновался от предвкушения встречи. Когда минутная стрелка замерла напротив цифры двенадцать, Петрович осмотрелся и заметил подходящего к машине человека в черной джинсовой куртке с поднятым воротником, черных джинсах и черных кроссовках. Из-за темных очков и лица почти не было видно. Он отворил дверцу, быстро сел и захлопнул ее.

— Здравствуйте, Петр Петрович. — Михайлов улыбнулся и снял очки.

— Привет, Сережа.

— Поехали, нечего тут светиться, — сказал Ник, и полковник завел двигатель.

Некоторое время они ехали молча, но потом Михайлов предложил припарковаться где-нибудь, выйти на свежий воздух и поговорить. На Воробьевых горах мужчины вышли из машины и направились к смотровой площадке.

Вокруг было много народу — в основном молодежь. Парни и девушки катались на роликах, на велосипедах, пили пиво и глазели с высоты на красавицу Москву, на купола далекого, но прекрасно видного Кремля, отражающего последние лучи заходящего солнца.

Сергей и Петр Петрович встали поодаль от гомонящей толпы, оперлись о парапет и начали беседу. Семенов рассказал про несчастный случай с руководителем лаборатории орбитальных исследований Николаем Митрофановичем Звягинцевым и про обнаруженное у него в мозгу загадочное вещество. Про дотошного Виктора Александровича Пономарева, который готовился к сведению с орбиты шпионской орбитальной станции «Салют-5».

— Так вот, Сережа, — подытожил полковник, — я знаю, что ты прекрасный биохимик, к тому же спец в разведке, может быть, ты поможешь определить, что за вещество было найдено в стенках сосудов мозга Звягинцева.

— С удовольствием помогу, если смогу, — согласился Михайлов, — но как я понял, времени на исследования очень мало, так как станция будет сведена с орбиты через пять дней.

— Да.

— Но для точности исследований мне нужны не только заключения ваших экспертов, я им не очень-то доверяю, но и образцы тканей мозга Звягинцева. Их можно добыть?

— Официально?

— К черту официальность, — скривился Сергей, — на это уйдет несколько дней.

— Значит, пиратским способом.

— Да, надо проникнуть в морг и взять срезы, — Ник усмехнулся своей обаятельной белозубой улыбкой.

Петрович смотрел на друга, и ему казалось, что за время, пока они не виделись, тот совсем не изменился. Черная джинсовая куртка и футболка не могли скрыть мощи его тренированных мышц — сила чувствовалась в каждом движении Ника.

Петрович смотрел на мужественный профиль Сергея, на его высокий, покрытый легкой паутинкой морщинок лоб, на взлет упрямый черных бровей, на прямой нос, волевые губы и немного поседевший на висках ежик и радовался, что друг вновь рядом с ним и, не жалея себя, готов помогать ему в этом запутанном деле.

— Ну, что, — Сергей вывел полковника из оцепенения, — едем в морг за образцами тканей.

— Да, едем. — Семенов хотел идти к своей машине, но друг его остановил:

— Петр Петрович, давайте поедем на моей. Так спокойнее.

Полковник согласился, так как знал, что в вопросах разведки и контрразведки Сергею нет равных, и если он предлагает вариант, то надо им воспользоваться.

Мужчины двинулись мимо парапета в сторону проспекта, где их поджидал черный, как вороново крыло, джип «Линкольн Навигатор» с Фэдом за рулем.

— Привет, Фэд, — Семенов залез в салон и пожал его крепкую ладонь.

— Здравствуйте, Петр Петрович.

Не успели Ник и Семенов устроиться на широких кожаных сиденьях, как задняя дверца распахнулась и в машину влез Морс.

— Вот и я, — усмехнулся он. — Сзади вроде чисто.

Он поздоровался с полковником, похлопал его по плечу и поинтересовался о здоровье.

— Пока вроде ничего, — ответил Семенов. — Вот решил подбросить вам, парни, задачку. Сам решить ее не смог. — Петрович хотел повторить свой рассказ, но Ник его остановил:

— Петр Петрович, в этом нет необходимости. Он вынул из левого уха маленькую — с фасолину — рацию, показал полковнику и вставил ее обратно. — У них точно такие же, и когда вы говорили, они слышали ваш рассказ.

В этот миг Семенов понял, что попал в другой мир — мир разведки и суперагентов, полный совершенной техники и опасностей. Когда-то он был участником рискованных боевых операций и чудом вышел из них живым. Но Ник, Морс и Фэд постоянно играли в эти военные «игры», постоянно были настороже, готовые в любой момент дать отпор любому врагу. Именно поэтому Ник сел в машину к Петровичу один, а Морс и Фэд страховали его на джипе. Когда Сергей и Семенов пошли к парапету полюбоваться видами Москвы и поговорить, Морс пошел следом. Фэд же остался за рулем, ждал их возвращения и мог при возникновении экстремальной ситуации быстро эвакуировать их. Таков был их стиль, стиль жизни бывших суперагентов.

— Поедем, — сказал Ник, и Фэд завел двигатель. Он был водителем, как говорят, от бога, ездоком экстра-класса и водил любое средство передвижения от мотороллера до танка, как, впрочем, и Ник с Морсом. Но все-таки как водитель Фэд был чуть лучше их — чуть лучше всех.

Они направились к госпиталю имени Бурденко, где в холодильнике все еще покоилось тело Звягинцева. По распоряжению прокурора похороны отложили до выяснения причин смерти, но после передачи Семеновым отчета прокуратура дала родственникам разрешение на кремацию. Траурная церемония должна была состояться утром на заводе имени Хруничева, а после прощания тело намеревались сжечь в Николо-Архангельском крематории. Поэтому Семенов и Михайлов решили во что бы то ни стало взять пробы тканей этой ночью.

Из машины Семенов позвонил патологоанатому госпиталя Станиславу Николаевичу Котову и попросил подготовить тело Звягинцева для повторного вскрытия.

— Сколько хлопот с этим трупом, — удивился Котов.

Его смена заканчивалась, и он уже хотел ехать домой, но звонок Семенова нарушил все планы. Он устало кивнул в знак согласия, повесил трубку и пошел в холодильник доставать покойного.

Когда Семенов и Михайлов вошли в полутемное помещение патолого-анатомической лаборатории, то сразу увидели Котова. Тот расхаживал вокруг стола с телом, заложив руки за спину, и что-то недовольно бурчал себе под нос.

— Ты, Петя, меня достал с этим телом, — высказал недовольство немного пьяненький Котов. Он поздоровался за руку сначала с Петровичем, а потом и с Михайловым. — Чего это он тебе так понадобился?

— Есть невыясненные факты, — нахмурился полковник.

— Так прокуратура дала «добро» на захоронение.

— В деле неясности, поэтому я хочу кое-что перепроверить и действую полузаконно, — тихо проговорил Семенов. — Поэтому ты не говори никому, что я тут был.

— Ладно, не скажу, — Котов указал на металлический стол с трупом и отошел в сторону.

— Ты разве нам не поможешь?

— Помогу, — кивнул анатом.

— Мне нужны срезы тканей мозга, тех его частей, где было обнаружено неизвестное вещество, — начал Сергей.

— Пожалуйста, — артистично развел руками хирург и стал натягивать резиновые перчатки.

Когда он снял крышку трепанированного черепа, то и Семенов, и Михайлов увидели, что мозгов внутри осталось совсем мало. Перехватив их удивленные взгляды, Котов усмехнулся:

— А вы что хотели увидеть? Все мозги ушли на анализы, а если вы последнее заберете, то придется пустой череп хоронить.

— Ему уже все равно, — подчеркнул Сергей.

— Именно так, — парировал Котов.

— В любом случае надо думать о живых, и если умерший мозг принесет пользу им, его надо препарировать без сомнения.

— Согласен, — устало кивнул патологоанатом и стал вынимать остатки органа.

Через полчаса процедура была закончена, и Котов приступил к приготовлению срезов для дальнейших биохимических исследований.

— Где будете проводить гистологическую экспертизу? — спросил он.